– Ваши слова да Богу в уши.
Жоан разомкнул объятие, чтобы посмотреть в глаза жене. Она нежно улыбнулась ему, и он поцеловал ее.
104
На следующий день сделка была заключена, и книжная лавка перешла в собственность семьи Серра. Жоан, который в ожидании прибытия своей семьи работал над проектом перестройки, продемонстрировал планы, разложив их на столе в мастерской Элоя.
– Такой будет новая книжная лавка Серра, – сказал он, с гордостью расправив грудь.
Анна уже была знакома с некоторыми деталями перепланировки по письмам, которые Жоан присылал в Италию, а также обсуждала их с Педро и Марией, которые высказали свои соображения. Понадобилась еще пара дней, чтобы прийти к окончательному соглашению. После этого были наняты рабочие и книжная лавка закрылась на ремонт, который велся также и в соседнем с лавкой доме, снятом семьей Серра. В лавке по-прежнему сохранялись два входа – один с улицы Эспесьерс, а другой с улицы Парадиз; в помещении планировалось обустроить внутренний салон, похожий на тот, что был в римской лавке. На нижнем этаже, как и в Риме, должны были находиться мастерская и типография, а подвал предназначался для склада. На верхнем этаже располагались комнаты для всей семьи, которые распределялись между ее членами так же, как и в римском доме. На самом верху, на последнем этаже, был обустроен скрипториум с двумя столами для переписчиков; все остальное пространство предназначалось для складского помещения.
Жоан пригласил Абдуллу жить вместе с ними и работать в скрипториуме, переписывая тексты и переводы.
– Я уже очень стар, Жоан, – ответил мусульманин. – Мое зрение часто подводит меня, а рука подрагивает. Я мало чем смогу помочь тебе.
– Я совершенно противоположного мнения, учитель. Возможно, ваши зрение и твердость руки уже не те, что раньше. Но вы-то сами не изменились. Научите наших детей тому, чему в свое время научили меня.
– Мы, старики, становимся ворчливыми. Боюсь, мне уже станет не хватать необходимого терпения.
– Я только прошу вас продолжать работать в скрипториуме так же, как вы работаете у Бартомеу. Я дам вам подмастерье в помощь. Вся остальная молодежь нашей семьи днем будет работать в книжной лавке или ходить в школу, а перед ужином подниматься к вам в скрипториум.
– Чему, по вашему мнению, я должен научить их?
– Рассказывайте им о книгах, о свободе, о других странах, о разных языках и наречиях, о жизни… Научите их писать вашим потрясающим каллиграфическим почерком. Поведайте им о том, что вам пришлось пережить. Обо всем, чем вы когда-то поделились со мной.
Старик задумался.
– Ты был особенным, Жоан. Лучшим из моих учеников.
– Вы помните, как рассказывали мне, что книги, как и люди, имеют тело и душу?
Абдулла утвердительно кивнул.
– Я и сейчас так думаю. И под душой понимаю как эмоции, так и интеллект.
– Так вот, дети – это книги с чистыми листами, книги, которые еще только предстоит написать. Напишите книги наших детей своим великолепным каллиграфическим почерком. Помогите им выковать твердый и достойный характер, передайте им вашу мудрость.
Мусульманин сложил руки как для молитвы, закрыл глаза и долгое время молчал. Жоан не торопил его. Он хорошо знал своего учителя.
– Вам прекрасно известно, что я раб Бартомеу. И я не могу самолично принимать столь важные решения.
Жоан улыбнулся.
– Я уже поговорил с Бартомеу, и мы пришли к соглашению. Бартомеу готов немедленно предоставить вам свободу, если вы этого захотите.
– Я не хочу ее. Это ненастоящая свобода, я хочу оставаться рабом, как и прежде.
– Вам не кажется это странным? – озадаченный ответом старика, спросил Жоан. – Я всю жизнь боролся за свободу, а вы ее отвергаете.
– Существует много разных форм рабства и разных видов свободы. Будучи рабом, я могу продолжать исповедовать мою религию. Если бы я стал свободным человеком, то меня заставили бы стать новообращенным. И таким образом я стал бы уязвим перед инквизицией, которая преследует ложных новообращенных. Очень противоречиво, не правда ли? Кроме того, я должен буду сам заботиться о своем обеспечении, месте проживания и пропитании. Сейчас это делает мой хозяин. Заботы и страхи также порабощают человека. С хорошим хозяином я более счастлив, чем если бы обладал ложной свободой.
– Неужели вам не хочется стать свободным, чтобы вернуться в вашу родную Гранаду?
– Если бы где-то существовала Гранада моей молодости, возможно, я и пожелал бы этой свободы, чтобы насладиться ее красотой, прежде чем покинуть этот мир. Но той Гранады уже нет, сейчас она находится под игом захватчиков – так же как и мусульмане, которые там живут. И я не думаю, что Католические короли выполнят обещания, данные ими, чтобы добиться сдачи города. Я предчувствую трагедию. И предпочитаю возвращаться в Гранаду в мечтах. Каждую ночь перед сном после вечерней молитвы я думаю о ней и о тех временах, когда я был счастлив рядом с женой и сыном. И на некоторое время ощущаю себя свободным и счастливым.
– Переезжайте в мой дом, Абдулла, даже если вы хотите оставаться рабом, – продолжал настаивать Жоан. – Бартомеу согласен с этим: вы снова станете жить в книжной лавке, а мы все сделаем для того, чтобы вы были счастливы.
Анна очень обрадовалась, когда Жоан сказал ей, что гранадец принял его предложение и полон предвкушения снова работать в книжной лавке. Она также с пониманием отнеслась к тому, что Бартомеу собирался подписать документ, удостоверяющий передачу права собственности. Она прекрасно знала, какое преклонение и любовь испытывал ее супруг к своему учителю.
– Я же говорил вам, что наша книжная лавка в Барселоне будет иметь то, чего ей не хватало в Риме, – сказал ей Жоан, улыбнувшись. – И это – Абдулла. Хотя он и предпочитает оставаться в рабстве.
Анна в свою очередь рассказала новости относительно каталонцев.
– Папа держал Цезаря в заключении в Остии под надзором одного из кардиналов, который должен был предоставить ему свободу после того, как командующие каталонскими войсками передали бы форпосты в Романье его войскам, – объяснила она. – Однако Юлий II собирался держать его в плену и после того, как он сдаст Романью. Но Борджиа вырвался из когтей своих захватчиков, сохранив некоторые крепости под своей властью.
– Я рад, я очень рад! – пылко ответил Жоан. – Юлий II – предатель.
– Как и очень многие из тех, кого мы знаем…
– А где сейчас Цезарь?
– Великий Капитан предоставил ему охранное свидетельство, позволяющее свободно проживать в Неаполе, и сейчас он собирает войско, чтобы вернуть себе герцогство Романья.
– Это вряд ли понравится Папе.
– Рассказывают, что с ним случился один из его приступов ярости, когда он узнал, что Цезарь сбежал на испанской галере.
