– Если бы люди, обладающие привилегиями, больше обращали внимания на то, что происходит вокруг них, то, вероятно, заметили бы несчастья других и поняли бы, что в жизни присутствуют не только наслаждения.
Джордж рассмеялся.
– Вы выиграли партию, мисс Хантли. Что ты на это скажешь, Роберт, дружище?
Но тут зазвенел звонок, оповещающий о конце антракта, и все начали расходиться по своим местам.
– Тебя спас звонок, – сказал Роберту Джордж. Белла наблюдала за противоположной ложей.
Спустя две минуты там вновь появились дамы. Миссис Хантли неодобрительно прищелкнула языком. Белле было трудно следить за ходом спектакля, так как одна из дам, прикрывшись веером, что-то шептала на ухо Роберту, а он смеялся в ответ.
До сих пор Белла не знала, что такое ревность, но сейчас она кипела от злости.
Роберт сам себя ненавидел и с трудом выносил Китти, которая всегда была его верной подругой и любовницей. Он видел, как юная леди в розовом платье из ложи напротив, напряженно выпрямившись и приподняв подбородок, не сводит глаз со сцены и при этом так яростно обмахивается веером, что дуновение воздуха доносится до всех сидящих в ложе. Он заслужил ее недовольство. А завтра ему предстоит выговор от матери. И это он тоже заслужил.
Почему он настаивал на продолжении их «игры»? Ведь Белла хочет, чтобы они ее прекратили. Она так и сказала: «чем скорее, тем лучше». Поэтому-то он и устроил собственный «спектакль», демонстрируя ей свою независимость, а теперь горько в этом раскаивается. Белла ни за что его не простит. Еще до конца представления он встал и, извинившись, удалился. Ему необходимо время, чтобы подумать, а в компании это сделать невозможно. Он не стал брать кеб, а пошел пешком.
Зачем он согласился на предложение Дезмонда взять отдельную ложу и пригласить трех дам? Он хотел вовсе не этого, а объяснения с Беллой. Хотел попросить ее забыть про наследство и стать его женой. Он сможет заработать на жизнь. Пусть она не будет графиней Уэстмер, но он сделает для ее счастья все, что в его силах.
Он не помнил, как добрался до дома и где был. Раздевшись, бросился на кровать. Завтра – вернее сегодня, так как уже светало, – он должен пойти на Холлес-стрит и встретиться с мамой. И с Беллой. Белла… Он заснул, шепча ее имя.
На следующее утро Генриетта «была дома» для посетителей. Кое-кто просто оставил свою визитную карточку, а другие были расположены побеседовать за угощением. Белла сидела рядом со своей «опекуншей», вела непринужденный разговор и слушала сплетни. Некоторые показались ей настолько неприличными, что она с трудом сохраняла невозмутимость. Почти наступил полдень, и посетители стали расходиться. Появился дворецкий, и у Беллы перехватило дыхание, но пришел не Роберт, а Эдуард с Шарлоттой. Они задержались в дверях, оглядывая присутствующих. Наконец Эдуард поспешно поклонился матери, которая встала им навстречу.
– Как я рада вас видеть. Вы со всеми знакомы, не так ли? – спросила Генриетта, целуя Шарлотту в щеку.
– Да, мэм. – Она посмотрела на Беллу и сказала: – Как поживаете, мисс Хантли?
– Спасибо, хорошо, мисс Меллиш. Шарлотта тут же повернулась к ней спиной и заговорила с Генриеттой:
– Я принесла приглашения на бал, миссис Хантли. Он состоится в пятницу, семнадцатого мая, и, как я уже говорила, на нем будет объявлено о помолвке.
– Благодарю, дорогая. Желаю вам обоим счастья. Шарлотта вдруг повернулась к Белле.
– А вы, мисс Хантли? Вы желаете нам счастья? Белла не сводила глаз с двери, ожидая прихода Роберта. Шарлотта с вызовом смотрела на нее, и Белла выдавила улыбку.
– Конечно, я желаю вам счастья. Примите мои поздравления.
– Как чувствует себя ваш дедушка?
Белла изумилась столь неожиданному повороту разговора, но спокойно ответила:
– Мисс Баттерзби сообщила мне, что он здоров, за исключением подагры.
На лице Шарлотты появилась довольная кошачья улыбка.
– Ну, от подагры не умирают. Будем надеяться, что он еще долго протянет.
– Дай Бог, – сказала Генриетта, видя, что ее юная родственница настолько потрясена, что молчит.
Белла украдкой взглянула на Эдуарда. Он выглядел как обычно: красив и ухожен, с дружелюбной улыбкой. Старая дама в Уэстмерском лесу предупреждала Беллу быть осторожной с теми, кому она доверяет. Уж не Эдуарда ли она имела в виду? Нет, конечно. Эта мысль просто нелепа.
– Капитан Роберт Хантли, мэм, – услышала она голос дворецкого.
И вот уже Роберт стоял среди них, одетый в коричневый сюртук тонкого сукна и полосатые брюки, обтягивающие его длинные ноги. Он раскланивался и здоровался со всеми, смеясь и шутливо перебраниваясь с братом. Но Беллу поразило то, что он бледен, осунулся и под глазами у него темные круги. Это ее вина!
Обойдя всех, он остановился перед Беллой и низко ей поклонился.
– Мисс Хантли, – подчеркнуто вежливо произнес он, – надеюсь, вы в добром здравии?
Она сделала реверанс и ответила:
– Да, благодарю вас. – Но затем не удержалась и сказала: – Я уверена, что вы получили удовольствие от вчерашнего спектакля… судя по тому, как вы были оживлены.
Роберт улыбнулся и устало произнес:
– Внешность может быть обманчива.
– Да, конечно. Мне жаль, если спектакль вам не понравился, но зато вы наслаждались компанией. Что касается меня, то игра актеров показалась мне немного утрированной. Когда человек умирает от несчастной любви, он не кричит, правда? О душевной муке трудно даже говорить.
Ему хотелось спросить ее, не по собственному ли опыту она знает это, но он передумал. Хотя Белла права – говорить об этом невозможно.
– Сомневаюсь, что актера услышали бы на галерке, если бы он не повысил голоса.
– Согласна. Но конец меня разочаровал. А вы как считаете?
– Я не остался до конца, так как мне надоел герой с его слабостями.
– Неужели это настолько плохо? – раздался голос Шарлотты. – Мы с Эдуардом собираемся пойти на этот спектакль, но теперь, наверное, воздержимся. Я ненавижу слабость в мужчине.
– Иногда это не слабость, а чувствительность. Не следует путать эти два понятия.
– Но чувствительность может быть неуместна. Некоторые ею пользуются. Вот Эдуард, например, так чувствителен к предполагаемым бедам других, что пренебрегает собственными интересами.
– В таком случае я рада, что у него есть вы, чтобы исправить этот недостаток, мисс Меллиш, – сказала Белла, а Роберт отвернулся и закашлял, чтобы не рассмеяться.
– Я это и делаю, – невозмутимо заявила Шарлотта. – Будьте в этом уверены, мисс Хантли. Вам никогда не стать графиней Уэстмер.
– Шарлотта! – Эдуард, беседовавший с матерью, повернулся к невесте, услыхав ее последнее замечание. – Тебе не следовало это говорить.
