– Садитесь, пожалуйста. И ты, Роберт, тоже. Придвиньте вон те кресла.
– Я вас оставляю, – сказал Роберт, когда Дезмонд уселся. – Должен поздороваться с мамой и с нашей хозяйкой. Пожалуйста, извините меня. – И с поклоном удалился.
С упавшим сердцем Белла проводила его взглядом. Она поняла, что их последняя ссора была окончательной.
– Мисс Хантли?
Она заставила себя посмотреть на мистера Нортона.
– Простите. Я думала о том, что Роберт не очень хорошо выглядит.
– Он просто не выспался – долго слушал выступление какого-то политического оратора. Так он мне сказал.
– Вот как? – Она вспомнила об их встрече в Илае. Тогда Роберт тоже слушал оратора. Как же давно это было!
– Да. Завтра он будет в полном порядке. Наш Роб силен, как бык, и упрям, как мул.
Белла улыбнулась.
– Полагаю, что это семейная черта, мистер Нортон.
– Он сказал мне, что вы занимаетесь литературным творчеством, мисс Хантли.
– Неужели сказал? – Белла удивилась, так как Роберт пытался отговорить ее от этого занятия.
– Что же вы пишете? Вы ведете дневник? Или это стихи? А может, что-то более весомое?
Она засмеялась.
– Если судить по весу, тогда это можно считать весомым, но если вас интересует содержание, то оно легкое. Я пишу роман и почти его закончила.
– О, вы соперничаете с мисс Остен?
– Что вы, нет. Я для этого недостаточна умна.
– Вы хотели бы, чтобы я прочитал его и высказал свое мнение?
– Да, пожалуйста. – Глаза Беллы засветились надеждой.
– Пришлите его мне. – Дезмонд с улыбкой вынул из фалды фрака футляр, а оттуда – визитную карточку. – Вот мой адрес.
Белла положила карточку в ридикюль, и тут к ним подошел Роберт со словами:
– Надеюсь, встреча была плодотворной, мисс Хантли.
– Да, благодарю вас, капитан, – также официально произнесла она и, взглянув ему в глаза, добавила: – Спасибо за все.
– Не стоит благодарности. – Огромные светло-карие глаза Беллы зачаровывали, и он не сразу ей ответил.
– Мистер Нортон говорит, что ты прошлой ночью слушал речи политического оратора. Я и не подозревала, что ты интересуешься политикой.
– Очень интересуюсь. И серьезно думаю об этом.
Из его слов она заключила, что их ссора не очень-то его расстроила, если он с такой легкостью нашел, чем отвлечься.
– И к какому решению ты пришел?
– В жизни есть вещи, за которые стоит побороться, – произнес он. – Ты согласна?
Почему он как-то странно на нее смотрит, подумала Белла. И сердце у нее забилось сильно-сильно.
– Да, согласна.
Роберт улыбнулся. Он видел, что Дезмонд очень внимательно его слушает.
– Вот этим я и займусь. На это потребуется время, но я одержу победу.
– Надеюсь.
– Спасибо. – Оркестранты начали настраивать инструменты, и они не могли продолжать разговор. Роберт взял Беллу за руку и церемонно поклонился. – Мисс Хантли, я должен с вами попрощаться. Дела. Пойдем, Дезмонд.
Дезмонд был поражен, но встал и отошел вместе с Робертом. Белла заставила себя улыбнуться, но душа у нее рыдала. Роберт не может даже находиться с ней в одной комнате и говорит какими-то загадками. Что он имеет в виду под борьбой? Их постоянные ссоры?
Она должна выбросить его из головы и сосредоточиться на своей книге. Сколько времени потребуется, чтобы ее закончить? Если она не будет отвлекаться, то недели три, может, меньше.
Белла вернулась к Генриетте и села рядом с ней, но не слышала ни единой ноты, так как погрузилась в воображаемый мир своего романа, повторяя в уме диалоги, перемещая персонажи и придумывая сцены из их жизни. Аплодисменты в конце концерта застали ее врасплох, и она не сразу сообразила, что следует похлопать.
Приглашенные начали расходиться, а Белла все еще пребывала в мире своей фантазии. Они с Генриеттой попрощались с хозяевами и стояли в вестибюле, ожидая, когда подадут их карету.
Белла решила, что отец не мог привезти Джулиану домой к своей жене. Ни одна жена не примет незаконного ребенка мужа. Но Джулиана – дочь его любимой женщины, он ее любит и не может бросить или отдать кому-нибудь на воспитание. Он должен найти выход.
Беллу осенило, когда они ехали домой. Он должен сказать жене, что Джулиана – дочь его друга, который умер и назначил его опекуном девочки. Таким образом он сможет воспитать ее. Белла решила, что завтра она сошлется на головную боль, не будет никуда выходить и запишет то, что придумала.
На следующее утро у Генриетты не было визитов и она решила полежать в постели, а Белла, проснувшись на рассвете, взялась за перо. Она как раз дошла до середины повествования и описывала трогательную сцену, когда умирающая женщина завещает дочь человеку, который обманул ее. У Беллы защипало в носу от жалости. Вошла Дейзи и сообщила, что в гостиной находится сэр Эдуард.
– Миссис Хантли знает, что он здесь? – Белла неохотно отложила перо.
– Горничная ей, наверное, сказала, но он хочет видеть вас.
Белла поправила прическу и спустилась вниз, недоумевая, что же случилось. Для обычных утренних визитов было слишком рано, и она не представляла себе, почему он хочет ее видеть.
Эдуард стоял, опершись о камин, и, опустив голову, разглядывал каминную решетку. Услыхав ее шаги, он поднял лицо и улыбнулся. Беллу поразил его вид. Костюм для верховой езды был, как всегда, безукоризнен. Это неудивительно, так как у него отличный камердинер. Однако накрахмаленный муслиновый галстук морщил, словно Эдуард теребил его; лицо у него осунулось, а глаза потускнели. Можно было предположить, что вчера он выпил лишнего, но такое просто не пришло Белле в голову.
– Эдуард, ты нездоров. Что-то произошло?
– Ничего особенного.
– О, извини.
– Тебе не за что извиняться. Я был дураком и должен это поправить.
– Я не могу представить, чтобы ты совершил глупость.
Он как-то странно засмеялся.
– С моей стороны было глупо решить, что я влюбился.
– А, тебя огорчила мисс Меллиш. Мне очень жаль, Эдуард, но, возможно, ты расстроился из-за пустяка и вы скоро помиритесь. Дедушка всегда повторял мне, что главное – жить в мире.
– И ты этому веришь?
– Немного, – уклончиво ответила она. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Ты могла бы покататься со мной верхом. – Он взял себя в руки и одарил ее прежней улыбкой.
– Когда?
– Сейчас. Я именно поэтому рано приехал. Белла не знала, что ответить, но тут в комнату вошла Генриетта в кремовом пеньюаре и кружевном капоре, который сидел немного косо.
