* * *
Братья стояли перед отцом, ожидая приглашения сесть. Владимир на минутку задумался. Оба хороши, сказалось наследство и матери и отца. Ярославу семнадцать, Всеволоду шестнадцать. Старший сидит в Ростове, подальше от Киева, как и просила его мать. Младший – в новом граде Владимире-Волынском. Строил специально для него взамен разрушенных градов на Буге. Недалеко от Всеволода в Турове вместо скончавшегося князя Туры – Святополк, который старается поставить свою землю выше, его трудами поднялись Берестье и особенно Пинск. Если выбирать между червенскими градами и огромным свейским королевством, то Всеволод, конечно, выберет Сигрид с ее властью.
Вдова годится княжичу в матери по возрасту, кажется, она старше самой Рогнеды, да только остановит ли это Всеволода? А Ярослава?
Владимир показал княжичам на лавки, чтоб садились. Завел разговор о необходимости женитьбы. Яро слав настороженно смотрел на отца: почему речь сразу с обоими, что, две невесты отыскались? Они христиане, женятся единожды, к чему спешка? А сам отец маялся от мысли, как сказать Ярославу, что гордая свейка отвергнет его, хромца, как когда-то отвергла Рогнеда робичича? Ничего объяснять не пришлось, только услышав имя предполагаемой невесты, Ярослав сам закачал головой:
– Отче, она меня не примет. Ей и Эйрик плох был…
Да и незаметно по лицу сына, что рад он такому предложению. Неудивительно, старовата для княжичей королева. Но Всеволода это не смутило:
– Отче, а мне позволишь ли? – Чуть воровато оглянулся на Ярослава, добавил: – У брата зазноба есть, а у меня никого…
Ярослав чуть поморщился от такой речи, но смотрел на отца спокойно, взглядом честного человека. Владимир почему-то подумал, что у него материнский взгляд. Сердце все еще болело по потерянной Рогнеде. Может, потому и мало встречался с их средним сыном, все казалось, что княжич знает что тайное о его сердечной боли. Хотя так и было, ведь Ярослав видел, как отец предлагал матери выйти замуж за боярина, слышал, как та отказалась, ездил в монастырь, переписывался с ней. Ярослав знал, что мать стала истовой христианкой и опередила отца во многом, потому Владимир и чувствовал себя виноватым перед сыном. Зато младший Рогнедич Всеволод мать помнил плохо, с ней не виделся и ценил только отца. Отправлять его к далеким свеям тоже не хотелось. Для Владимира, пожалуй, лучшим было бы отправить Ярослава, Всеволода он из Рогнедичей любил больше всего. Больше только мягкого покладистого Бориса – сына болгарыни Оловы.
Князь пропустил мимо ушей слова сына о зазнобе Ярослава, внимательно смотрел на Всеволода:
– Королева в возрасте, о том помнишь ли?
Всеволод кивнул, жадно следя за отцом. Владимир усмехнулся: рвется к власти в большом королевстве.
– Нрав у нее крут…
Княжич самодовольно скривился, мол, справлюсь. Подумав: «Ой ли?», Владимир тем не менее согласно кивнул:
– Езжай, если желаешь…
У княжича хватило ума заехать к матери в монастырь, попросить благословения. Рогнеда ахнула:
– Да ведь Сигрид меня старше?! Зачем тебе это?!
Всеволод, которого манила власть, причем не власть над несколькими, пусть и большими городами, а над целым королевством, сморщился:
– Она родить еще способна.
Мать тревожно смотрела на сына:
– Всеволод, у Сигрид есть сын Олав, тебе власти не видать. Да и к чему тебе она?
Сын решил, что мать говорит о королеве, фыркнул:
– Она, говорят, красавица!
– Я не о королеве, пусть себе, я о власти, – грустно покачала головой Рогнеда, уже осознав, что говорить со Всеволодом бесполезно.
Сын так и уехал, раздраженный несогласием матери на эту женитьбу. А Рогнеда долго не могла заснуть, размышляя. Она хорошо понимала, что сына ждет отказ, как некогда и его отца. Но за Владимиром была сила, а Всеволод слишком молод и слаб. Кроме того, князь тогда был язычником. Ночью ей приснился страшный сон, Рогнеда даже не могла вспомнить, что именно, только твердо знала, что это к беде. Беде со Всеволодом.
И она отправилась к князю в Киев. Настоятельница, выслушав бывшую княгиню, чуть помолчала и согласно кивнула:
– Езжай, если душа требует.
Князь изумленно уставился на гридя, принесшего необычную весть:
– Князь, к тебе приехала бывшая княгиня, а ныне монахиня Анастасия.
– Кто?! – И тут же понял, почему Рогнеда вдруг пожаловала в Киев. – Зови.
Анна, сидевшая у окна, скучая, резко обернулась. Она была снова тяжелой, в очередной раз подурнела, и теперь тревожно всматривалась в лицо мужа. К чему приехала проклятая соперница? Владимир давно не советовался с женой по делам, говорил, что бережет будущих детей, но княгиня понимала, что просто не считает достойной. Ее собственные дети совсем малы, о них советоваться нечего. Ревность разъедала душу Анны, делая ее временами неуступчивой и даже злой. Князь не понимал, в чем дело, приписывал все тому, что княгиня носит под сердцем очередного ребенка.
Рогнеда шагнула в покои и огляделась. Сам Владимир стоял к ней лицом, а вот княгиня точно и не заметила гостьи, даже лицо не повернула от окна, поглаживая светлую головку маленького сынишки, прижавшегося к материнской ноге. Вошедшая спокойно склонилась:
– Здраве будь, князь. И ты, княгиня с детками.
– И тебе здравия. – Действительно ли чуть дрогнул голос Владимира или показалось? Нет, не показалось, Анна от окна тоже дернулась, глаза сузились. Но Анастасии-Рогнеде было все равно.
– Князь, дозволь слово сказать.
Владимир повел рукой, приглашая сесть, Анна все же повернулась, стала внимательно смотреть. Она видела бывшую княгиню только раз, тогда в монастыре разглядела плохо. Прошло уже пять лет, но красота соперницы не только не увяла, она скорее стала другой. Спокойное, чистое лицо, ясные глаза, от нее веет достоинством и добротой.
Это не Мальфрид, которая не так давно при встрече с князем вдруг бесстыже прижалась к нему грудью и зазывно смотрела в глаза. Владимир даже чуть шарахнулся от бывшей жены, но боярыню это не смутило, она продолжала глазеть на князя и при любой возможности задевала его то ногой, то плечом. Сначала Анне было даже смешно, но постепенно она заметила, что князь тоже поглядывает на свою бывшую супругу внимательней и вроде нечаянно оказывается рядом. Боярыня гостила с мужем в Киеве два дня, и княгиня не была уверена, что Владимир не успел где в ложнице прижать горячую гостью. Анна была права, Мальфрид удалось-таки совратить Владимира своим старым способом. Довольно одергивая подол богатого наряда, женщина чуть усмехнулась:
– Нет, князь, что ни говори, а ты прыть поистратил со своей замухрышкой. Раньше тебя за это время на двоих хватило бы, а тут едва с одной справился…
Не успела договорить, как полетела обратно на ложе, брошенная сильной рукой рассерженного Владимира:
