– Папа! – воскликнула Роза. – Вот этой шумихи я желала менее всего! Подумай о Мэдди! Как может отразиться на ней известие, что полиция начала криминальное расследование в отношении ее отца?
– Именно о Мэдди я и подумал! – отрезал Джон так энергично, что Роза невольно замолчала. Кажется, к отцу снова вернулось желание жить. – Ты не забыла о том, что Мэдди сама попросила вызвать полицию? Мне трудно понять, какими мотивами может руководствоваться человек, нормальный человек, чтобы вытворять все то, что вытворял вчера твой муж. И я ни на минуту не забываю, что он – отец Мэдди, и все же его следует остановить, и чем скорее, тем лучше. Как остановил меня в свое время Фрейзер, отучил от пьянства, изолировав меня на долгие месяцы от мира в специальной лечебнице. Можно сказать, посадил меня под замок. Вот и Ричарда надо тоже немедленно изолировать от общества, пока он не изувечил чьи-то жизни. Ведь он способен покалечить человека так, что потом ему никакое лечение уже не поможет. И такое он может проделать и с твоей дочерью. Наше обращение в полицию станет первым шагом на пути к тому, чтобы этого не случилось. Понимаю, мера жесткая, но, наверное, привлечение официальных властей – это единственный способ заставить его подумать над тем, что он творит, этот пакостник. Пусть поразмыслит над тем, в какое чудовище он превратился.
Роза молча кивнула, соглашаясь с каждым услышанным словом.
– Хорошо! Наверное, ты прав! – проговорила она задумчиво. – Но я не хочу, чтобы все эти разговоры с полицией велись здесь. Не надо, чтобы Мэдди знала о наших планах. Если они собираются встречаться с Дженни, то я тоже могу подъехать к ней и пообщаться с полицией там, в гостинице.
– Не возражаю! Есть еще кое-что. Я не хотел говорить тебе об этом до поры до времени. Но после всего… словом, я хочу, чтобы ты знала. Несколько лет тому назад я открыл счет на твое имя. Предполагалось, что деньгами ты сможешь распорядиться только после моей смерти. Но сейчас я попросил Фрейзера, который является моим душеприказчиком, чтобы он предпринял все необходимые действия и ты смогла бы получить на руки какую-то часть причитающихся тебе средств прямо сейчас. Тебе ведь надо рассчитаться по налогам, кое-что купить для обустройства на новом месте. Хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась! Фрейзер займется поисками подходящего адвоката, который поможет тебе начать бракоразводный процесс. У него есть на примете одна подходящая кандидатура. Ее зовут…
Джон бросил вопросительный взгляд на Фрейзера, который на протяжении всего монолога смиренно стоял возле его постели, словно безупречно вышколенный слуга.
– Жанетта! Ее зовут Жанетта Веб. Замечательный специалист!
– Вот как? – Роза удивленно на него посмотрела. Сказать по правде, она почувствовала легкое раздражение при мысли, как быстро устраивают за нее ее жизнь другие. Она прекрасно понимала, что и Фрейзером, и отцом движут самые благородные намерения. Они хотят ей помочь. Более того, ей нужна их помощь. И все же такая активность больше похожа на очередную попытку установить над ней тотальный контроль. Снова кто-то берется управлять ее судьбой, а ведь ей казалось, что она почти обрела вожделенную свободу.
– Все как-то слишком быстро! – вздохнула она. – Боюсь, я просто не привыкла к такому темпу жизни.
– Послушай меня, Роза! – нетерпеливо перебил ее Джон. – У меня просто нет иного выбора! Я должен действовать быстро. Разве это не понятно? Я тебя ни к чему не подталкиваю, не направляю по каким-то рельсам, по которым тебе не хочется двигаться вперед. Но я должен быть уверен, что после моей смерти вы с Мэдди будете в полной безопасности. Понимаешь? Возможно, я и не заслужил того, чтобы уйти в мир иной со спокойной совестью… Знаю, тебе есть за что винить меня! Но пожалуйста, позволь мне хотя бы короткое время побыть для тебя отцом!
Роза в трудной для себя ситуации по обыкновению больно прикусила губу. Конечно, ей очень хочется видеть отца довольным, и она не имеет никакого морального права мешать ему делать то, что он считает лучшим, в этот оставшийся отрезок его жизни. Но как же быть с ее намерением жить самостоятельно, учиться самой распоряжаться своей жизнью? Приходилось утешать себя лишь тем, что отец и в мыслях не держал, чтобы начать манипулировать ее судьбой или контролировать ее будущее. Обыкновенное желание отца помочь родной дочери, только и всего!
– Хорошо, папа! Я сделаю все, как ты хочешь, – согласилась она после короткой паузы. – Я встречусь с представителями полиции и… с этой… Жанеттой… тоже. Но все решения я буду принимать сама. Договорились?
– Договорились! – удовлетворенно вздохнул отец. Кажется, он был счастлив, что уговорил дочь сделать хотя бы первый шаг к окончательному разрыву отношений с ее негодяем-мужем. И Роза отлично понимала его чувства. Нельзя и далее затягивать эту неопределенность. Подобные проволочки обернутся только новыми осложнениями. Ричарду нужно указать наконец на его место, и лучше всего, если это сделает официальная власть. Что поставит окончательную точку в их браке. В противном случае его не остановят никакие сотни миль, за которые она уехала, спасаясь от насилия. Он обязательно попытается вернуться сюда снова. Она похолодела, представив себе это…
– Вот и отлично, папа! – отчего-то вдруг хриплым голосом проговорила она. – Ради вас с Мэдди я сделаю все, о чем ты просишь.
– И ради меня тоже! – едва слышно обронил Фрейзер. Он произнес эти слова так тихо, что на миг Розе показалось, что они ей померещились.
– Но и ты, папа, тоже должен сделать кое-что, уже для меня! – Роза бросила короткий взгляд на Фрейзера, давая ему понять, что она переходит к главному. – Я прошу тебя об одном одолжении. Пожалуйста, не откажи мне! Твое согласие будет значить для меня очень многое.
Джон бросил на нее подозрительный взгляд поверх очков.
– Папа! Мы с Фрейзером хотим организовать выставку твоих работ из твоей персональной коллекции. Планируем сделать все в двухнедельный срок.
Сказав все это, Роза выдохнула. Она сообщила все это скороговоркой, в надежде, что чем быстрее она произнесет заготовленную тираду, тем меньше времени останется у отца на то, чтобы сформировать в душе протест. Но надежды ее – увы! – не оправдались.
– Ни за что! – прорычал Джон с такой яростью, что вся кровь прилила к его лицу и Роза всерьез испугалась, что, в довершение ко всем свалившимся на них напастям, у отца может случиться еще и сердечный приступ. – Эти мои работы не предназначены для продажи! Я писал их исключительно для себя, ради собственного удовольствия. Если хотите, это… мой личный дневник, мое откровение, мой дар тебе после того, как я уйду, и я не позволю! Повторяю еще раз! Не позволю этому дельцу от искусства выставлять их на всеобщее обозрение перед толпой зевак исключительно для того, чтобы он, как обычно, мог снять сливки со всего мероприятия в виде причитающихся ему процентов от прибыли! – Джон с негодованием ткнул пальцем во Фрейзера. – Ни за что, Роза! Никогда! Мне жаль, но мое «нет» – окончательное и бесповоротное. Я вообще не хотел показывать тебе эти картины, пока я жив. Пожалуй, если была бы возможность избежать этого и после моей смерти, я был бы только рад. На этих картинах запечатлена самая худшая, самая мерзкая часть моей души, все то, что я ненавижу в себе больше всего.
