– А что такого я сделал? – стал бурно возмущаться Тед. – Предлагаю свои дружеские услуги, только и всего!
– Меня волнуют не столько твои услуги, сколько причины, по которым ты их предлагаешь! – разошлась Дженни и набросилась на мужа: – Если бы ты был настоящим мужчиной, хозяином в доме, он бы не был таким неуправляемым.
Брайан лишь весело хохотнул в ответ и всецело сосредоточился на ужине. Судя по всему, он ничуть не обиделся на жену за ее колкую реплику.
– Чтоб ты знала, мать, только настоящий мужчина и мог тебя вытерпеть вот уже тридцать с лишним лет. Спроси кого угодно в нашей деревне, и любой тебе подтвердит, что я не просто настоящий мужчина, а настоящий герой!
– Вот как ты заговорил, голубь мой сизокрылый! – рассмеялась в ответ Дженни, но было видно, что последние слова мужа ее немного задели. – И что ты хочешь этим сказать?
– То, что тебе чертовски подвезло, что я согласился на тебе жениться много лет тому назад. Вот! – Брайан одарил жену любящей улыбкой. – Старая квохтуха, вот ты кто! И вечно всем недовольна!
– Вот это, про кво… квот… квох… квохтуху… подходит ей больше, чем «девочка что надо», – подала голос Мэдди. Кажется, ей доставляло удовольствие наблюдать за веселой семейной перебранкой, в которой за каждой шуткой и острым словцом скрывались теплота и любовь всех членов семьи друг к другу. Ни она, ни ее мать не привыкли к таким уютным пикировкам у себя дома. У них обидное слово, сказанное вслух, таким и оставалось: обидным и ранящим. А уж язвительные комментарии отца всегда были не только жестокими, но и беспощадными, нацеленными на то, чтобы сделать человеку побольнее.
Роза наблюдала за всем происходящим и думала про себя, что, как ни странно, ее дочь чувствует себя в этой чужой ей семье, как у себя дома. Она моментально влилась в быт этого дома и думать забыла о любимой книжке, которая весь день провалялась нечитаной на кровати в их комнате. Да и у Мишки, хоть она и притащила его с собой на ужин, был какой-то неприкаянный вид. Он сидел на софе, позаброшенный-позабытый, и таращился в телевизор невидящими глазами.
– К сожалению, – прервала Роза нежный супружеский поцелуй хозяев, – к сожалению, завтра я буду занята.
– Что означает от ворот поворот, парень! – весело похлопал сына по плечу Брайан.
– Не совсем так! – поторопилась внести ясность Роза. – Просто вы не должны забывать, что у меня были особые причины приехать сюда, и пока я еще не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы… урегулировать свои дела.
– Вы сказали это таким тоном, будто времени в запасе у вас уже нет. Что-то вас подгоняет, да? – Тед слегка наклонил голову и с любопытством смотрел на нее.
– Боюсь, что так! А потому завтра я займусь тем, ради чего приехала. Поеду и навещу отца.
Конечно, Роза изрядно лукавила. Ведь она приехала в Милтуэйт отнюдь не ради встречи с отцом. Она примчалась сюда в поисках привидения, сказочного идеала, который на поверку может оказаться совсем не таким, каким она его себе рисовала в воображении. И от всех ее глупых фантазий, от ее каждодневных мечтаний о Фрейзере может не остаться и следа при соприкосновении с реальностью. С другой стороны, ее отец – это живой, вполне реальный человек, и нельзя сделать вид, что его не существует в природе. Хотя, если начистоту, встречаться с ним Розе категорически не хотелось. Но при всем том встреча с отцом, несмотря на то, что она наверняка будет очень непростой и болезненной для обоих, представлялась ей менее пугающей, чем гипотетическая встреча с Фрейзером. Последняя могла бы в одночасье разбить вдребезги все ее иллюзии и мечты, которые она лелеяла столько лет. Словом, прибыв на место, Роза поняла, что к встрече с Фрейзером она пока еще не готова.
Роза оставила Мэдди сидящей на полу кабинки душевой, слегка разомлевшей под струями теплой воды, льющейся сверху. При этом она еще умудрялась и вести разговор со своим Мишкой, который безропотно дожидался ее в безопасности, примостившись на раковине. Роза оставила дверь в ванную открытой, а сама уселась на кровать и включила наконец сотовый. И он тут же издал недовольный гудок и отрывистый сигнал, уведомляющий о поступлении очередной эсэмэски. А следом она услышала свой голос, записанный в память телефона. Голос сообщал, что абонент временно недоступен. Роза почувствовала неприятную пустоту в желудке и приступила к разбору почты.
Первое сообщение муж отправил ей сразу же после того, как она затолкала Мэдди в машину и они уехали. Он говорил спокойно и даже извиняющимся тоном, голос звучал ласково и рассудительно. Как всегда, он упрекнул ее в том, что она чересчур драматизирует ситуацию, что поступки ее не обдуманы, что действует она спонтанно и даже иррационально и что, скорее всего, она просто устала, слишком много хлопочет по дому и ей нужна помощница.
– Возвращайся домой, дорогая! – нежно пел ей в самое ухо Ричард. – Все образуется, вот увидишь! Только позволь мне и дальше заботиться о тебе. Мы сумеем разобраться со всем.
Роза стерла сообщение и стала слушать следующее, а потом еще одно, и еще. В общей сложности их накопилось более двадцати, и с каждым новым голос звучал все суше и напряженнее, в нем отчетливо прорывались нотки раздражения, а потом и откровенная злость. Роза прослушивала их лишь частично (она хорошо знала, что Ричард станет говорить дальше) и тут же удаляла записи. Все аргументы мужа, все его приемчики запугивания и устрашения она за годы замужества успела выучить наизусть. Она привыкла подлаживаться под мужа, уступать ему во всем, сглаживать острые углы, утихомиривать первые приступы его ярости. Причем набор ее средств был весьма ограничен: безропотно соглашаться с каждым словом супруга, молча кивать в знак согласия, мило улыбаться и держать рот на замке. Молчать и слушать! Но сегодня он просто орал в трубку, а ее не было рядом с ним, и ему не на ком было разрядить свою злость. Пожалуй, чтобы представить себе в полной мере, что чувствует Ричард сейчас, в данную минуту, стоит послушать самое последнее сообщение, которое он скинул ей на мобильник в семь часов двадцать две минуты вечера, как раз в то самое время, когда они ужинали. Наверняка в нем Ричард предстанет перед ней во всей своей красе!
– Ты достала меня, Роза! – услышала она в трубке. Голос был тяжелым, в нем клокотала ярость. – Видит бог, я пытался и еще раз пытался смириться со всеми твоими… с твоей глупостью, но на сей раз дело зашло слишком далеко. Ты не имеешь права – вот так вот просто хватать ребенка и исчезать неизвестно куда. Тебе придется ответить за содеянное. Все знают, что ты не в себе, все знают, какой ты неуравновешенный и легко возбудимый человек. У Мэдди тоже очень ранимая психика. Позволь заявить тебе откровенно: у меня есть серьезные сомнения по поводу того, можешь ли ты и впредь исполнять материнские обязанности. Предупреждаю! Если ты не ответишь на мои звонки, я буду вынужден обратиться в полицию, а в случае необходимости, и в службу социальной опеки. И поверь мне, Роза! Я все равно найду тебя, а когда найду, то сделаю все от меня зависящее, чтобы ты никогда больше не увидела Мэдди. Я жду от тебя внятного ответа до полудня завтрашнего дня. Если ты не перезвонишь мне, что ж, я умываю руки! Игра зашла слишком далеко, Роза!
