Неудивительно, что они с Шоной потеряли друг друга из виду и не встречались несколько лет. А потом случайно столкнулись в городе и страшно обрадовались встрече. Видно, их встреча была предрешена свыше. И обе были благодарны этому знаку судьбы. Жизнь изрядно потрепала каждую, и к моменту их новой встречи былые подруги успели понять, что жизнь диктует свои условия, а совсем не наоборот, как это казалось им в ранней юности.
– Твой муженек горит желанием услышать твой голосок. Видно, будет уговаривать вернуться домой и снова стать его маленькой послушной женушкой.
– Так оно и есть! – согласилась с ней Роза. Все же недаром они с Шоной подруги! Женщины понимают друг друга с полуслова.
– И где же ты прячешься, золотце? – каким-то неуверенным голосом спросила Шона – пожалуй, она не горела желанием знать это.
Что ж, ее сомнения и опасения можно понять. Достаточно послушать сообщения, оставленные ей Ричардом, из них видно, на что он способен. Да и его угрозы никак не назовешь отвлеченной абстракцией: они вполне конкретны и осязаемы. До сих пор все происходящее с ней напоминало Розе сон: побег из дома, марш-бросок на другой конец страны, и вдруг все начинает складываться каким-то чудесным образом, независимо от нее. Она почти одновременно находит и отца, и мужчину своей мечты по имени Фрейзер. Дочь, вопреки всем ее страхам, моментально сходится с незнакомыми людьми и чувствует себя в чужом доме, словно рыба в воде. Такое впечатление, что стоило ей оторваться от Ричарда, и ее жизнь тут же стала налаживаться сама собой. Но так ведь не бывает! И все отнюдь не так уж благостно, как кажется на первый взгляд. И годы супружеской жизни, их тоже не сбросишь со счетов одним взмахом руки. Да и она не сможет делать вид, что этих лет не было в ее жизни. Нет, в реальной жизни все намного страшнее. Ричард идет за ней по пятам, и когда он найдет ее (а он обязательно найдет!), трудно представить себе, что он с ней сделает. Но одно Роза знала наверняка: он не поскупится на месть.
– Если я скажу тебе, где скрываюсь, ты решишь, что я совсем спятила, – проговорила она в трубку.
– Если верить твоему драгоценному муженьку, это твой уже подтвержденный диагноз. Так все же, где ты? Надеюсь, удрала куда-нибудь туда, где не выдают преступников и правонарушителей обратно. Тебе там хорошо?
– Я в Милтуэйте! – прошептала Роза и зябко поежилась.
– Милтуэйт… это где-то около… Черт! Роза! Ты все же не утихомирилась! Ищешь того, кто отправил тебе эту чертову открытку! – Роза молча слушала поток брани, изливаемой на нее Шоной, пока та живописала ей в нецензурных выражениях, что же она натворила.
– Да, я понимаю! Согласна! – вяло отреагировала она на филиппику. – Но надо же мне было куда-то поехать. А Милтуэйт – единственное место, которое в тот момент пришло мне на ум. И от дома далеко.
– Нет! Ты только ее послушай! Но почему не Лондон? Не Лидс? Или Нью-Йорк? – вопила Шона. – Какого черта именно Милтуэйт? Все еще бредишь своим идеальным героем? Как его там зовут, не помню! Думаешь, он сидит на лавочке в своем деревенском палисаднике и ждет не дождется, когда ты свалишься ему на голову?
– Представь себе, – Роза слегка прикусила нижнюю губу, – ты недалека от истины.
– Чушь собачья! Ты не в себе!
– Можешь называть это, как тебе будет угодно. Но он часто наезжает в Милтуэйт… встречается с моим отцом, который живет тут же… неподалеку, в горах.
– Неужели этот изверг успел накачать тебя антидепрессантами, что ты и в самом деле бредишь?.. – Шона не особенно стеснялась в выражениях.
Но Роза совсем не боялась ее грубых выпадов. Она прекрасно знала характер подруги. Знала она и другое. Несмотря на всю вспыльчивость и внешнюю грубость, Шона – единственный человек на всем белом свете, который действительно переживает за нее по-настоящему. Вот такая она, Шона: жесткая и нетерпимая, добрая и нежная. Трудно найти более преданную, более заботливую и отзывчивую подругу. Впрочем, все эти качества непросто разглядеть в ней в те моменты, когда она дает волю чувствам.
– Ты уверена, что ты в Милтуэйте? А не таращишься безумным взглядом на эту свою злосчастную открытку в дамском туалете на какой-нибудь автостоянке? У тебя часом не галлюцинации?
– Понимаю, со стороны все выглядит, как самое настоящее безумие, – невольно улыбнулась Роза. – Да это и есть какое-то сумасшествие. Ведь я приехала сюда… Впрочем, я сама не знаю, зачем я явилась в Милтуэйт. Просто захотела быть здесь. И представляешь? Они оба тут. И Фрейзер, и мой отец!
– Так не бывает! Ну или только в романах и сериалах. Очень это все подозрительно! – недоверчиво вздохнула Шона. – Как ты не понимаешь, детка, что лишь усугубила всю ситуацию? Этот твой Фрейзер… он ведь понятия не имеет, кто ты. И еще не известно, как он воспримет твои эээ… экзотические выходки, когда вы с ним встретитесь. Вполне возможно, тоже примет тебя за сумасшедшую. Что касается твоего папаши, что ж, мы обе прекрасно знаем, что он за тип! Старый гондон! И это еще самое деликатное из ругательств, какие можно отпустить по его адресу. Помню-помню! Ты измором вынудила меня обещать, что я больше не буду ругаться, как извозчик. Но как еще можно сказать о человеке, который сам вычеркнул тебя из своей жизни? Навсегда! А ты готова броситься к нему на грудь! Сама подумай – ну чем он сумеет помочь тебе в твоих нынешних обстоятельствах? – Шона кипела негодованием. – Ты сбежала от мужа, фактически – его бросила. Тебе нужно обрести опору, найти защиту, чтобы устоять на ногах в предстоящей схватке. Ушла, решила начать все с чистого листа. Прекрасно! Так начинай! Беги от своего прошлого! А ты вместо того, чтобы бежать, тянешься к нему всеми фибрами своей души.
– Но куда же мне, по-твоему, деться? – В глубине души Роза знала, что Шона права. Впрочем, едва ли она способна понять ее до конца. Да, в свое время подруга стала единственным человеком, которому она доверила свою тайну: рассказала об открытке, о Фрейзере, о том, какое глубокое впечатление произвела на нее их короткая встреча, но даже Шоне Роза не рискнула открыться полностью. Шона не знает, что с той самой встречи Фрейзер все время живет в ее сердце, не проходит и дня, чтобы она не думала о нем, не вспоминала, не тешила себя фантазиями. Однако эти переживания были слишком глубокими, слишком интимными, чтобы рассказывать о них кому бы то ни было, даже Шоне. Поделись она с подругой начистоту, и та точно посчитала бы ее «слегка не того». – К тебе я ехать не могу. Близких и родных у меня нет. Друзей тоже. Остается Ричард. У меня есть немного денег, про этот мой счет Ричард ничего не знает. На первое время хватит. Вот и получается, что моя семья здесь, хотя я нашла ее волей случая. Поверь мне, я тоже не горю желанием встречаться с отцом. Но, видно, сама судьба распорядилась так. Некий знак свыше… И не просто знак, а транспарант, на котором огромными буквами начертано: «Ступай туда!» И как я могу проигнорировать этот призыв?
– Ты не справишься со всем в одиночку! Ты слишком слабенькая.
– Вот-вот! То же самое твердит мне и Ричард! – сокрушенно вздохнула Роза. Она ожидала большей моральной поддержки от Шоны. – Поверь мне, Шона! Я не сошла с ума. Уж я-то хорошо представляю себе, что это такое. Но со мной все иначе. Ты не была в моей шкуре, тебе не понять, что я чувствую. Мне нужно увидеть Фрейзера! Я должна обязательно встретиться с ним, а потом я буду решать, что делать дальше. И не думай! Я не жду радостных объятий при встрече и не собираюсь припасть в экстазе к его груди. Но я должна увидеть его! Я хочу знать, что значила наша встреча для него. И если она значила для него то же, что и для меня, то, даже если он забыл меня, переехал куда-то в другое место и прочее, я буду знать, что все, что я чувствую, было на самом деле, что это реальность, а не мои детские сны. Я нутром чувствую, что моя жизнь не должна замыкаться только на Ричарде, что в этой жизни есть что-то и помимо него.
