– Поклонниц действительно было сотни! – подтвердила Роза. – И все жаждали завладеть его вниманием.
– Но если вы спросите меня, – подала голос Шона, медленно спускаясь с лестницы. Несмотря на бледный вид, голос ее звучал жизнерадостно и бодро, – то скажу, что он положил глаз только на одну из них.
– Точно! – поспешила вставить слово Роза. – Он действительно приметил одну молоденькую девчушку. Прямо тростинка, а не девочка!
– Очень похоже на моего Теда! – удовлетворенно хмыкнула Дженни и скрылась на кухне.
Шона взглянула на подругу, удивленно вскинув брови, а та сделала ей предупредительный знак молчать, кивнув на Мэдди.
– Мама, а ты знала, что красный и зеленый цвета дополняют друг друга? Но это вовсе не значит, что их всегда можно комбинировать. Просто на фоне зеленого красный кажется еще краснее, а на фоне красного зеленый выглядит еще зеленее. Ты знала об этом?
– Нет! – честно призналась Роза, улыбаясь дочери.
– Очень интересно! Очень! – Мэдди снова погрузилась в изучение книги.
– Так расскажи мне! – громким шепотом начала Шона, но в этот момент позвонили в дверь у входа. Роза внутренне напряглась, предполагая, что это, должно быть, Тед. Все же не сдержал своего слова, подумала она с сожалением. Явился, не запылился! Наверняка с целым списком соблазнительных для нее предложений.
Однако, к немалому ее изумлению, в столовую вошел Джон.
– Ой! – воскликнула Роза и вскочила с места. – Что-то случилось?
– Ничего! – пробормотал отец. По его смущению можно было заключить, что он чувствует себя не в своей тарелке. Еще бы. Все смотрели только на него. А Дженни – та просто буравила его взглядом. С появлением Джона столовая как бы уменьшилась в размерах, будто одним своим присутствием он заполнил всю комнату. – Вот решил заехать за вами, не дожидаясь, пока вы приедете.
Роза ошеломленно смотрела на Джона. Неужели этот человек, который когда-то был ее отцом, и в самом деле специально явился сюда за ней и ее дочерью? Он казался чужеродным в этой уютной чистенькой комнате, ибо своим появлением привнес в нее всю необузданную дикость здешней природы. И всклоченные волосы, и перемазанная краской куртка – все как нельзя более соответствовало его нынешнему образу отшельника и пустынного странника.
– Правда? – растерялась Роза, еще не зная, как ей отреагировать на столь неожиданное приглашение. Еще вчера этот человек твердил, что ему нечего сказать ей и у них нет ничего общего. Он говорил об этом как о чем-то давно решенном и само собой разумеющемся. И вот, пожалуйста! Так что же изменилось за последние несколько часов? И зачем он здесь?
– Утром я снова взглянул на ее работу, – сказал Джон, кивнув на Мэдди. Голос его звучал обыденно, словно для него дело привычное – видеться с внучкой каждый день и приобщать ее к азам рисования. – Действительно, очень интересно! Есть общее настроение, чувствуется интуиция… Вот я и хочу убедиться… Что это? Неожиданная удача? Или у девочки талант? Словом, хочу еще понаблюдать за тем, как она рисует. Чем больше, тем лучше. Потому и приехал за вами.
– Понятно! – Роза невольно ощутила укол ревности. Помнится, ее детские рисунки отец воспринимал как обычную детскую мазню. Конечно, он хвалил их, но как обычно взрослые хвалят детей, улыбался, говорил, что его дочь чудно рисует, и при этом никогда не проявлял к ней такого внимания, как сейчас к Мэдди. Впрочем, спохватилась она, не это главное. Главное, что он приехал. Сам приехал!
– У меня талант! – раздался голосок Мэдди. Звучал он уверенно. – Я уже прочитала всю эту книгу и теперь знаю все о теории цвета.
– Любая теория – это сплошная ерунда! – ответил ей Джон тоном, с каким обычно разговаривают с коллегами. – Истинный талант не нуждается в том, чтобы его учили. А книгу эту написал один старый пьяница… чтобы заработать себе на очередную порцию виски. Уж я-то знаю, о чем говорю.
– Я очень талантливая! – Мэдди подвинула через стол незаконченную репродукцию колеса. – Вот! Взгляни сам! Конечно, я хочу поехать с тобой и рисовать! Прямо сейчас! Я готова!
Она скатилась со стула и прямо в пижаме подскочила к деду и схватила его за руку. По лицу художника скользнуло выражение, позволяющее заключить, что прикосновение детской ручонки было ему приятно, хотя он давно отвык от такого, но не выпустил руки внучки.
– Мэдди! Но ты же еще не одета! – попыталась запротестовать Роза, чувствуя, как неожиданно возникший союз деда и внучки ставит ее в положение третьей лишней.
– Для того чтобы рисовать, вовсе не нужно наряжаться, – резонно заметил Джон. – Сойдет любая старая одежка.
– Ну вот! – Мэдди укоризненно взглянула на мать.
– Но не в пижаме же! Ступай наверх и переоденься во что-нибудь! Пять минут тебе погоды не сделают.
– Я пойду с ней! – вызвалась Шона. – Помогу! – Она остановилась возле Дженни, которая продолжала дефилировать в дверях и внимать разворачивающейся на ее глазах сцене. Мина на ее лице свидетельствовала, что ей жуть как интересно наблюдать за происходящим. Не каждый день такие форс-мажоры случаются! – Пошли с нами, Дженни! Ваш совет не будет лишним.
– Ну-ну! – недовольно буркнула Дженни и, делая вид, что через силу – якобы неохотно, потащилась следом за ними.
Роза повернулась к отцу, и их взгляды встретились.
– Ты захотел нас видеть?
– Меня заинтересовали ее способности! – коротко бросил Джон и отвернулся к окну.
– Но что стоит за твоим желанием забрать нас к себе еще на один день? Моя жизнь так запуталась, что новый поворот событий только тревожит меня, а хотелось бы ясности. Ты поступаешь импульсивно или успел что-то обдумать? У тебя сложился какой-то план? Тогда поделись им со мной. Все же Мэдди моя дочь, и я должна знать, к чему мне следует быть готовой.
Джон понуро смотрел в окно, словно надеясь получить оттуда, извне, ответ.
– Сам не знаю! – Было видно, что он не решается сказать ей все. – Вот мы с Фрейзером все время ругаемся, спорим… А на самом деле он ведь мой друг, можно сказать, единственный. Вчера вечером он мне позвонил, причем на тот номер, на который, как он знал, я точно отвечу. Он был на каком-то приеме, шум, гам, посторонние голоса… Но он сказал, что не может успокоиться до тех пор, пока не выскажет все, что он обо мне думает. Дескать, я – старый безмозглый осел, если только упущу шанс помириться с тобой. Сказать честно, я не уверен, что у нас с тобой есть такой шанс, но я уважаю Фрейзера. Если бы не он, я бы давно гнил в земле. Подсознательно я чувствую, что ты ждешь от меня каких-то слов или поступков, которые… которые могли бы тебя удовлетворить. Подозреваю, что на сегодняшний день у меня нет ни таких слов, ни таких чувств… ничего этого у меня нет. А поэтому я просто приехал за вами, и все! Хочу понаблюдать за тем, как у нас пойдут дела дальше и возможен ли в принципе мир между нами, любой мир… А еще этот ребенок меня действительно заинтересовал.
