Распахнув рывком дверь, он оказался на пороге крохотной прихожей. Маленький пятачок между стен, оклеенных желтыми обоями, освещался только одинокой лампочкой на проводе, свисавшей с потолка. Слева, на стене, была прибита вешалка, на которой болтался ворох курток, справа виднелся проход на кухню. Прямо по коридору должна была располагаться гостиная, но ее Кобылин не видел. Вид ему заслоняла хозяйка квартиры.
Лена стояла точно в центре прихожей, под лампочкой. Она была в черных джинсах, в черной футболке. Руки она скрестила на груди, насупилась и смотрела на гостей сурово. Белое худое личико, черная челка, черные глаза. Острый нос, чувственные розовые губы и – угрожающий взгляд, один из тех, которые Кобылин частенько видел в зеркале. Вовсе не девичий взгляд. Взгляд того, кому приходилось убивать. И видеть смерть.
– Привет! – радостно поздоровался Кобылин, нацепляя свою лучшую улыбку. – Прости, что так внезапно, без приглашения. Тут все кувырком, знаешь, закрутилось…
Лена стрельнула взглядом на Дарью, жавшуюся к вешалке, смерила ее ледяным взглядом и снова глянула на Кобылина – словно заточкой пырнула. Кобылин же краем глаза заметил еще одну фигуру – из кухни медленно вышел молодой паренек. На вид лет двадцать, худой как щепка, высокий. В белой футболке и синих мятых джинсах. Гладкий, еще детский, подбородок, большие очки в тонкой оправе, на голове – шапка кудрей. Типичный ботан. Думает, что напустил на себя серьезный вид, но заметно, что он просто жутко недоволен внезапным визитом.
– Здорово! – радостно воскликнул Кобылин и шагнул ему навстречу, вытягивая вперед руку. – Я Алексей!
Паренек смутился и больше от неожиданности принял руку охотника и пожал ее. Пальцы у него оказались длинными, крепкими.
– Петя, – произнес он. – В смысле, Петр. Николаевич.
– Очень приятно! – подхватил Кобылин. – А это Дарья. Она художница, и ей совершенно негде сегодня переночевать. Приютите девчонку на денек, а?
– Кобылин, – с угрозой произнесла Лена. – Что происходит?
Студент Петя бросил на свою подругу удивленный взгляд, и Алексей понял, что такой тон, пожалуй, он слышит впервые.
– Ты не сердись, Лен, – примирительно сказал Кобылин. – Вот, правда, некуда податься. Куда ни кинь, везде клин. Ты же знаешь, я бы не пришел, если бы был другой вариант.
– Борода? – сухо осведомилась Лена.
– Отпадает, – быстро отозвался Кобылин. – И не звони ему, пожалуйста. Он не в курсе, и надо, чтобы так все и осталось.
– Вера и Вадим?
– Ну, – протянул охотник, косясь на юную художницу, что не сводила ошалевшего взгляда с Петра Николаевича. – Еще рано. Да. Определенно. К ним еще рановато.
Лена шагнула вперед и заглянула в глаза Дарьи. Та неожиданно встретила ее взгляд совершенно спокойно и даже с интересом осмотрела хозяйку дома – демонстративно, оценивающе.
– Ты, Кобылин, совсем спятил, – сухо бросила Лена. – Это же ребенок.
– Ага, – радостно отозвался Алексей, решив не упоминать о том, что этот ребенок младше хозяйки квартиры максимум на пару лет. – И она нуждается в защите. Помоги, а?
– В защите! – фыркнула Лена, глянув на охотника. – Очередная девочка в беде, да?
– Я… – подала голос Дарья, но тут же умолкла под двумя яростными взглядами охотников.
– Ладно, – выдохнула Лена. – Она – да. Но не ты.
– Как можно, – оскорбился Кобылин. – Уж я-то… на работу пойду.
Студент Петя поправил очки и сухо откашлялся.
– Лена, – позвал он. – Мы тут…
– Петька, – неожиданно ласково отозвалась Лена. – Ступай на кухню, ужин ведь остынет. Я сейчас.
Кобылин внезапно вскинул голову, уловив знакомые интонации, и с удивлением глянул на бывшую подругу. Она не притворялась. Искреннее тепло в голосе. Она заботится об этом пареньке. Ботан-доходяга… и охотница? Может, потому, что он полная противоположность одному крутому терминатору, вечно мечущемуся по лабиринту собственных сомнений, с ручищами, по локоть в крови?
– Так, – сказала Лена, оборачиваясь к гостям. – Ботинки снять. Куртки на вешалку. Проходите в гостиную, я сейчас приду.
Кобылин быстро скинул кроссовки, сунул куртку в кучу барахла на вешалке, ухватил за руку Дарью, успевшую скинуть туфельки, и почти силой затащил ее в большую комнату.
Здесь было пустовато, как в любой новой квартире. Большая комната, голые стены. Большой диван, огромное, во всю стену, окно прикрыто бежевыми шторами. Во всю стену – шкафы с книгами и посудой. Вдоль второй стены огромный целиковый шкаф-купе с раздвижными дверцами. А за ним – проход, наверное, в спальню.
Кобылин быстро прошелся по ковру, усадил Дарью на диван, присел рядом и взял художницу за руку.
– Ничего не бойся, – с уверенностью сказал он. – Здесь ты в безопасности. Мы раньше с Леной, ну, вместе работали.
– Работали? – Художница вдруг оживилась, выходя из прострации, и резко повернулась к Кобылину: – Она тоже охотница?
– Тсс. – Алексей прижал палец к губам. – Была охотницей. Теперь вроде как бросила это дело.
– Да она не старше меня, – возмутилась Дарья, оживая на глазах. – Как она меня могла ребенком назвать?
– Ну, это она в переносном смысле, – вяло соврал Кобылин, оглядывая комнату. – Она про то, что ты еще мало знаешь об этом мире. Об этом нашем тайном мире.
– Ну да. – Художница запустила руку в сумку и вытащила из нее планшет. – Может, я и мало знаю. Вашего дурдома я уже насмотрелась достаточно! И если бы не это, то фиг бы я тут осталась.
Кобылин слушал ее вполуха – он только что засек какое-то странное колыхание воздуха в комнате. Неужели опять проклятое видение? Паутина?
Дарья, сердито сопя, выбрала в планшете новую картинку и сунула ее под нос охотнику. Тот мельком глянул на нее и замер.
Отличный портрет. Карандашный набросок. Плечи, голова вполоборота, словно мужчину сфотографировали в движении. Острый подбородок, напряженные скулы, пронзительный взгляд, обещающий немедленную смерть. Шрам на правой щеке до самого уха, кусочка мочки не хватает. Явно от когтя оборотня. Искривленный, словно сломанный, нос. В целом, крепкий охотник в бешенстве, готовый вот-вот отчекрыжить кому-то голову.
Студент Петр Николаевич собственной персоной – лет на десять старше и на полсотни килограммов тяжелее.
– Убери, – сглотнув, прошептал Кобылин. – Не показывай. Никому. Ему – особенно.
Дарья, довольно хмыкнув, победно глянула на побледневшего охотника. Да, девчонка быстро учится. Но Алексею сейчас было не до шуток. Он знал, как становятся охотниками. Смерть близкого человека от когтей ночных чудовищ – один из самых вероятных результатов.
– Как все запутано, – пробормотал в отчаянье Кобылин. – Просто не знаю, с чего начать…
Он поднялся на ноги и одним плавным движением переместился к шкафу-купе. На ходу, в движении, успел достать «глок» и приставить его к дверце – на уровне колена. Дарья даже не успела ничего сказать, настолько быстро все произошло. Кобылин замер. Прислушался. Потом принюхался. И опустил ствол.
