Рядом жили две матери – Мария и Христина. Работали в колхозе, растили сыновей: у Марии вырастал сын Петр, у Христины – Андрей. Мальчики были одногодками. Осенью тридцать девятого года пришла пора Петру и Андрею идти в армию.
Вместе провожали Мария и Христина сыновей на службу, вместе считали, сколько дней осталось ждать синеглазого, белокурого Петра, черноглазого, с чубом, как воронье крыло, Андрея.
Началась война, пришел на украинскую землю враг-захватчик, два года матери ничего не знали о сыновьях, не было долгожданной весточки. Освободила родная Советская армия землю украинскую, пришли Христине и Марии письма в синеньких треугольных конвертах, затрепетали радостные сердца – живы сыновья. Отгремели последние залпы войны. На одной неделе возвратились Петр и Андрей. Радость пришла в изболевшиеся сердца материнские.
Но недолгой была радость. По-разному сложились судьбы матерей, но одинаковым было горе. Заболела Мария, слегла в постель, перестали слушаться ноги. Трудно было Петру, не только болезнь матери свалилась на него бедой неожиданной; одна беда, как говорится, другую ведет за собой.
Ожидала Петра невеста чернобровая, на радостях решили пожениться. Не наложишь запрет на молодую любовь, забеременела Галина. По законам народной морали надо сыну ввести девушку в родной дом, а тут болезнь приковала мать к постели. Видит она, как мучается сын, ночи не спит. И говорит ему: «Не позорь Галину, пусть войдет в наш дом законной женой твоей, а со мною что будет, то и будет». Пришла Галина в дом, зажили с Петром дружно и согласно, все хорошо было бы, если бы не болезнь матери.
Прослышал Петр, что в Киеве есть замечательный врач. Повезти – деньги нужны на дорогу. Решили Петр с Галиной: продадим и хату, а мать поставим на ноги. Продали, перешли жить к дальней родственнице матери, повезли Марию в Киев. Оставили в больнице. Сказал врач: надо лежать с полгода, а то и больше.
Трудно стало жить молодым, но матери помогали все время. Продали одежду Галины, баян Петра, а мать поставили на ноги.
Не полгода, а два года пролежала Мария в больнице. Выздоровела. «Не лекарства подняли меня с постели, – говорила она людям, – а великая сыновняя любовь».
С одобрением, с большим уважением говорили в селе о Петре и Галине. Матери и отцы ставили их в пример, поучали детей, как жить на свете.
Оставим пока счастливую Марию с ее счастливыми детьми и внуками (невестку неспроста у нас свекровь называет дочерью, и невестка свекровь – матерью), заглянем в хату Христины. По-иному сложилась ее судьба. Привез Андрей несколько чемоданов трофейного добра. Не открывал чемоданов в материнской хате. Хата материнская тесной стала ему, решил он новую строить.
Выбрал место в глухом конце села, от степи. Возвел кирпичный дом, покрыл цинком – большая редкость в те годы. Женился. Зажила молодая пара безбедно.
А у Христины хата разваливалась. Попросила сына: отремонтируй крышу. Сын ответил: своих забот хватает, думай о своей хате сама. Заплакала мать, прикрыла хату соломой как-нибудь. «Это еще не горе, – думала Христина. – Было бы здоровье…» Но вот пришло и настоящее горе: заболела мать Андрея, не может подняться с постели. Парализовало руку и ногу. Пришли к Андрею соседи матери, говорят: «Есть у тебя совесть, Андрей? Мать с постели не может подняться, нужен уход постоянный за нею». Пообещал сын навестить мать и не навестил. Стали соседи ухаживать за больной старухой.
Прошло полгода. Год прошел. Здоровье Христины не улучшилось. А сын так ни разу и не пришел к ней. Пошла молва по селу: сын отказался от матери. Назвали люди Андрея бессердечным, а потом и более выразительным словом – скотиной.
Люди обходили Андрея, не здоровались с ним. Страшно стало Андрею, и он наложил руки на себя.
Почему так бывает?
Почему сыновья иногда оказываются неблагодарными? Откуда берутся люди с казенными сердцами? Вспоминали люди жизнь этой несчастной матери: все силы своего сердца вложила она в любимого сыночка своего, в «золотко свое», в Андрийко, ночей недосыпала. Вспомнили люди, как, бывало, еще до организации колхоза выезжала Христина с мужем в поле косить пшеницу. Положит, бывало, на подводу сена ароматного, застелит полотном белым, перенесет спящего Андрийка с подушками и одеялом, закроет лицо от солнца жгучего. Спит Андрийко. Такие, как он, восьмилетние, собирают в лесу дрова, разжигают костер, воду носят, а он спит.
Вырастал Андрийко здоровый и жизнерадостный, мать души в нем не чаяла и больше всего была озабочена тем, чтобы ничто тревожное не коснулось его сердца, чтобы ни одна невзгода не омрачила его безмятежного детства. Как-то осенью угостила Христина мальчика жаренными в сметане грибами. Еда до того понравилась ему, что каждый день он просил грибов со сметаной. А грибов вблизи все меньше и меньше оставалось, и приходилось ходить Христине в лес верст за двенадцать. Однажды мать порезала ногу, еле домой дошла. Но скрепя сердце даже виду не подала, что несчастье случилось: разве можно, чтобы у Андрийка настроение испортилось? «Зачем ему знать, что в мире есть горе?» – так всегда говорила Христина, когда хотела закрыть детские глаза на что-нибудь печальное. Так и на этот раз. Перевязала кое-как раненую ногу, пошла к соседке. Ежедневно приносила соседка корзинку грибов, а мать давала ей за это свои вышитые сорочки.
Так и не узнал Андрийко, какая с матерью стряслась беда. Сердце его жило только радостями и удовольствиями. Брал у людей и ничего не давал им – вот почему и вырос он человеком с каменным сердцем.
2. Альфа и омега воспитания
Совсем по-другому прошли годы детства Петруся. Мать тоже любила его, тоже души не чаяла в сыне, но не оберегала его сердце от всех тех сложностей и противоречий жизни, в которых радость переплетается с горечью, счастье – с бедами и тревогами. В детстве человек познает мир не только разумом, но и сердцем; все, что происходит в жизни, пробуждает в детской душе самые разнообразные чувства, переживания, порывы, стремления. Среди этих душевных движений детства особенно глубокий отпечаток в сердце оставляют чувства сострадания, милосердия, участия. Чуткое материнское сердце Марии заботилось о том, чтобы с малых лет человек чувствовал: рядом со мной живут люди, у них есть свои интересы, желания, им хочется быть счастливыми.
Чтобы быть самому счастливым, надо бережно, тонко, сердечно, чутко, заботливо прикасаться к сердцам других людей. Эту святую заповедь народной нравственности Мария, конечно, не повторяла на каждом шагу (ребенок не смог бы понять глубины этой истины) – она учила сына так жить.
Рядом с Марией жила одинокая старуха, часто болевшая. Помню, как только в большом саду Марии что-нибудь начинало созревать – черешни, вишни, яблоки, груши, сливы, виноград, мать звала Петруся:
– Понеси старому, одинокому человеку, – и давала в руки тарелку с первыми созревшими плодами.
Для ребенка это стало привычкой.
– О любви к человечеству говорить легче, – поучала Мария сына, – чем помочь бабушке Ярине нарубить дров на зиму. Человечество – оно далеко, а бабушка Ярина – рядом, совесть не позволит сомкнуть глаза ночью, если у нее нечем будет топить. Прислушивайся, сын, сердцем к заботам и горестям человеческим.
