Книга Любимая игрушка Создателя, страница 10. Автор книги Инна Бачинская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любимая игрушка Создателя»

Cтраница 10

Забытая папка свалилась на голову Андрею, когда он доставал с антресолей лыжные ботинки. Он отправлялся с Дивой кататься на лыжах на лесную турбазу и очень спешил. Бросил папку на стол и не сразу вспомнил, что это, когда вернулся. Сидел, рассматривал свои детские рисунки. Неумелые, кривоватые, но с удивительной настойчивостью повторяющие одних и тех же персонажей: мальчика с размытым лицом и девочку с длинными ножками; большую собаку; каких-то мелких животных. И выведенные старательно кружочки, квадратики – кубики, и гибкие плети растений, похожих на лианы. И что-то вроде ракеты – обтекаемый узкий корпус и острый верх, помещенной в клетку с частым переплетом. И ни малейшего отклика, ни малейшего отзыва в памяти. Ничего не дрогнуло в нем, ничего не царапнуло. Он повертел в руках линялый фантик, задумался, бессмысленно глядя в пространство перед собой, и вдруг черно-белая неяркая картинка мелькнула – дождь, холодно, он подбирает с тротуара мокрую конфету, обдирает липкую бумажку и сует в рот. Тут же выплевывает, откусывает кусочек и протягивает на ладошке большой худой желтой собаке. Собака осторожно берет конфету теплыми шершавыми губами…

Андрей поднес к глазам правую руку – чувство мокрого и липкого на ладони было столь явным, что ему стало не по себе.


То, что он сделал потом, было не самым умным из его поступков. Все знают, что иногда лучше не ворошить прошлое. Пусть прошлое хоронит своих мертвецов, сказал не самый глупый на земле человек. Дива с мужем уехала в Швейцарию, иначе бы он так и не решился исполнить задуманное.


…Он шел по улицам старого города, название которого стояло на конфетном фантике, прислушиваясь к своим ощущениям, полный ожидания, что вот-вот откроется некая истина, завеса приподнимется, и он вспомнит, что было до… До того, как его нашел участковый Калмыков. Ведь где-то он жил все это время, с кем-то, люди были вокруг, родители были. Наверное, были. Он помнил себя с того самого момента, как немолодой дядька в милицейской форме поймал его за руку и поволок за собой. Из куцего жизненного опыта он знал, что встреча с человеком в форме не сулит ничего хорошего, и попытался вырваться, но дядька держал крепко. Он до сих пор помнит свои ужас и тоску…

Город был ему незнаком. Кондитерская фабрика давно закрылась. Старый мост выглядел как после пожара. Тусклый, грязный пригород раскинулся вокруг. Он шел по улице с разбитым асфальтом, оглядываясь в поисках такси. И вдруг увидел в глубине двора, среди ободранных трущоб терем с темно-красной черепичной крышей, каминной трубой и ажурным коньком и понял, что знает его.

Двухэтажный терем из сказки прятался за однообразными и унылыми пятиэтажками, он был неуместен и чужероден здесь, он напоминал опустившегося аристократа среди босяков. Андрей подошел ближе. Синяя стеклянная вывеска сообщала, что это было общежитие музыкального училища. Он вошел в длинный узкий коридор с давно не мытыми скрипучими деревянными полами. Из-за многочисленных дверей доносились звуки голосов, музыки, радио. За одной кто-то старательно дул в трубу, извлекая пронзительные звуки. Из-за другой доносились фальшивые звуки дудочки. Он уверенно шел в конец коридора к последней двери. Это было то самое место…

Он постучал. Ему никто не ответил. Он постучал в соседнюю дверь. Всклокоченный парень вырос на пороге, взглянул вопросительно. Андрей спросил, кто живет в соседней квартире. Никто, ответил парень. Тетя Паша померла месяц назад, и с тех пор пустует. Говорят, драка идет за жилплощадь. А кто такая тетя Паша, спросил Андрей. Да никто, одинокая старуха, ответил парень. Доживала себе спокойно, да и померла. А родственники? Никого не видел, ответил он. И на похоронах никого не было, только соседи. А вы кто, наследник? Нет, ответил Андрей, я жил здесь когда-то. «Вы не могли бы… – он замялся. Достал бумажник, протянул парню пару купюр. – Я хотел бы посмотреть».

– Сейчас, – сказал тот и скрылся в своей комнате. Вернулся через минуту со связкой ключей. Он пробовал ключи один за другим. Андрей молча стоял рядом, ничему не удивляясь. Подошел четвертый.

Он вошел. Затхлый нежилой запах ударил в нос. В бедной комнате было полутемно – арочное узкое окно и частый переплет рам неясно угадывались под жалкой, потерявшей цвет, наглухо задернутой занавеской.

…Ребенок сидел на полу и рисовал окно, похожее на ракету. Это было окно, а не ракета. И клетки не было, а был частый переплет рам. Андрей явственно видел этого ребенка – маленького, напуганного, рисующего на листке бумаги окно – самое светлое пятно в полутемной комнате. Листок бумаги лежит на полу. Окно, задернутое наглухо темной шторой, едва угадывается. За окном – свобода и свет. Ребенок не один – в комнате двое других детей, мальчик и девочка. Дети знают, что нельзя шуметь и разговаривать можно только шепотом. Что скоро придет… кто? Придет друг. И все будет хорошо. Шаги за дверью заставляют их замереть и прислушаться. Они смотрят друг на друга. Девочка прикладывает палец к губам и отрицательно качает головой…

…Старая табуретка заскрипела под ним. Он открыл глаза. Ему было не по себе. Тяжесть в затылке перерастала в глухую боль. В висках ломило. Он вдруг вспомнил, что такое же гнетущее чувство и боль он испытывал после ночных кошмаров в детдоме. Ребята звали его припадочный. Он просыпался среди ночи, задыхаясь, мокрый от пота, полный ужаса. От сна в памяти ничего не оставалось, только тоска, тревога и страх. Лет примерно с двенадцати ночные кошмары перестали его мучить, и он напрочь забыл о них. А сейчас вспомнил – жалкая комната неизвестной тети Паши сдвинула пласт памяти где-то в глубинах сознания, и воспоминание вынырнуло на поверхность.

…Он кружил по пригороду, как охотничья собака, взявшая след. Надеялся на счастливый случай. И не ошибся. Тощий неопрятный старик с палкой, который шел навстречу, был ему определенно знаком…

Глава 6
Дурные сны

Детей было четверо. Четверо детей, никогда не видевших сверстников, знающих только друг друга и пятерых взрослых – Отца, Доктора, Учителя, Сторожа и Хозяйку. Трое мальчиков – Андрей, Петр и Павел, и девочка – Мария. Мальчиков различали только по светлым пятнам, кусочкам тела без пигмента, продолговатым, размером с маленькую фасолину, едва заметным. У Андрея на правой щеке, у Петра над правым ухом, под волосами, у Павла – в ямке между ключицами. Мария же была без изъяна. В единственном экземпляре, как шутил Отец. Штучная работа.

Дети играли в длинных коридорах Центра, кричали, прятались, гонялись друг за другом, ни разу не встретив ни единой живой души. Эхо подхватывало их звонкие голоса и уносило прочь.

Учитель учил их математике и логике, тренировал память и играл во всякие игры. Например, он разводил их по комнатам без окон, где стояли разные приборы с бегающими стрелками, надевал на них шлемы с проводками, раздавал карточки с разноцветными геометрическими фигурами – треугольниками, кругами, квадратами – и говорил: «А теперь играем в карточки». Игра заключалась в мысленной передаче изображения, что требовало сосредоточенности и внимания. Свет в комнате был приглушен, стояла полная тишина, только чуть шуршала, выползая из самописцев, широкая лента графленой бумаги с размашистой маятниковой записью. Пары менялись на каждом сеансе. Иногда Андрей «работал» с Петром, а Павел с Марией. Потом наоборот – Петр с Марией, а Павел с Андреем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация