Это произошло несколько месяцев назад, и не было дня с тех пор, когда бы Карл не думал о брошенных и преданных им. Дива, Лара, Данило, Алена… Сколько их еще будет?
Чувство близкой погони не оставляло его ни на минуту. Земля, казалось, горела у него под ногами. Он снова отправился в тот самый город, где когда-то встретил Сторожа, где когда-то жил будущий художник-оформитель Микулин, чей отец работал учителем в лесной школе для одаренных детей. В нем крепло желание увидеть наконец эту самую школу, понять и вспомнить.
В тот самый город, где жила Лара…
Карлу Мессиру удалось вспомнить, но облегчения ему это не принесло.
…Ему так и не удалось уснуть. В три утра, потеряв всякую надежду на сон, он поднялся. Собрал нехитрые пожитки, наскоро выпил кофе в гостиничном буфете, который почему-то был открыт. Ощущение тупика никогда еще не было таким сильным. Его словно магнитом тянуло к единственному человеку, который мог понять его. Понять, принять и утешить. Желание рассказать все и выплеснуть душу захлестнуло его. Ему вдруг захотелось увидеть Лару, немедленно, сейчас же! Он готов был вскочить и посреди ночи бежать к ней. Он устал от тайн. Он хотел покоя.
Карл Мессир мчался по пустынному шоссе, и нетерпение подстегивало его. Он спешил к Ларе…
Но ему было отказано в утешении. Он просидел остаток ночи на ее крыльце, съежившись от холода в своем легком плаще, и только утром осмелился постучать в дверь. Ответил ему мужской голос…
Злоключения Карла Мессира на этом не закончились. В небогатом гастрономе, куда он зашел купить продукты в дорогу, собираясь навсегда покинуть город, на него неожиданно наткнулся пребывающий подшофе с самого утра, а может, и со вчерашнего вечера, артист областной филармонии Данило Галицкий. Вытаращив глаза, не веря, что видит беглого коллегу по цеху, Данило подошел ближе, присмотрелся и от души съездил Карлу по физиономии. Раз, другой. «С-с-сука ты, Карлуша, – сладострастно приговаривал при этом Данило. – Какая же ты все-таки с-с-сука и последняя сволочь! Пригрел гада на свою голову!»
Карл Мессир даже не пытался дать сдачи. Ему вдруг показалось, что он – действительно гад и подлый змей, которому так и надо, заслужил, а разгневанный Данило – святой Георгий с мечом разящим. Он только вытер ладонью кровь с лица, размазав ее еще больше…
Глава 3
Семья в интерьере райского сада
За недели две примерно до роковой встречи Карла Мессира и Данилы Галицкого в гастрономе Андрей Липатов снова появился в пригороде, где жила Лара. Он и сам не знал, зачем он здесь. То есть «официальная версия», разумеется, была – он говорил себе, что сбежавший Карл Мессир может запросто наведаться сюда, потому что деваться ему некуда. Говорил-то он говорил, но верил в это слабо. Вряд ли. Тут его могут узнать друзья-собутыльники, которым не объяснишь, что произошло на самом деле. Пойдут ненужные выяснения отношений, претензии, разборки… Незачем усложнять себе жизнь. Похоже, брат снова ускользнул, но Андрей Липатов не убивался по этому поводу, зная, что рано или поздно пути их снова пересекутся. Карл Мессир обречен. Андрей даже испытывал что-то вроде удовлетворения и злой радости, представляя, как тот бежит, чувствуя себя последним ничтожеством и предателем. Сбежал, и что дальше? Снова начинать с нуля, без друзей, возможно, без гроша в кармане? Доколе? Ну, побегай, побегай, думал он…
Он не желал признаваться себе, что Лара вызывает у него любопытство. Подобный человеческий экземпляр ему еще не попадался. Он не понимал себя – обретя свободу, он пустился во все тяжкие, меняя женщин как перчатки. Благо денег было немерено. И перспективы сотрудничества с Серым Кардиналом были самыми радужными. После боевого крещения они ужинали вместе в «Английском клубе», и Андрей чувствовал, что Василий Петрович к нему приглядывается, словно пытается решить для себя некую сложную задачу. Андрея забавляли эти взгляды, он прекрасно понимал, о чем тот хочет спросить. Что там произошло? Как? Каким образом ты это проделал? Он был загадкой для этого человека, для которого загадок в принципе не было ни в чем – он знал о жизни все, что ему было нужно.
Хозяин, как правило, не встречается с исполнителем, но уж очень сильное любопытство он испытывал к сверхчеловеку. Он не понимал, что произошло в банкетном зале «Марриотта», и это непонимание рождало в нем дискомфорт и оторопь, пожалуй. Как сильный, много повидавший человек, полагающийся исключительно на силу, он начисто отметал мистику, паранормальность, всю ту чушь, которая буйно расцвела в смутные постперестроечные времена. Он всматривался в лицо Андрея, словно пытался рассмотреть там что-то, что поможет ему понять. Неужели прав был Колобов, и этот человек – единственный в мире экземпляр… сверхчеловека? Что же они там проделывали с этими детьми? Ему не нравилось слово «сверхчеловек», отдавало комиксами и страшилками, но другого все равно не было.
Он начинал понимать цену этому человеку, и это было залогом их долгого сотрудничества – Андрей мог то, чего не мог никто из его подручных. С другой стороны, это было плохо. Такие, как Серый Кардинал, не любят чужих загадок, они задают свои. Непонятное раздражает их и смущает поначалу, а потом начинает вызывать страх. Такие, как Кирилл, страха не вызывают, они предсказуемы. Такие, как Андрей, непредсказуемы, непонятны и способны неизвестно на что. Их не удержишь на коротком поводке. Генерал Колобов пытался и не сумел, а ведь был далеко не дурак, был хитрый, тонко чувствующий, с непомерно развитой интуицией, и все-таки не уберегся, прокололся на сверхчеловеке… Похоже, и правда Сверхчеловек. И Кирилл предупреждает, что он опасен, получает удовольствие от убийства, что плохо в их профессии, где убийство – работа, за которую платят, только и всего. У Кирилла чутье как у собаки. Правда, с другой стороны, его можно понять – ревнует. И если получит приказ, то с удовольствием ликвидирует Сверхчеловека. Но не сейчас, а позже. Сейчас Сверхчеловек еще нужен. Кирилл с него глаз не спустит, а в нужный момент…
Андрей Липатов, словно в открытой книге, читал в лице Василия Петровича, ухмыляясь внутренне, его мысли. Этот человек был из той же породы, что и покойный генерал Колобов, только осторожнее, подозрительнее и беспощаднее. Но вся его осторожность, подозрительность и беспощадность не помогут… в случае чего. Потому что он всего-навсего человек. И Кирилл всего-навсего человек – маленький плюгавый наемный убийца…
В светлый и задумчивый день ранней осени Андрей Липатов снова появился в «деревне», как он окрестил Посадовку. Прижал машину вплотную к низкому заборчику, принялся доставать пластиковые пакеты из «Магнолии». Калитка скрипнула, и ему пришло в голову, что никакой дверной звонок здесь не нужен – скрип калитки в непривычной тишине поселка был слышен даже в доме.
На веранде обедали. Он выхватил взглядом Лару, перевел глаза на молодую и красивую женщину, сидевшую рядом, затем на пожилую. Они молча смотрели, как он идет по дорожке, уклоняясь от высоких стеблей дельфиниума. Собака, которую он не заметил вначале, тоже сидевшая за столом – едва виднелась черная сморщенная морда, выпуклые глаза-бусины и уши торчком, – негромко тявкнула. Андрей стал перед верандой, произнес, улыбаясь: «Добрый день, девушки. Незваный гость, говорят, хуже татарина».
