Эти костюмы, платья, свитера пахли просто восхитительно, подкладка была прохладно-шелковистой. «У вас прекрасная фигура, – говорила девушка-продавщица. – Посмотрите еще это! Италия!» Она приносила в примерочную кипы одежды и, похоже, получала от этого такое же удовольствие, как и клиентка. Ларе казалось, что она похожа на куклу из своего далекого детства, маленького голенького пупса с глуповатым хорошеньким личиком и выпученными глазами, которого она без конца переодевала в сшитые собственноручно одежки. Она с удовольствием вертелась перед зеркалом, представляя, что скажет Андрей и как ему это понравится. Она радостно смеялась, одевалась, раздевалась, рассматривала в зеркале незнакомку, почти ничем не напоминавшую прежнюю Лару, изо всех сил стараясь занять себя, чтобы не думать… ни о чем не думать!
Она протянула девушке конверт с деньгами. Та отсчитала нужную сумму, выдергивая разноцветные бумажки, как попугай билетики с судьбой, и вдруг сказала нерешительно:
– Вы только не обижайтесь, ладно? Я бы вам посоветовала другую прическу, стрижечку покороче и… руки тоже. Моя подруга работает здесь рядом… Она и косметику подберет. Покупки можно оставить здесь, потом зайдете. Хотите?
– Давайте! – бесшабашно ответила Лара. Праздник продолжался.
Через два часа Лара вернулась в бутик за сумками. Продавщица ахнула и всплеснула руками. В зеркалах магазина отражалась незнакомая красивая женщина. С горящими синими глазами и ярким румянцем. С короткими по-мальчишески, искусно растрепанными платиновыми волосами. Женщина с обложки. Лара смотрела на себя, не узнавая. Как все нерешительные люди, она боялась перемен. «Пупс! – вдруг подумала она. – Новые одежки, новое лицо, новая прическа. Новая жизнь. Ну и прекрасно!»
Заслышав звонок, Лара метнулась в прихожую, сбросила шлепанцы Андрея, сунула ноги в туфли на высоких каблуках. Распахнула дверь. Андрей застыл на пороге. «А где Лара?» – спросил он, улыбаясь. «Нету», – ответила Лара, не придумав ничего умнее, и развела руками. Андрей обнял ее, его поцелуи сыпались градом. «Я соскучился, – шептал он. – Если бы ты только знала, как я соскучился! Пошли!» Он подхватил ее на руки и ринулся в спальню. Лара только и успела вскрикнуть: «Мое платье!» перед тем, как все смешалось. Он швырял на пол плащ, пиджак, рубаху, танцевал на одной ноге, стягивая брюки. Это было невероятно смешно, и Лара хохотала до слез. «Мне нравится, как ты смеешься, – говорил он, целуя ее. – Мне нравится твое новое платье! – говорил он, нетерпеливо освобождая ее руки из рукавов, расстегивая и сдергивая платье. – Ты сладкая как малина!»
Потом они долго сидели на кухне. Ужинали при свечах. Она все-таки зажгла свечи. Лицо ее горело. Андрей смотрел на нее так, что сердце ухало вниз, и поминутно целовал ее. Они пили шампанское и ели паштет с Эйфелевой башней на этикетке. И всякие другие вкусные вещи. Андрей рассказывал какие-то смешные истории, Лара смеялась. Она никогда еще так не смеялась. Кажется, она перебрала в первый раз в жизни. Наклюкалась, сказала бы Лина. Шампанское, коньяк, водка, кажется, и снова шампанское. Андрей о чем-то спрашивал, она только смеялась бессмысленно и кивала головой, не понимая и забыв слова. Он тоже смеялся, называл ее разными именами, вроде… вроде… ягода-малина и пьяная вишня… Она не все помнила, вернее, она ничего не помнила. А потом Андрей исчез. Все исчезло.
Проснулась Лара на другой день поздним утром. Полежала не двигаясь, с трудом приходя в себя. Скосила глаза – Андрея рядом не было. Голова была чугунной, страшно хотелось пить. Чего-нибудь соленого и холодного. Лара привстала, потолок рванулся ей навстречу, и она рухнула обратно на подушку, пережидая приступ тошноты. Ничего себе начало новой жизни! Она ничего не помнит, ничегошеньки. О господи, какой позор! А где Андрей? Она прислушалась, но в квартире было тихо. Ушел?
Она сползла с кровати, пошлепала босиком на кухню. Долго пила холодный клюквенный сок. Посидела немного и принялась убирать следы вчерашнего загула. Андрей, по своему обыкновению, ушел по-английски. Не разбудив ее, не попрощавшись. Что за дурацкая привычка? Лара посмотрела на часы – почти двенадцать. Мог бы позвонить.
Она стояла под едва теплым душем, пока не замерзла. Включила горячую воду. Затем холодную. Надела халат Андрея. Высушила голову феном. Короткие белые волосы встали дыбом, и Лара подумала, что похожа на падшего ангела и еще немного на боттичеллиевскую Примаверу. Последнее – при изрядной доле воображения. Она походила по квартире. В прихожей наткнулась на черные с золотом бумажные сумки из вчерашнего бутика. Принесла их в спальню, опрокинула над кроватью. Стала выдергивать из кучи одежки, одну за другой. Шелковые белые очень широкие слаксы, короткий голубой кашемировый свитер, вечернее платье – серое, расшитое серебряным бисером, изумительный черный атласный халат в розовые хризантемы, коричневые велюровые брюки, шелковая кремовая блузка, узкая клетчатая юбка, серо-зеленая, и такой же жакет. Еще и еще. Она разложила все это великолепие на кровати, тумбочках и спинке кровати. Комната превратилась в костюмерную. Или в коллекцию бабочек. Лара стояла, прислонившись к двери, смотрела. Подумала, Лину бы сюда. Представила себе визг и радость сестры. Удивилась, что не испытывает ничего подобного. Потянула из кучи белые слаксы, надела. Шелк был гладким и холодным на ощупь. Голубой свитер – нежным и мягким. Она стояла босая перед зеркалом, рассматривая чужую женщину с головой-одуванчиком. Заставила себя примерить вечернее платье и костюм. Потом аккуратно сложила все в сумки и вынесла назад в прихожую.
Не зажигая света, села у окна, уперлась подбородком в сложенные руки. Город окутался синей дымкой. Лара не знала, как долго просидела так, глядя на город. В квартире было темно. Часы на кухне – пластмассовый сияющий Биг-Бен – показывали одиннадцать. Андрея все не было. И звонить ему было некуда. И друзей его она не знала. Ей оставалось только ждать. Она металась по пустой квартире, испытывая страх, уговаривая себя, что он на работе, что сломалась машина, что засиделся с друзьями, что забыл позвонить. Что вот-вот придет…
Он позвонил в час ночи. Лара лежала в постели, одетая, свернувшись в комок, подтянув колени к груди, полная тревоги. Во всех комнатах горел свет. Она схватила трубку и хрипло вскрикнула: «Андрей! Что случилось? Где ты?»
– Лара, мне нужно уехать на пару дней, – сказал он из немыслимого далека, как ей показалось.
– Но как же… что случилось? Что случилось? – повторяла она растерянно. – Где ты?
– Мне нужно уехать. Я позвоню.
– Но… Андрей!
– Я позвоню, – повторил он, и наступила тишина.
– Андрей! Андрей! – В ее крике были отчаяние и страх. Она уронила телефон на одеяло. Ему нужно уехать? Он не мог позвонить раньше и по-человечески сказать, что уезжает? Куда уезжает? Почему так внезапно? Где он? Почему не оставил номер телефона? Вопросы, вопросы. Вопросы без ответов. Сказка кончилась, принц исчез, а Золушка… Что теперь должна сделать Золушка?
Она поужинала, выпила бокал вина, сварила кофе. Если бы была сигарета, она бы закурила. Красивая, уверенная, знающая себе цену женщина. Пьет, курит, обладает чувством собственного достоинства. Которая не позволяет так поступать с собой. Умеет за себя постоять. Выскажет ему все! И красивые шмотки в придачу. Она прикончила бутылку, вяло удивившись, что вина в ней оказалось так мало. Ей пришло в голову, что неплохо бы надеть вечернее платье для поддержания духа, она поднялась с табуретки, но ее повело в сторону. «Кажется, я напилась, – сказала себе Лара и тут же забыла о платье. – В первый раз в жизни. То есть уже во второй. И меня нужно немедленно уложить в постель…»
