– Черт бы побрал эту атомную сосиску! – прорычал синий пес. – Она, кажется, живая.
– Это шерсть демона, – объяснила Пегги. – Не хотелось бы мне с ним столкнуться! Пока ты будешь петь, я снова начну вязать.
– Хорошо.
Синий пес приступил к исполнению одной из своих песен.
– Прозвучит меланхолический рок в стиле «Блюберри Хилл», – объяснил он, – получается особенно хорошо, когда поют хором три пуделя и один доберман, но я полагаю, что ты не сможешь уловить все тонкости.
Пегги Сью старалась, как могла, подпевая псу. Впрочем, если не обращать внимания на лай, песня была довольно приятной даже для человеческого уха.
– О! – воскликнула Пегги, заметив, как позвякивают между пальцами спицы. – Сработало!
Потом снова пришлось бороться с шерстью, которая упорно стремилась распуститься, как только синий пес прекращал петь, чтобы перевести дыхание или полакать воды из миски.
– Осторожно! – восклицала Пегги. – Я только что потеряла двадцать петель сразу… Пой! Пой!
К счастью, когда дьявольскую шерсть убаюкивали песенками, работать с нею было удивительно легко, так что защитный костюм вязался быстро.
– Я закончу его к ночи, – решила Пегги. – И тут же отправимся к пожарам, иначе он распустится, пока мы будем спать.
– Ты войдешь в огонь в этом кошмарном костюме? – пропел синий пес, словно актер в музыкальной комедии.
– У меня нет выбора, – пропела ему в тон девочка. – Надо любой ценой узнать, что имено серые люди варят в самом центре пожарища.
* * *
Так они проработали целый день. Волшебный костюм обретал форму. Ему нравились песни синего пса, и шерсть больше не стремилась скрутиться в клубок.
– Я не смогу быть с тобой на пожаре, – пропел пес. – Тебе не хватило шерсти на костюм для меня. Обидно, я мог бы пойти с тобой и петь, а то ты безбожно фальшивишь!
– Делать нечего, – вздохнула Пегги, – Буду выпутываться, как смогу.
Под вечер бабушка Кэти пришла взглянуть, как продвигаются дела. Она не скрывала тревоги.
– Подумай еще раз, прежде чем затевать такую аферу, – сказала она. – Это очень опасно. Если, оказавшись в пекле, ты вдруг перестанешь петь, костюм немедленно начнет распускаться. Петли будут развязываться одна за другой, нитка начнет сворачиваться в клубок прямо у тебя на глазах.
– Я знаю, – ответила Пегги, – но другого способа разгадать тайну пожарищ нет.
Опускалась ночь. Шерстяной комбинезон был закончен. И девочка его надела. Он оказался очень тесным и колючим.
– Какой ужас! – пропел синий пес. – Ты похожа на огромного кота, стоящего на задних лапах!
– Не ходи туда! – взмолилась бабушка Кэти. – Подумай, что произойдет, если ты прекратишь петь хотя бы на секунду!
Но Пегги Сью твердо решила осуществить задуманное. Поцеловав бабушку, она вышла из казармы в сопровождении пса, следовавшего за ней по пятам.
Девочка мужественно направилась к стене огня, опоясывавшей квартал, туда, где с глухим гулом горел длинный ряд домов.
– Мне страшно! – пропел пес. – Бабушка Кэти права.
– У нас нет времени на другие варианты, – возразила девочка, – я чувствую, что нам угрожает большая опасность. Огонь для серых людей что-то вроде сейфа. Они знают, что мы не можем войти в него, и поэтому прячут там что-то важное.
Приблизившись к границе огня, друзья остановились. Синий пес не мог идти дальше. Пегги Сью прокашлялась и стала напевать, принимая эстафету. Пес умолк. Девочка запела громче, оглядывая свои руки и ноги и проверяя, не распускается ли волшебный костюм. Поскольку ничего не произошло, она дружески махнула синему псу рукой… и вошла в огненную стену.
Голос Пегги дрожал, она боялась, что в любой момент может сгореть заживо, затем девочка поняла, что волшебная шерсть делает свое дело, великолепно защищая ее от огня.
«И это вполне естественно, – рассудила Пегги, – ведь для шерсти демона привычно пребывание в адском пламени!»
Ей было жарко и душно, но даже слабенькое прикосновение огня не причинило ей боли. Ослепленная яркими вспышками искр, она продвигалась на ощупь, не прекращая напевать музыкальные творения синего пса. Днем друзья заметили, что некоторые мелодии не нравились шерсти и не мешали ей распутываться. Поэтому приходилось придерживаться определенного репертуара. Что было нелегко, ведь Пегги никогда не отличалась умением петь. Всякий раз, когда девочка, задыхаясь от усталости, замолкала, она ощущала, как по комбинезону пробегает дрожь, словно петли хотели распуститься. И тогда Пегги снова начинала распевать.
Ориентироваться внутри пожара оказалось трудно. К тому же Пегги боялась, что серые люди обнаружат ее, стоит ей по неосторожности попасть туда, где они собрались. Сквозь вихри пламени она различала силуэты, согнувшиеся под тяжестью объемистых корзин. Видимо, друзья огня продолжили свою работу, как только взошла луна… Что же они прячут в центре пожарища?
Пегги подошла к группе людей так близко, насколько это было возможно. Так как она вынуждена была все время петь, чтобы ее костюм не распустился, выйти на открытое пространство Пегги не могла. К счастью, гул пожара частично заглушал ее голос.
Укрывшись за поворотом стены, она наблюдала за серыми людьми. Добравшись до самого пекла, они вываливали что-то из корзины и тут же возвращались назад за новым грузом.
«Но… – мысленно воскликнула Пегги, – это же камни!»
Корзины и плетенки были наполнены исключительно булыжниками! Камнями, подобными тем, что киты выплевывали на город всякий раз, когда совершали круг по озеру.
Это казалось бессмысленным!
«Они сбрасывают булыжники в огонь! – размышляла девочка. – Неужели эти люди обезумели?»
Инстинкт подсказывал ей, что такого быть не может, значит, существует другое объяснение. Но какое?
Воспользовавшись тем, что таинственные работники ушли, Пегги Сью вышла из укрытия, чтобы стащить один булыжник. Он показался ей тяжелее и больше тех, что загромождали город. Не раздумывая, она взяла его в руки и бросилась назад. Бабушка Кэти наверняка сумеет разгадать тайну камня.
Горло у Пегги пересохло, она охрипла. Еще девочка умирала от жажды, а волшебный костюм ужасно царапался.
«С тех пор, как я вошла в огонь, с меня скатилось литров десять пота», – предположила она.
Пропитавшись потом, шерсть начала стягиваться на ней, стесняя движения.
«Как бы костюм не лопнул на мне, – подумала Пегги, задрожав от ужаса. – Если я останусь голой посреди огня, то поджарюсь, как сосиска на мангале».
Теперь она продвигалась потихоньку. Голос ее дрожал, а песни начали звучать фальшиво. Пегги закричала от страха, заметив вдруг, как кончик нити червяком извивается у ее левой ноги… Недовольная «концертом», шерстяная нить ускользала, одну за одной распуская петли костюма.
