Староста, выступив вперед, кивнул.
— Ни в коей мере не собираюсь чинить вам препятствий, господа, однако прежде чем вы приступите, я обязан убедиться, что имеющиеся на вас амулеты полностью исправны. Королевская проверка — дело серьезное, и мне бы не хотелось, чтобы в отчетах появились даже малейшие неточности, способные исказить истинную картину происходящего и бросить тень на вас или нашего барона.
«Не сомневайся, — мрачно подумал господин Грабис. — Неточностей не будет. Я вам такую картину нарисую, что в казначействе ахнут».
— Не стоит беспокоиться, — ответил он вслух. — Любая попытка повлиять на наш разум или на результаты проверки приравнивается к преступлению против короны.
— Именно поэтому я и должен убедиться в исправности амулетов.
— Вообще-то этим должен заниматься маг, а не крестьянин.
— Что поделаешь? — сокрушенно вздохнул Вигор. — Если бы барон был здесь, то мы бы обратились к нему. Если бы наш лекарь не уехал вчера в город, мы бы тоже придерживались правил. Однако поскольку о вашем прибытии ему неизвестно, а других магов здесь нет, то ваши амулеты или осматриваю я, закон этого не запрещает, или нам придется ждать возвращения лекаря. Вы готовы задержаться здесь на несколько дней?
— Надеюсь, это последнее условие, необходимое для начала проверки? — презрительно бросил королевский оценщик, не имеющий ни малейшего желания торчать в этой дыре дольше необходимого.
Староста с почтением поклонился.
— Да, господин. Как я уже сказал, никто не будет чинить вам препятствий.
— Хорошо. — Господин Грабис, едва сдерживая раздражение, дернул за висящую на шее цепочку и выудил из-под камзола небольшой амулет. — Это охранный кулон, созданный придворным архимагом. Сломать его невозможно. Нарушить его работу без того, чтобы об этом не узнал архимаг, тоже нельзя. При малейшем подозрении об угрозе он оповещает казначейство о попытке взлома, после чего неблагонадежный подданный быстро оказывается за решеткой. Схема очень проста: когда амулет заряжен, в центре всегда горит зеленая точечка, а когда разряжен или неисправен — красная…
— А если не горит никакая? — с наивным видом полюбопытствовал староста, заставив собеседника осечься и растерянно уставиться на амулет, который выглядел сейчас как простая безделушка. Ни огонька, ни мерцания вплавленного в центр камня. Просто кусок металла с тускло поблескивающей на крышке королевской печатью.
— Что такое? — изумился Абирус Грабис, лихорадочно ощупывая артефакт. — Я же помню, что при выезде из дворца с ним все было в порядке!
Господин Бодирэ бесстрастно проследил за тем, как королевский оценщик сперва с надеждой потряс испортившуюся вещь, затем постучал по ней ногтем, снова потряс и еще раз тщательнейшим образом ощупал. Скептически хмыкнул, когда его спутники потянулись к потным шеям и принялись судорожно доставать наружу свои кулоны, выискивая на них заветный огонек. А потом равнодушно пожал плечами, когда стало ясно, что их надежды не оправдались.
— Мой амулет тоже сломался, — растерянно доложил барон фон Воррэн через несколько минут.
— И мой, — несчастным голосом сообщил фон Дубинэ, зачем-то приложив безделушку к уху и пытаясь в ней что-то услышать. — Ничего, представляете? Совсем!
— Но как?! — едва слышно выдохнул господин Грабис и остервенело потряс свой кулон. — Они не могли просто выйти из строя! Их заряжал придворный маг!
— Какие-то затруднения, господа? — вежливо осведомился староста, когда все трое с обреченным видом переглянулись.
— Да какие затруднения, если они не работают! — взвыл королевский оценщик, чуть не вырвав себе волосы с досады. — Это катастрофа!
Староста спокойно кивнул:
— Боюсь, ваше присутствие здесь не имеет смысла — без защитных амулетов это будет грубым нарушением протокола, чего я как представитель господина барона не имею права допустить. Согласно пункту третьему «Закона о королевском надзоре»…
Господин Грабис чуть не зарычал. А потом развернулся, вперил хищный взгляд в бывшего коллегу и, вытянув в его сторону дрожащий от ярости палец, злобно прошипел:
— Ты! Это твоя вина!
Будто отзываясь на возмущение гостя, неподалеку послышались неистовый грохот и конское ржание, очень некстати оборвавшие королевского оценщика на самом интересном месте. Успевшие собраться вокруг дома крестьяне удивленно обернулись, кто-то из баб всплеснул руками и кинулся выяснять, в чем дело. Сам господин Грабис вынужденно осекся, его коллеги испуганно вздрогнули, а господин Бодирэ даже ухом не повел.
— Мне показалось или вы обвиняете меня в совершении преступления против короны посредством магических манипуляций? — ровно осведомился он, буравя глазами пышущего праведным гневом собеседника.
Тот едва не заорал во весь голос: «Да!» — но, к счастью, вовремя опомнился и, до хруста сжав кулаки, беззвучно застонал. После чего прожег управляющего ненавидящим взглядом и, с трудом сдерживаясь, чтобы не разораться, как истеричная фрейлина, процедил:
— Мы уходим!
— Какая жалость, — равнодушно отозвался господин Бодирэ. — Надеюсь, в следующий раз вы подготовитесь лучше.
— Не сомневайтесь! — прорычал господин Грабис, испытывая сильное желание кого-нибудь убить. Потом отвернулся, выискивая глазами телегу. Почти взбесился, когда понял, что той и след простыл. Снова повернулся к посмевшему унизить его мерзавцу и, уже не сдерживаясь, прошипел: — Где повозка?!
Управляющий пожал плечами.
— Сожалею. В настоящее время у меня нет свободного транспорта — все повозки заняты в поле.
— Вранье! — взвыл королевский оценщик, перед которым замаячила перспектива пешего возвращения через половину этого проклятого баронства. — Где мальчишка, который нас привез?!
— У меня такое впечатление, что пару минут назад он неудачно попытался завести телегу в сарай и безнадежно испортил средство передвижения. Вы ведь слышали грохот?
— О да! У Шмыга опять колесо отвалилось! — мгновенно подхватил кто-то в толпе.
— Я тоже видела! — подтвердила неизвестно откуда возникшая на улице симпатичная рыжая девчонка. — Не вписался в поворот, негодник. Мерин в ступоре, сарай — в щепки, повозка — вдребезги.
— Что?! — Господин Грабис неверяще уставился на абсолютно непроницаемое лицо Бодирэ. — Да это же подстроено! Он специально!
Тот невозмутимо пожал плечами.
— Вы можете это доказать?
Королевский оценщик обернулся к графу.
— Ваше сиятельство! Вы же сами все видели! Помогите восстановить справедливость!
Граф Экхимос окинул собравшихся подчеркнуто медленным взором, встретился глазами с Вигором и разительно переменившимся Бодирэ, а потом неестественно ровно заметил:
— Боюсь, это не в моей компетенции. К сожалению, отказ в проведении проверки законен. О причинах я рассуждать не могу, поскольку не являюсь магом, но засвидетельствовать случившееся обязан, что и сделаю, как только вернусь в свой замок. Как вы понимаете, проводить расследование о причине отсутствия в деревне свободных повозок я не уполномочен. Устраивать проверку фактов об умышленном причинении вреда одной из них — тоже. Сейчас не военное время, и у меня нет власти на данной территории. Боюсь, нам придется поверить этим господам на слово. Впрочем, я не сомневаюсь, что если вы заглянете за угол, то лично убедитесь в плачевном состоянии упомянутой телеги и в том, что она более не способна служить для вас средством передвижения. Господин Бодирэ, я правильно излагаю?
