Ректор покачал головой.
— Насколько мне известно, он работал с преступниками. С осужденными на смерть, которым все равно ничего не светило. Или алтарь, или топор палача.
— А-а-а, — ехидно прищурился Ворг. — Вот ты уже и начал мыслить двойными стандартами. Простых людей, значит, нельзя, а воров и убийц, получается, можно? А то, что они тоже были рождены свободными и не больно-то мечтали отдать концы под ножом некроманта, тебя уже не волнует.
— Это были санкционированные опыты, — мрачно возразил де Регилль. — Их одобрил Совет. Их разрешил король. Судьба тех людей была предрешена, а то, что их жизни послужили науке, стало искуплением совершенных грехов.
— Они все подписывали официальное согласие, — спокойно подтвердила графиня де Ривье. — Каждая смерть была согласована. Учтена. И подконтрольна Совету. Что же касается мэтра Валоора, то… Профессия некроманта всегда была грязной. И хотя бы за то, что они освободили от этой работы нас, темные заслуживают толики уважения. Война гильдий — тоже ваших рук дело?
Старик гнусно оскалился.
— Э нет. Не надо приписывать мне все грехи. Мне она вообще была ни к чему. Я проиграл от нее больше всех. Так что ищите другого виновника, де Ривье. Я был в то время занят исключительно собой.
Огневица скривила губы.
— Знаете, вот в это я почему-то охотно верю. Ваше тщеславие и болезненное самолюбие уже давно стали поговоркой. Зачем только вы втянули в это других?
— Все, кто на меня работал, делали это добровольно. Я никому даже на разум не давил, чтобы убедить в своей правоте. Они приходили ко мне сами!
— А студенты?
— И их я не трогал. Напротив, предоставил все необходимое, следил за тем, чтобы они не поранились, помог восстановить старые арки, находил места для ритуалов. Вы же слышали: недоумки искренне верили, что спасают мир! И цена вопроса их не смущала. Но это не я сделал их такими, не я заставлял их проводить вивисекцию и не я внушал, что так они становятся лучше. Эти детки были такими изначально. Ваш, кстати, недосмотр, де Регилль. Я всего лишь их нашел и перенаправил дурную энергию в полезное для себя русло.
На графа стало страшно смотреть. Он побагровел, вены на его лбу вздулись, кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Казалось, еще немного — и он не выдержит, кинется на старика с кулаками или же испепелит его вместе с креслом.
Однако под требовательным взглядом магистра Умдобра он все-таки сдержался, лишь выкрикнув:
— Замолчите, Ворг! Само ваше присутствие отравляет здесь воздух!
— Ничего, — хрипло рассмеялся старик. — Этот самый воздух так долго отравлял жизнь мне, что может и еще немного потерпеть. Между прочим, поначалу я действительно рассматривал возможность, что мне придется забрать тело у какого-нибудь мага. Это гораздо проще, быстрее, чем возиться с абсолютно новой субстанцией, но… Даже это требовало знаний некроманта. Причем гораздо больших, чем было в то время у лучшего из них. Тело мертвеца крайне неохотно принимает в себя чужой дух, и перебороть данное явление трудно. А вот сотворенное с чистого листа… Кстати, именно это и было основной идеей теории ЭСЭВ. Я просто поздно это понял, иначе работы уже давно бы подошли к концу.
— Значит, все это: нежить, новые виды, те жуткие монстры, которых ты создал, служило единственной цели? Ты просто искал подходящий сосуд?! — недоверчиво воскликнул мастер Умдобр.
— А что еще? Я же не дурак проводить опыты сразу на людях — сперва хотел убедиться, что ЭСЭВ действительно работает.
— А Невзуны? — растерянно спросила графиня де Ривье. — Хамелеонка — ваших рук дело?
Старик смачно сплюнул на пол.
— Барон захотел войти в долю. Он решил, что я добился успеха и собираюсь продать секрет бессмертия за баснословную сумму. Пожелал получить свой процент, о чем и сообщил при очередной встрече. Даже угрожать вздумал, болван, потому что был так же жаден и глуп, как его дед Евгродус. Когда стало ясно, что записи мы расшифруем и без его участия, один из моих помощников распылил на его землях экспериментальные образцы и покончил с этой проблемой. Ну и убедился заодно, что о тетради старик не имел ни малейшего понятия. После его смерти все результаты исследований мы забрали, потому что в них могло найтись рациональное зерно. Тела, естественно, тоже — о личе, признаюсь, мы узнали слишком поздно, и надо было выяснить, что же он такое с собой сотворил, опираясь на черновики Валоора. Жаль, что я не сумел предусмотреть появление наследника…
Ворг с неподдельным сожалением посмотрел на скромно молчащего меня.
— Барон скрывал ублюдка ото всех. И я не успел от него избавиться до того, как история получила огласку. Потом, естественно, махать кулаками стало поздно. Легче было привязать его к одному месту и надоумить пошарить в отцовских подвалах — может, чего полезного бы нашел. Да и принадлежность к роду некромантов сыграла свою роль… поначалу. Потому что никто не распознал, что мальчишка порченый.
— Что ж вы меня тогда не убили? — мрачно осведомился я, придерживая рукой заволновавшегося Нича. — Когда поняли, что мой дар светлый и вам не использовать, как у того мальчишки-оракула?
— Да некогда мне было, а потом и вовсе стало не до сопливых выродков с запутанной родословной. Потом появились сведения, что ты заполучил очень интересную печать от какого-то некроманта, и мне захотелось на нее посмотреть. Только вот когда мне удалось-таки на нее взглянуть… — взгляд Ворга стал невероятно острым и колючим, — …моему разочарованию не было предела. Оказалось, что такой печати просто не существует. Она не занесена ни в один Реестр и абсолютно нигде не числится. Я даже рискнул вскрыть старые архивы и просмотрел записи столетней давности, касающиеся всех темных семей, кто хотя бы теоретически мог уцелеть после войны. Но так и не понял, кем был тот ушлый некромант, которого граф Экхимос случайно нашел в какой-то глубинке.
Я принял независимый вид.
— Видимо, он был хорошим мэтром, раз сумел остановить лича.
— Не сомневаюсь. Плохих некромантов и без того достаточно. Да и тело у него было очень интересным. Жаль, что я не успел посмотреть ему в глаза. Своих врагов надо знать в лицо, не так ли?
Я тут же снова насупился и непримиримо буркнул:
— Вы все равно ничего не измените: ваши лаборатории сейчас тщательно проверяются насмами. Патриарх выделил четырнадцать звезд, чтобы чистка прошла везде одновременно. Задачу свою они знают хорошо, так что все образцы будут уничтожены. Пленников освободят, и они охотно дадут против вас показания. Смею надеяться, никто из ваших помощников не избежит возмездия. Потому что в это самое время еще одна звезда находится во дворце — разбирается с королевским магом и его учениками. А последняя заканчивает допрос самых юных ваших последователей, при этом записывая разговор, чтобы потом использовать его в суде.
Ворг, в очередной раз прокашлявшись, криво улыбнулся.
