Книга Пятое Евангелие, страница 90. Автор книги Йен Колдуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пятое Евангелие»

Cтраница 90

На свет явился счет за обед. Штрафной талон. Мой телефон. Содержимое моего бумажника.

Увидев ватиканский паспорт, жандарм очень заинтересовался. Когда узрел имя, вернул паспорт со словами:

– Я вас помню.

Я тоже его помнил. Он прибыл в Кастель-Гандольфо в ночь убийства Уго.

– Святой отец, какого черта вы забыли в «Казе»?

Бранное слово было знаком того, что я утратил его уважение и больше недостоин обращения, полагающегося священнику.

– Мне нужно позвонить, – сказал я.

Сам я тем временем внимательно смотрел на штрафной талон, стараясь запомнить указанный на нем номер машины.

Жандарм подумал и покачал головой:

– Я должен поговорить с капитаном.

К черту капитана.

– Мой дядя – кардинал Чиферри, – сказал я. – Дайте мне телефон.

Он вздрогнул, услышав фамилию дяди Лучо. Но у меня была другая фамилия, и жандарм с уверенностью заключил, что вправе мне не поверить.

– Оставайтесь здесь, святой отец, – сказал он. – Я вернусь.


Капитан все ему разъяснил. Через двадцать минут за мной приехал дон Диего. Я ожидал, что он будет в ярости. Он и был в ярости. Но не на меня.

– Вам повезло, что вы не потеряли работу! – сказал он жандарму. – Больше не смейте унижать членов этой семьи!

И пожалуй, это кое-что говорило о нашей стране: полицейский, зная, что прав, тем не менее выглядел испуганным.

Солнце стояло низко над горизонтом, когда мы шли по тропинке к дворцу Лучо. Диего не проронил ни слова. Его молчание показывало, что я впутался в такую неприятность, разговор о которой – за пределами его компетенции. Но я думал о другом. Перед глазами стоял только кардинал Бойя, глядящий на меня из-за портьер.

У дверей дворца я сказал:

– Спасибо, Диего. Но я не пойду внутрь.

– То есть?

– Мне нужно быть в другом месте.

Пять минут восьмого. У меня встреча с Майклом Блэком.

– Но ваш дядя…

– Я знаю.

– Он совершенно однозначно распорядился.

– Извинюсь перед ним в другой раз.

Уходя, я спиной чувствовал взгляд Диего.

На северный фасад собора Святого Петра никогда не светит солнце. Как мох на стволах деревьев, в жаркие дни здесь появляются священники, чтобы украдкой выкурить сигарету в густой прохладной тени. Каменные стены здесь – сорока футов в толщину и поднимаются выше, чем утесы Дувра. Сам ад не смог бы их нагреть.

В этот час все другие двери уже заперты. Санпьетрини в темноте проверяют базилику, каждую лестницу, каждый потайной уголок. Но из-под этой служебной двери светила полоска бледного света. Должно быть, Майкл знаком с кем-то из смотрителей, и ему сделали одолжение.

Я проскользнул внутрь и прошел через прохладный воздух, чувствуя себя песчинкой на дне океана. Туристы приходят сюда днем взглянуть на мраморный пол и уходящий в заоблачные выси балдахин, но в этой церкви множество потайных мест, о которых знают даже не все священники. Есть скрытые от постороннего взгляда лестницы, которые ведут в часовни, устроенные непосредственно в колоннах, – там духовенство готовится к службе и отдыхает, подальше от взглядов мирян. Есть комнаты для переодевания – сакристии, – где министранты помогают священникам облачиться к мессе. Наверху, за прожекторами, приткнулись балкончики, которые даже санпьетрини могли почистить, только вися на веревках, пропущенных через металлические крюки в стенах. И, как артерии, все соединяла сеть проходов в стенах. Между внутренней и внешней кожей базилики тянулись туннели, по которым человек мог, оставаясь невидимым, обойти всю церковь. По этой причине ни один священник не рассчитывал здесь на уединение. И поэтому ни один священник не приходил сюда из соображений конфиденциальности.

Майкл знал это. Должно быть, именно на это он и уповал. Здесь – последнее место, куда кто-то заглянет в поисках двух священников, встречающихся тайком.

Я вышел из прохода под гробницей прошлого папы в помещение базилики. Вокруг меня парила невесомая, мерцающая темнота. Из-за угла раздался звук – металлический щелчок, словно кто-то повернул ключ в замке.

– Алекс? – услышал я голос Майкла. – Это вы?

Я пошел на звук в северный трансепт. Микеланджело, проектируя собор, планировал его в виде греческого креста, с одинаковой длиной всех концов. Но потом добавили неф, превратив греческий крест в латинский, длинная сторона которого обращалась на восток. Там, где я стоял, находилась правая перекладина этого креста – единственная часть зала, отгороженная от туристов. Большинству восточных католиков это место незнакомо. Вдоль стен стояли конфессионалы, куда приходят исповедоваться паломники. Конфессионалы напоминают тройные шкафы: в середине – место священника, а по бокам – два открытых отделения. Но восточные католики исповедуются без кабинок. Лишь потому, что я много лет провел в этой базилике, я узнал звук, с которым отпирается тяжелая деревянная дверь кабины для священника.

– Майкл, я здесь, – шепотом отозвался я.

Дверь открылась.

Впервые за много лет я воочию увидел живого Майкла Блэка.


Он пропал шестнадцать лет назад. Сразу после вердикта радиоуглеродной датировки – мой отец вернулся в номер туринской гостиницы, который они вместе снимали, и обнаружил, что Майкл исчез. Его не было в обратном поезде на Рим, он не появился в понедельник в канцелярии. Отец пытался отыскать его, но вскоре и сам начал исчезать, погружаясь в депрессию, которая стала его могилой. Поиски сошли на нет. Майкла мы больше не видели.

Лишь позднее я узнал, что произошло. По дороге из Турина один православный журналист подошел к Майклу и обвинил его в том, что тот обманом заманил наивных православных священников на унизительное католическое действо. Майкл выхватил у репортера магнитофон и избил его этим магнитофоном так, что незадачливый газетчик попал в больницу. Наказания Майкл избежал лишь потому, что туринская полиция не расположена была преследовать католического священника за стремление защитить реликвию их города. Поэтому всё решили полюбовно, и Майкла отправили на лечение. В те дни все прекрасно понимали: несколько месяцев в горах ни от чего серьезного не излечат. А может, и не считали, что он серьезно болен. И тем не менее.

Он всегда был несдержан. Резок на язык. Но и итальянцы понимали, что он – американец, ковбой. Настоящие неприятности начались, как раз когда он вернулся с гор. Тогда его заметил секретариат.

На земле есть места, где церковь вынуждена бороться за жизнь. Где священников сажают в тюрьмы. Похищают. Даже убивают на улице. Для таких мест секретариат набирает священнослужителей определенного типа. Американский архиепископ, который до дяди Лучо сидел в Губернаторском дворце, был ростом с Симона и почти в два раза плотнее. Во время папского визита в Манилу, когда на его святейшество попытался наброситься человек со штыком, американец схватил нападавшего и отшвырнул подальше. Майкл был вполовину меньше того архиепископа, но кое-кто счел, что он обладает нужными задатками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация