Коллежский асессор оказался прав.
Алексей Николаевич вышел из дома номер три по Большому Гнездниковскому переулку, а ему требовалось в дом номер пять. Здесь, в шаге от сыскной полиции, помещалось охранное отделение. Обшарпанное двухэтажное здание было выкрашено в унылый зеленый цвет. Лыков вошел и оказался в большой прихожей с низким потолком. Из нее веером расходилось пять плотно закрытых дверей. В углу тянулась наверх диковинная винтовая лестница, из-под которой вел в глубь здания темный узкий коридор. Электричество в отделении явно экономили…
К посетителю подошел служитель в статском и спросил о цели визита.
– Передайте наверх: Лыков из Департамента полиции, к Василию Васильевичу.
Тот сразу вытянулся:
– Так точно-с, вас ждут-с! Позвольте проводить?
– Не надо, дорогу знаю.
Подполковник Василий Васильевич Ратко был начальником Московского отделения по охранению общественной безопасности и порядка. Лыков встречался с ним по службе, и он произвел на сыщика благоприятное впечатление.
Гость поднялся на второй этаж. Он разительно отличался от первого: чистые просторные комнаты, много света, добротная мебель. В комнатах сидели над бумагами чиновники, стучали пишущие машины, курьеры юрко сновали от стола к столу. Пройдя насквозь общий зал, картотеку и приемную, Лыков назвался секретарю и вошел в огромный кабинет. Когда-то здесь сидел сам Зубатов, и от него остались уютная обстановка и портреты на стенах.
– Приветствую, Василий Васильевич. Говорят, у вас тут пулемет украли?
– А вы откуда знаете, Алексей Николаевич? – удивился хозяин, пожимая гостю руку.
– Зашел к соседям, они и сообщили.
– Ай-ай, нехорошо, – скривился подполковник. – Надо было начинать с обер-полицмейстера. Он вас уже обыскался. Мне только что телефонировал: где чиновник особых поручений из столицы? Нервничает.
– Виноват. Решил попозже, когда народ схлынет. У большого начальства всегда утром давка.
Ратко тотчас повел Лыкова в приемную, но они опоздали: Трепов уже уходил. Коллежский советник представился начальству прямо на лестнице. Обер-полицмейстер сказал:
– Встречаемся у меня через три четверти часа. Известите Лебедева, пусть тоже будет.
Жандарм и сыщик вернулись обратно в кабинет. Ратко продолжил начатый разговор:
– Да, происшествие чрезвычайное. Из арсенала Шестого Таврического полка утащили пулемет! Прямо из Александровских казарм.
– Не такое уж и чрезвычайное, – утешил подполковника сыщик. – В Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе то же самое случилось. Унесли пулемет Максима и десять коробок с патронами.
Ратко обрадовался:
– Значит, мы такие не одни?
– Не одни. В Тифлисе два сперли, правда, быстро нашли. Это теперь модное поветрие. Но я к вам по другому делу, Василий Васильевич. Меня интересуют анархисты. У вас ими занимается ротмистр Ионов, я правильно помню?
Жандарм усмехнулся:
– Занимается – это сильно сказано. Нельзя заниматься теми, кого не существует.
– Анархизм в России не существует?
– За Россию не скажу, а у нас в Москве такой дряни нет.
– А подробнее, Василий Васильевич?
– Подробнее пояснит Ионов, но суть будет та же.
– Тогда возьмите его с собой на совещание к обер-полицмейстеру, сэкономим время.
В итоге в кабинете у Трепова собралось вместе с хозяином пять человек. Лыков сделал доклад о происшествии в столице. Следы его ведут в Москву, надо найти анархиста Грилюка. Который, возможно, снюхался с бандитами. Что об этом имеет сказать охранное отделение?
Слово, минуя начальника, сразу взял ротмистр:
– Мы получили сведения о Грилюке от наших коллег из Петербурга. Они почему-то пребывают в уверенности, что тот вошел в сношения с местными анархистами. Но таковых в городе просто нет. Поэтому найти вашего беглеца будет нелегко.
– У нас нет этих страшных бомбистов? – заинтересовался Трепов. – Очень хорошо! Хоть чего-то у нас нет дурного. Но вы уверены, ротмистр?
– Совершенно, ваше превосходительство.
– А почему так?
Ионов многозначительно хмыкнул и начал длинный монолог:
– Анархисты – настоящий бич Запада. Вдумайтесь в список их преступлений. В Америке они убили двух президентов: Гарфилда и Маккинли. Во Франции президента Карно. В Испании премьер-министра Кановаса. А еще короля Италии Умберто, австрийскую императрицу Елизавету, устроили взрыв во французском парламенте… Зловещий Франсуа Равашоль швырял бомбы в парижские кафе, перебив множество невинных людей. Вот анархисты и стали на слуху. Но в России, слава богу, эта язва пока слаба. Если и есть где шевеление, то по окраинам: Белосток, Одесса, Нежин. Отчаянные люди собираются в группы. В основном это эсеры, которые разочаровались в политике своего ЦК и хотят больше крови. Почти все известные на сегодня анархисты – евреи, еще кавказцы как горячая народность; русских мало.
– Позвольте, а как же Кропоткин с Бакуниным? – удивился обер-полицмейстер. – Знатные фамилии, Кропоткин даже князь. И у них нет последователей из великороссов?
– Пока что нет, – продолжил объяснение жандарм. – Доберутся до центральных губерний, тогда и появятся; это вопрос времени. Сейчас же там в основном евреи. Есть, так сказать, классические последователи. Эти сидят в Женеве и издают газету «Хлеб и воля». Их так и называют – хлебовольцы. Два года назад они напали на наше посольство в Швейцарии и оторвали с ворот двуглавого орла…
– Зачем? – опешил Трепов.
– Из протеста, – лаконично пояснил Ионов. – Содрали и утащили с собой, дураки… Но хлебовольцы за избирательный террор и горячим головам не нравятся. Любители крови соорганизовались в партию «Черное знамя», но только-только, буквально весной. Пока никак себя не проявили. Есть еще группа «Борьба» в Белостоке и «махаевцы» в Одессе. Будто бы в Петербурге готовится учреждение группы «Смерть за смерть». Но пока разговоры, дела нет.
– А безмотивники? – спросил коллежский советник.
Ионов состроил гримасу:
– Самые опасные. Согласно их морали, дозволено бросить бомбу в ресторан или театр, поскольку-де они созданы для увеселения эксплуататоров и простые рабочие там не бывают. А прохожего любого можно застрелить, если на нем белые перчатки.
Обер-полицмейстер выругался.
– Есть безмотивники у вас в разработке? – продолжил расспросы Лыков.
– Нет в силу их отсутствия. В Белостоке был случай: швырнули заряд в вагон первого класса, на том основании, что я сейчас упомянул. По счастью, промахнулись, но вагон сошел с рельсов, были раненые. А в Москве и во всем Центральном районе безмотивников пока нет.
Ратко счел нужным пояснить столичному гостю:
