– Понятно, – кивнул генерал-майор. – Вернемся к Дёрингу.
– Давайте, – согласился коммандер. – Он патриот, радеет за великую Германию. Окончил тот же Гейдельбергский университет, что и Филиппов, но намного раньше. Сейчас Дёрингу семьдесят. И он много лет сам изобретает необычное оружие, основанное на электричестве.
– Дьявол, эти ученые помешались на оружии… – пробурчал сыщик.
– Время сейчас такое, все готовятся к войне, – ответил ему Таубе.
– Как минимум один раз Дёринг испытал свое загадочное изобретение на солдатах русской армии, – продолжил коммандер.
Лицо у генерала окаменело:
– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
– Отдаю, ваше превосходительство, – ерничая, ответил Недашевский.
– Где? Когда? Представьте доказательства.
– Для этого, Виктор Рейнгольдович, придется заглянуть в ваши архивы. Распорядитесь доставить сюда рапорт военному министру о происшествии двадцать шестого августа тысяча восемьсот семьдесят шестого года под Варшавой, в лагере Фанагорийского гренадерского полка.
– Двадцать семь лет назад?
– Да.
– Но что тогда могло случиться?
– А вот принесут рапорт, и сами увидите.
Таубе вызвал служителя и приказал немедленно доставить указанный документ. На полчаса в кабинете воцарилось молчание. Лыков пытался разговорить Челубея, но тот лишь мотал головой. Барон тоже был сам не свой и барабанил пальцами по столешнице.
Наконец принесли рапорт полкового командира военному министру Милютину. Там сообщалось следующее. В конце лета 1876 года шли многодневные учения войск Варшавского военного округа в присутствии государя. 26 августа в понедельник в лагере 11-го гренадерского Фанагорийского генералиссимуса князя Суворова полка произошло чрезвычайное происшествие. Во время сильной грозы удар одной молнии поразил в нескольких палатках до семидесяти солдат. Из них семь были убиты во сне и более сорока получили серьезные ранения. Причем пострадавшие находились не только в разных палатках, но даже в разных ротах и батальонах! Лишь в одном месте отыскался явный след молнии, которая ударила в ружье и в тесак, лежавшие в палатке третьей роты. После этого молния пробила отверстие в земляном валике, окружавшем палатку, и поразила людей в соседнем шатре.
Таубе дважды перечитал необычное донесение и спросил американца:
– Что это?
– Испытание электрического оружия Дёринга.
– Из чего следует? В рапорте сказано, что ударила молния. Была гроза, сильный разряд; такое случается.
– Что же еще мог написать в рапорте полковой командир почти тридцать лет назад? Природа грозовых разрядов до сих пор не изучена. Но где, скажите мне, вы видели молнию, которая бьет так избирательно? Поразить одним ударом семь десятков людей в разных концах полевого лагеря! Одного убила, а второго, что рядом лежал, стороной обошла. Как так?
– Я не знаю, – развел руками генерал.
– И я не знаю. Но только это не гроза. Через год после того случая Дёринг описал свой эксперимент в ученых записках Гейдельбергского университета. Правда, без указаний, что там погибли люди… А потом немцы спохватились и изъяли этот том. Его сейчас нигде не найти. Дёринг надолго замолчал. Ему тогда было сорок три, он только разрабатывал свое оружие и многого еще не умел. Сейчас ученому семьдесят. И он убедил кайзера, что делает важное дело. Последние пять лет на его лабораторию из секретных фондов военного министерства отпускают по сто десять тысяч марок.
Таубе подавленно молчал. Русская разведка понятия не имела о разработках профессора из Гейдельберга.
– Господа! – Голос Недашевского сделался жестким. – Идет двадцатый век. Это будет век науки. В том числе и науки убивать людей. Пулеметы и скорострельные пушки покажутся детским лепетом по сравнению с теми открытиями, которые нас ждут. Пока они готовятся в тиши лабораторий. Слышали про телегеодинамические опыты Теслы? А про ультразвук?
– Нет, расскажи, – попросил Лыков.
– Ультразвук – это механические колебания сверхзвуковой частоты. Которые наше ухо не слышит… Им можно воздействовать на предметы. Тесла заметил, что если частота таких колебаний, направленных на предмет, совпадает с собственными колебаниями предмета, то даже слабое воздействие произведет сильнейшие разрушения. Главное – поддерживать его непрерывно. Серб назвал явление избирательным резонансом. Понятно?
– Ни черта не понятно, – констатировал генерал-майор.
– Это оружие, резонансное оружие, – пояснил Недашевский. – Телегеодинамит. Доктор Филиппов придумал «лучи смерти» как способ передачи энергии взрыва на расстояние без проводов. Профессор Дёринг мастерит электромет. Представляете, как будет выглядеть будущая война, если у высоколобых получится?
Таубе набычился:
– Что-то надо делать с этой наукой убивать!
– А что? – спросил Лыков. – Только опережать противников. А у нас из-под носа украли русское изобретение.
– Так. – Барон выложил на стол кулаки. – Наши действия?
Недашевский поднял руку, как ученик на уроке.
– Валяй, – разрешил Алексей Николаевич.
– Мы имеем ряд фактов и ряд догадок, – начал джи-мен. – Факт то, что в руках у сбежавшего Разуваева каким-то образом оказались научные труды доктора Филиппова. И он пытается их продать. Догадка то, что немцы об этом не знают. Вряд ли они потерпели бы такое самоуправство.
Собеседники кивнули: все верно, продолжай.
– Значит, наша задача – найти беглеца и отобрать у него материалы, – завершил Недашевский.
– Легко сказать, да трудно сделать, – парировал Лыков. – В Германии нас не ждут с распростертыми объятьями. Въехать тайно? А где искать этого сукина сына? Гартинг не помощник, он под лупой у тамошней контрразведки. Сами мы Разуваева не найдем. Виктор, может, нам подсобит… Э-э… Ну, ты понял
[41].
– И думать о нем забудь! – отрезал Таубе.
– Виноват, – сконфузился сыщик. – Но тогда как быть?
– Да просто все, Алексей, – буднично сказал Челубей. – Я встречусь с Дёрингом…
– А он захочет с тобой встречаться? – усомнился коллежский советник.
– Захочет, у меня к нему рекомендательное письмо от Теслы. Так вот. Ясно, что во всей Германии экспертизу филипповских бумаг может сделать только Дёринг. И я предложу ему сделку.
– Как и нам споешь? – хмыкнул сыщик. И передразнил: – «Что нам делить, между нами океан…»
– Надо будет – спою. Но сначала предложу деньги. Умное американское правительство разрешило мне покупать нужных людей. Хоть оптом, хоть в розницу. Для начала выделено двести тысяч долларов, но могу обещать до миллиона.
