Еще труднее пришлось в самом Тильзите. Лыковцы ужинали в ресторане на берегу Мемеля – так в Восточной Пруссии называют Неман. Вдруг к ним подошел шуцман и потребовал предъявить паспорта. Сыщик уже примерялся, как половчее ударить его в ухо. Но выручил Челубей. Он вальяжно заявил, что все трое американцы, паспорта оставили в гостинице и топать за ними не собираются. И вообще, не мешай, мол, пиво пить… В доказательство коммандер подарил шуцману серебряный доллар. Эта мелочь преобразила служаку. Оказалось, его маленький сынишка собирает иностранные монеты. Полицай зажал редкую вещь в кулаке и убежал совершенно счастливый.
Уже вечерело, когда троица объявилась в Коддьютене. Крохотный городок в трех верстах от границы весь жил контрабандой. Зайдя в пивную на ратушной площади, Алексей Николаевич выбрал из толпы человека с самым алчным выражением лица. Подманил его, выложил на стол русскую золотую пятерку и сказал:
– Нам надо туда. Сведи с нужными людьми, и хорошо заработаешь.
Челубей перевел. Немец скривился:
– Нужные люди? В каком смысле?
– Если ты не понял, мы найдем другого, – рассердился сыщик и протянул руку к монете.
– Стой, я пошутил! – Мужчина схватил пятерку и сунул себе за щеку.
– Смотри не подавись. Идем, Цвейберг велел быть в Скироземе завтра.
– Ты знаешь Цвейберга? – Проводник остановился и взял сыщика за рукав.
– А как же. Старший приказчик, не кто-нибудь.
– Но почему ты русский? У него все или немцы, или евреи.
Хитрый малый явно сомневался в полномочиях незнакомца.
– Болван или прикидываешься? Теодор Оттонович лишь ввозит мантроп в Ковенскую губернию. А продает по всей России. Что, где-нибудь в Касимове тоже немцы будут торговать? Кто им даст? Я доверенное лицо Цвейберга по всей Волге!
Последние слова Лыков произнес с такой гордостью, что пруссак поверил. Он отвел их к себе домой и даже предложил кофе.
– Пить некогда, ты людей нам предъяви, – держал деловой тон Лыков.
Хозяин – его звали Дирк – послал за контрабандистами своего сына. А сам вынул колбасу, шнапс, порезал хлеб. При этом косился на сыщика, словно чувствовал, что тот полицейский…
Лыкова выручила мелочь. Он разглядывал портреты, что висели на стене в гостиной. Там были Бисмарк, Каспар Хаузер, Вильгельм и почему-то российский император Александр Третий. Дирк подкрался сбоку и неожиданно спросил:
– А как выглядит Цвейберг?
Алексей Николаевич ткнул пальцем в покойного государя и ответил:
– Вот как он. Очень похож! Только, конечно, телом пожиже.
Этот эпизод окончательно убедил хозяина, что он имеет дело с приказчиками «короля» Риги. Дирк выпил с гостями, поговорил о том о сем. Спросил, во сколько обходится русским пьяницам бутылка мантропа в Касимове. Рассказал, причем с придыханием, о своей единственной встрече с Теодором Оттоновичем. Чувствовалось, что в Коддьютене имя Цвейберга – ключ ко всем дверям.
Потом явился прожженный веселый еврей, назвавшийся Мойшей. Этот времени не терял и мигом перевел разговор в деловое русло. Сказал, что перейти границу сегодня можно и это будет стоить двадцать пять рублей с человека. Пересчитал в уме по курсу Берлинской биржи и назвал сумму в марках. Еще по пятерке добавил за багаж.
– Да там одни кальсоны, – пытался торговаться Лыков, но контрабандист был неумолим. Пришлось выдать ему деньги вперед. Расплатившись с Мойшей, Алексей Николаевич протянул пруссаку четвертной билет.
– Как обещал!
Но Дирк неожиданно заупрямился:
– Этому иудею ты вручил вон какую пачку, а мне только одну бумажку? Так нечестно.
Коллежский советник пробовал унять вымогателя:
– Мойша пойдет с нами ночью через границу. Все риски на нем. А ты всего лишь посредник.
Но пруссак уже закусил удила:
– А мое молчание, что, не стоит ни пфеннига? Сейчас пойду и заложу вас полиции. Плати сотню, не то угодишь в тюрьму как русский шпион!
Челубей с Олтаржевским начали нервничать. Дайте, мол, Алексей Николаевич, сколько просит, и пойдем быстрее на родину. Яков даже вынул бумажник.
– Молчать! – приструнил своих сыщик. Потом взял хозяина за ворот, оторвал от пола, сильно потряс и сказал с угрозой: – Если ты, скотина, это сделаешь, Цвейберг нас выкупит. Но запомнит, кто именно сдал полиции его людей. Знаешь, что с тобой тогда будет?
– Что? – замер, как в тисках, Дирк.
– Не убьет, не бойся. Просто занесет в черный список. Весь город будет получать профит от оборотов Теодора Оттоновича. А ты один останешься в стороне. Навсегда.
Поставил пруссака на пол, брезгливо вытер руку о штаны и прикрикнул на Мойшу:
– Вперед, пархатый! Солнце скоро сядет.
Когда лыковский отряд вышел на улицу, действительно уже стемнело. Мойша, как оказалось, приехал на линейке. Клиенты уселись, положили вещи и двинулись к границе. Недашевский прошептал:
– Как только ты не побоялся отказать немцу? Может, зря? Он нас сейчас выдаст с обиды.
Алексей Николаевич так же шепотом ответил товарищу:
– Наоборот, если бы я дал слабину, тогда Дирк точно побежал бы в полицию. Люди Цвейберга лишнего платить не должны. А вот русские шпионы…
Коридор оказался отлажен выше всех похвал. Хоть обозом проезжай! А может, Теодор Оттонович так и делает? Лыков с товарищами только дивились. Ни постов, ни патрулей… Без особых препятствий, не слезая с линейки, они приехали в Российскую империю. Коллежский советник соскочил на родную землю, перекрестился и сказал:
– Слава богу!
Глава 10
А Филиппова никто не пожалел…
Рискованное приключение закончилось для команды Лыкова благополучно. Особенно радовался поручик Олтаржевский. История про выпоротого офицера не давала ему покоя.
Переночевав на постоялом дворе, утром троица разделилась. Алексей Николаевич с Марианом Ольгердовичем поехали на еврейской колымаге в Шавли. Там они собирались сесть на поезд из Либавы и через сорок часов прибыть в Петербург. А Недашевский отправился прямиком в Царство Польское. Ему нужно было возвращаться в Германию.
Действительно, поручения правительства коммандер не выполнил. Однако немцам нечего было ему предъявить. Мак-Алай въехал в страну по своему паспорту. Встречался с Разуваевым? Да, встречался. Чтобы пригласить его на работу в Америку. Что такого? После убийства Филиппова его ассистент германской разведке был не нужен. Ценность Петра Никодимовича как ученого сомнительна, а русские под боком – вдруг спохватятся? Пусть предатель плывет за океан, всем станет только легче. Челубей намеревался увезти изменника в Нью-Йорк вместе с бумагами.
Коллежский советник тоже не выполнил того, что задумал. Документы, украденные у Филиппова, теперь для него недоступны. Остались лишь девять листков из рукописи без начала и конца – бледная копия с копии, частично обведенная заново чернилами. Но сделка есть сделка! Лыков договорился с другом, что, если американец добудет научные труды доктора, для русских изготовят экземпляр.
