Мимо проходил слуга, и она осеклась.
Вдруг из-за драпировки показался человек с бородой. На нем было длинное черное шелковое одеяние, шитое золотом, от него пахло духами. В носу у него висела серьга с рубином, а ногти были выкрашены золотом.
– Я Ранюк, великий визирь, – представился он строго, – мне доложили о вашем приходе. Что я могу для вас сделать?
Пухлой рукой он схватил разрешение, которое ему протянул Себастьян, и погладил бороду.
– Какая досада, – тихо пробормотал он. – Его Величество, наш дорогой король Вальнер в отъезде. Уехал в горы успокоить нервы. Я должен представить вас Его Величеству. Знаю, вы довольно знамениты, но съемки фильма – дело деликатное… Я не могу сам дать вам такое разрешение. Тут, разумеется, и вопрос денег, и…
Он умолк, задумавшись, и продолжал поглаживать бороду из жирных вьющихся волос.
– Похоже, есть только один выход, – наконец заговорил он, – нам нужно отправиться в королевский лагерь на Гору Удовольствий, пусть король сам подпишет указ. Вы расскажете ему о своем проекте. О Кандарте уже давно не снимали кино, хотя я припоминаю, было дело…
Пэгги Сью и Себастьян незаметно подмигнули друг другу. На высокой террасе они заметили огромный арбалет, приводимый в действие лебедками. Ранюк перехватил их взгляды и вздохнул.
– Чисто символическое орудие, – небрежно бросил он, – его стрелы так изъедены ржавчиной, что ломаются, стоит натянуть веревку, он выставлен здесь только для вида, чтобы подданные верили, что их защищают. А вот генерал Массалия против этого. Он вообразил, будто способен противостоять чудовищу… а по-моему – это абсурд. Пожирательница – как ее непочтительно называет народ – нам вовсе не враг. Всем только на руку ее благодеяния. В конечном счете, от нее нам больше пользы, чем вреда. Массалия, как и все вояки, не видит ничего, кроме ран и увечий. Хочет стать героем, спасти планету… Спасти Кандарту! Да от какой такой напасти, скажите на милость?
Последние слова он произнес презрительно, будто осуждал столь бессмысленную предосторожность.
– Но вы же, наверное, голодны! – воскликнул он, беря Пэгги Сью под руку. – Разделите-ка со мной завтрак, а потом будем собираться к королю.
Друзья пошли за ним. Им очень хотелось есть. После всего, что пришлось пережить за последние несколько дней, у них разыгрался чудовищный аппетит.
– Идемте в столовую, – сказал великий визирь, хлопая в ладоши.
Вслед за гостями поспешила целая армия служанок в кожаных передниках. Ранюк привел гостей в залу без окон, отделанную черным мрамором. Это было что-то вроде личного кабинета – ротонда, окруженная колоннадой и освещенная факелами, воткнутыми в медные крепления. В воздухе чувствовалась опасность. Пэгги Сью и Себастьян немного помедлили на пороге, пока их глаза не привыкли к полутьме. Мальчику стоило некоторых усилий спуститься вниз на четыре ступеньки, которые вели в эту темную залу. Пол был покрыт алым ковром, с потолка свешивались красные драпировки. Центр залы занимал черный каменный стол. Казалось, его принесли сюда из какого-то храма. Пэгги Сью решила, что это бывший алтарь и на нем когда-то приносились человеческие жертвы. Вокруг стола стояли стулья, обитые темно-красным велюром. Их было двенадцать. Одна из служанок уже раскладывала ножи и вилки, вынимая их из кожаного футляра. Ранюк сел, приглашая гостей последовать его примеру. Пэгги Сью усадила синего пса на один из стульев и села сама. Чтобы чем-то себя занять, она взяла нож и стала его вертеть. Нож напоминал хирургический скальпель, неизвестно как оказавшийся на обеденном столе. В тревоге девочка сжала зубы. Что-то грозное было в этой черной, закрытой зале. Ей вдруг подумалось, что зала похожа на тайное святилище запрещенного, отвратительного культа. Подозрительное место. Тяжелые двери черного дерева закрылись, и теперь гостей освещали лишь факелы. Их красноватый свет играл на лезвиях ножей. По знаку Ранюка служанки повязали гостям большие красные салфетки, напоминавшие детские нагрудники, только для взрослых. Затем великий визирь повязал и себе такую же салфетку и, взяв вилку и нож, положил локти на стол. Пэгги постепенно становилось все веселее, она принялась изучать бороздки на поверхности каменного стола, которые напоминали о тех временах, когда он служил жертвенным алтарем.
– Полагаю, вы раньше никогда не пробовали «райского лакомства», – заговорил Ранюк светским тоном. – Если пристраститесь к нему за время нашего пребывания в горах, знайте, что вам придется столкнуться с кое-какими трудностями.
– Мясо со вкусом окурков? – не сдержалась Пэгги Сью.
– Да, – ответил визирь, – это одно из неизбежных последствий потребления лакомства. Если не любишь ни окурков, ни пепла (ни тем более кошачьей мочи), будет очень трудно нормально питаться. Вот почему многие жители Кромозы выглядят так плохо. Некоторым удается преодолеть отвращение и все же употреблять отвратительные продукты, но таких немного. Лично мне это не удалось.
– Вы пристрастились к наркотику с гор? К снегу, из которого делают мороженое? – удивился Себастьян. – Но на вид вы вполне здоровы.
Визирь усмехнулся. Его жирное лицо казалось красным в свете факелов.
– Есть еще один способ поддерживать форму, – объяснил он самодовольно. – Существует один вид мяса, которое не приобретает вкуса окурков, несмотря ни на что. Да, один вид, только один.
– Какой? – спросила Пэгги Сью, которая, похоже, уже знала ответ.
– Человеческая плоть, – ответил Ранюк. – Человеческая плоть, причем живая, то есть человек должен быть здоров и не умереть, пока его будут есть.
– Но это ужасно, – прошептала девочка, – это же настоящий каннибализм!
– Вовсе нет! – возразил Ранюк, снисходительно усмехнувшись. – Каннибалы пожирают людей против их воли, я же, откусывая кусочки от людей, плачу им большие деньги.
– Что? – вскрикнула Пэгги. – Вы хотите сказать, что люди сами соглашаются, чтобы их ели? Продают себя по кускам или на вес?
– Ну разумеется, они толпами осаждают дворец, чтобы удостоиться этой чести, ведь я хорошо им плачу, очень хорошо. А что такое рука или нога против целого ящика золота, который обеспечит вам безбедное существование до конца дней? Я никого не заставляю, они сами приходят и умоляют моих поваров выбрать именно их.
– Ваших поваров… – ошеломленно пробормотала Пэгги Сью.
– Ну да, это не совсем точное слово, – согласился Ранюк, – ведь из несчастных людей никто не делает жаркое. После строгого отбора и медицинского осмотра их купают в горячей ароматной ванне, чтобы размягчить мясо. Затем им выплачивается положенное вознаграждение: золото, украшения, иногда – небольшой участок земли, и их приводят сюда… по доброй воле, подчеркиваю. Разумеется, мы принимаем только взрослых. Хотя очень многие пытаются продать своих детей, я против этого, я человек высокой морали, вы же понимаете.
Пэгги Сью стоило нечеловеческих усилий подавить свой гнев. Ранюк преспокойно щелкнул пальцами. Красная драпировка приподнялась, и вошла молодая девушка. У нее была белая гладкая кожа, крепкие бедра, пухлые руки. Пэгги решила, что ей нет и двадцати лет. Слуга, державший девушку за руку, подвел ее к столу.
