– Оставь здесь одного человека. Пусть никого не пускает, кроме моей бедной матушки. Если кто-то пожелает войти силой, пусть убивает ослушника на месте. Отменить мой приказ может лишь Ба-Ка.
– Будет сделано, – быстро проговорил страж.
– А ты поспеши к Микенцу, он мне нужен. И как можно скорее.
– Но он на стене, – напомнил воин.
– Стена или выстоит без него, или рухнет вместе с ним. Здесь он нужнее.
Начальник караула склонил голову и сделал знак бойцам следовать за ним.
– Нет, иди сам, они мне еще понадобятся.
Начальник стражи бросился к выходу, стараясь не цеплять стены закинутым за спину щитом. Сетх-Ка поглядел ему вслед и отвернулся. Жизнь упорно настаивала на своем – чего бы лично он ни хотел, здесь и сейчас он был не богом, конечно, вместилищем Гора должен был стать его брат, но все же сродни богу. А стало быть, никто не должен был видеть его слез. Понимая это, солдаты старались смотреть в сторону, сознавая, как тяжело сейчас юному принцу.
Вопли на улице становились все громче. Штурмующие лезли на стены, падали, вновь лезли, стража колотила их палками, колола наконечниками копий, а мятежники все лезли и лезли. Наконец, в коридоре показался Микенец: лицо его было сумрачно, на скулах играли желваки, и тяжеленные кулаки были сжаты, наводя ужас на всех, кто осмелился бы неосторожно встать у него на пути.
– Мой отец и твой повелитель погиб, – Сетх-Ка повернулся к великану.
– Я знаю, молодой господин. Это моя вина, я не смог защитить его и должен быть казнен.
– Нет, ты не будешь казнен. Даже самому храброму и умелому воину не победить судьбу. Он был достойным вместилищем бога. Надеюсь, Ба-Ка будет не менее достойным. Однако до того мы должны уничтожить врага. Уничтожить тех, кто желал смерти моему отцу. Мы должны отомстить, но эта месть будет не просто вымещением боли и досады, она станет высшим правосудием.
– Я готов исполнять вашу волю, – склонил голову Микенец.
– Это то, что я надеялся услышать. А сейчас возвращайся на стену и жди моего приказа.
Пространство за дворцовыми воротами было завалено сокровищами. Все, что обнаружилось в хранилище ценностей, сейчас было вывалено на землю, а вокруг на треногах были расставлены факелы, создавая фантастическую игру отраженного света. Сетх-Ка оценил представшую его взору картину и скомандовал Микенцу:
– Впускай.
Тот молча кивнул, и после очередного удара стражники потянули за канаты, удерживавшие на месте тяжеленный засов, снимая его с бронзовых скоб. Поддавшись натиску, тяжелые створки распахнулись, и толпа с победным ревом ворвалась во двор. Ворвалась и застыла, ослепленная блеском драгоценностей. Каждый мгновение назад штурмовавший ворота, вне всякого сомнения, надеялся славно поживиться, но никто не ожидал, что это будет так просто. Обескураженные столь легкой добычей люди, расталкивая друг друга, бросились вперед, на ходу опускаясь на колени, цепляясь за яркоцветные каменья, золото, резную кость – за все то, что видел жадный взор. Наседавшая сзади людская масса давила их и тоже валилась в груды сокровищ, загребая все, до чего могла дотянуться. Но оставалось то, чего они не видели, – воины, стоявшие на стенах.
– Бейте, – тихо скомандовал Сетх-Ка.
Маленькие, не больше ореха величиной, камни из пращей ударили в спины опьяненных добычей мародеров. Лишенные возможности хладнокровно оценивать происходящее, грабители, кажется, позабыли обо всем. Никто даже не поинтересовался, куда исчезла стража, всем было не до того, и полученные увесистые удары были восприняты однозначно – кто-то рядом хотел отобрать честно похищенное. Что ж, этот кто-то здорово просчитался.
Сетх-Ка смотрел на разворачивающееся внизу побоище. Люди все прибывали, втягивались в схватку. Сверху в них из пращей летели новые камни, и бойня разгоралась с новой силой.
– Вот теперь пора, – скомандовал Сетх-Ка, глядя на политый кровью двор. – И запомни, – он повернулся к Микенцу, – никто из тех, кто пришел сюда с оружием в руках, не должен уйти. Я бы легко простил им покушение на меня лично, не стал бы вмешиваться, если бы отец судил мятежников, но сегодня они пришли, подобно гиенам, алчущим добычи, чтобы растерзать труп живого бога. Такое не прощается. – Он на мгновение смолк, затем поднял глаза к луне: – О боги, сделайте так, чтобы мой брат был жив и цел, чтобы вся эта ноша досталась ему!
Глава 7
Тадао раздраженно смотрел в спину удаляющемуся Тайлеру. Его вообще бесили этакие самовлюбленные атлеты, будто им только и дела, что продемонстрировать окружающим свои физические кондиции. И все же он поймал себя на странном чувстве, что сейчас его досада вызвана совсем другим. «Да и не пытался, если вдуматься, этот… – Тадао глянул на визитку, – Тайлер Логан произвести на меня впечатление». Когда незнакомец скрылся за дверью, он вдруг ощутил какую-то странную ноющую тревогу, как будто упустил что-то важное, чего может быть теперь и не возвратить.
– Что-нибудь еще желаете? – рядом с Тадао возник услужливый официант с традиционной, будто приклеенной, улыбкой на губах.
– Нет, – он мотнул головой. – Убирайте это все, я ухожу.
Официант удивленно посмотрел на стол, уставленный нетронутыми деликатесами, на небрежно брошенные сотенные купюры, но спрашивать больше не решился – уж больно мрачный вид был у этого клиента. Тадао поднялся и, толком не понимая, куда идет, пошел к дверям.
– Будем рады вновь услужить вам!
Отзвук этих слов донесся до Тадао, когда он был уже за порогом. «Что-то происходит, определенно что-то странное и недоброе», – подумал он и вдруг услышал сухой хлопок, почти неотличимый от детской петарды, но все же Тадао сразу понял, что это выстрел, и откуда-то знал, что происшествие имеет к нему прямое отношение. Он бросился туда, откуда донесся звук. Еще на пандусе подземного гаража он заметил того самого атлетичного парня, присевшего на корточки у распластанного тела. А еще чуть приблизившись, опознал того, над кем он склонился. Двух мнений быть не могло, это был его отец – Фудзивара Акира.
– Эй! Держи свои руки на виду и медленно поднимайся, иначе я проломлю тебе голову!
Тайлер Логан медленно поднял руки.
– Эй, эй, парень, остынь! Это не я стрелял в твоего отца! Сам погляди, мне и стрелять-то не из чего.
Тадао, готовый в любой миг взорваться серией жестких смертоносных ударов, осмотрелся. Оружия действительно нигде видно не было.
– «Скорую» вызывай! – правильно истолковав молчание потомка самураев, крикнул Тайлер.
– Да-да. – Тадао выхватил телефон и набрал 112. Пальцы его дрожали, чего не случалось никогда прежде. Он вдруг осознал, что этот малознакомый человек, которого столько лет он любил и ненавидел, вот-вот умрет, исчезнет из его жизни, с корнем вырвав из нее один из главнейших столпов. Не признаваясь себе, все эти годы он старался стать достойным высокого имени, быть может, даже превзойти отца. И вот теперь его не стало. Или… В душе юноши мелькнула надежда. – Он еще жив? Надо остановить кровь!
