Взяв Грейс за руку, Тейт потянул ее за собой, но его остановил отец:
– Сынок, наша гостья еще не со всеми поздоровалась.
В комнату вошла женщина на последнем месяце беременности. Она была очень красива: высокие скулы и большие глаза, обрамленные густыми ресницами. На лице у нее застыла болезненная гримаса, судя по всему, ее беспокоила боль в пояснице – женщина потирала ее. Должно быть, это Элоиза, предположила Грейс. Мачеха Уинна была молода и вполне могла бы быть его сестрой.
– Клянусь, если я не рожу этого ребенка как можно скорее, я умру, – объявила Элоиза. – Я чувствую себя неповоротливой тушей.
Когда Элоиза приблизилась, плечи Коула напряглись. Тэрин взяла жениха за руку, словно напоминая о своем присутствии. «Что бы это значило?» – подумала Грейс.
Уинн поцеловал мачеху в щеку. Когда он отошел, Элоиза взглянула на Грейс, явно ожидая от нее такого же приветствия. Грейс ограничилась кивком и сказала:
– Спасибо, что пригласили меня погостить в вашем доме. – И добавила: – Могу я спросить, кто у вас родится?
– Я молюсь о дочери. Каждая женщина хочет иметь дочь. – Элоиза покосилась на Тиган, которая завязывала Тейту шнурок на ботинке, и перенесла вес тела на другую ногу. – После долгой поездки, вы, должно быть, хотите прилечь. Твоя старая комната готова тебя принять, милый, – сказала она Уинну.
– Барбекю состоится около пяти, – сообщил Коул.
– Я принесу динозавра, – пообещал Тейт.
Уинн повел Грейс к большой лестнице, затем по коридору, ведущему в отдельное крыло. Его комната больше походила на апартаменты в пентхаусе. Стоя в центре просторного помещения, в котором находилась королевских размеров кровать, Грейс уперла руки в бока.
– Ты рос здесь? – спросила она, оглядываясь.
– Это не означает, что, живя здесь, я ничего не делал, – запротестовал Уинн.
– В самом деле?
– Я упорно занимался, включая спорт.
Грейс подошла к Уинну:
– Не хочешь показать свои трофеи?
– Я хочу показать тебе кое-что другое.
Его руки обхватили ее, его губы накрыли ее губы.
Это был возбуждающий поцелуй. Он, как и все поцелуи Уинна, был хорош, но вместе с тем был каким-то другим. Возможно, потому, что они оказались в новой для нее обстановке. Когда его губы оторвались от ее губ, Грейс открыла глаза. Неожиданно на память ей пришло давнее Рождество в Колорадо. Она сжала губы, чтобы не рассмеяться.
– Я до сих пор вижу, как ты скрежещешь зубами, видя, что шляпа на снеговике сидит неровно.
Уинн притворно нахмурился:
– Это ваших с Тиган рук дело. Вы сдергивали ее каждый раз, когда я отворачивался.
Грейс не выдержала и расхохоталась:
– Тебя было так легко вывести из себя.
Она щелкнула его по носу. Уинн скрежетнул зубами:
– Вам повезло, что я уже тогда был джентльменом.
– Что-то я не припомню, чтобы ты вел себя как джентльмен. Ты все время вопил, что мне не помешает хорошая порка.
Губы Уинна приблизились к ее шее.
– Я до сих пор так считаю.
Его язык лизнул мочку ее уха, одновременно Уинн расстегнул молнию на платье Грейс. Теплая ладонь погладила ее спину и спустилась ниже, к ягодицам. Закрыв глаза, женщина откинула голову назад.
– Я думала, мы собираемся отдохнуть перед ужином.
– В любом случае нам следует избавиться от одежды. Уинн сдернул платье с одного ее плеча, с другого Грейс сняла платье сама, и оно упало на пол.
С того вечера в его офисе они регулярно встречались, и их встречи неизбежно заканчивались в постели. Они исследовали тела друг друга и находили то, что каждому нравилось больше всего. Вот и сейчас Уинн ласкал ее шею. Легкое покусывание его зубов приятно дразнило Грейс, возбуждая нервные окончания.
Однако они пересекли полмира. Ее тело молило о теплом душе и отдыхе.
Грейс перешагнула через платье, озерком растекшееся у ее ног, и направилась к шкафу, дважды останавливаясь на пути, чтобы снять обувь и расстегнуть тяжелое ожерелье. Положив ожерелье на комод, она поймала отражение Уинна в зеркале. Взгляд его темных глаз был устремлен на ее бедра. Он вовсе не выглядел усталым.
Уинн разулся и подошел к ней. В животе Грейс все сжалось от предвкушения. Его ладони легли ей на плечи, скользнули по рукам. Прислонившись к поджарому мужскому телу, от которого исходило тепло, Грейс вдохнула его мускусный запах. Пальцы Уинна легли ей на живот, а затем спустились к трусикам. Ухватившись за резинку, он пробормотал:
– Эта вещица здесь совсем не нужна.
Его пальцы скользнули под трусики, коснулись завитков волос. По жилам Грейс потекла расплавленная лава.
Ради комфорта в полете она не надела бюстгальтер. Грейс из-под полуопущенных ресниц наблюдала в зеркале, как одна рука Уинна легла на ее грудь, другую он по-прежнему держал под трусиками. Он слегка ущипнул сосок и стал играть с ним пальцами. Грейс вздрогнула, вздохнула и запрокинула голову. Рука, лежавшая на ее лоне, сжалась.
Затем Уинн опустился на колени. Грейс ощутила жар его худого мускулистого тела, и в ней разгорелся огонь. Она ощутила его дыхание на спине, а затем шелковые трусики спустились до колен. Уинн поцеловал ее в ягодицу, прикосновение его рта жгло кожу. Грейс больше не видела отражения Уинна в зеркале, зато она чувствовала его губы на своем теле. Ноги не держали ее, и она ухватилась за комод. Трусики соскользнули на пол.
Уинн поднялся и повернул ее лицом к себе. Прижавшись губами к ее шее, он обхватил ее за ягодицы и приподнял. Грейс вцепилась в его плечи.
– Я здесь единственная без одежды? – задыхаясь, спросила она.
Уинн не ответил. Он пожирал ее глазами. Грейс чувствовала себя желанной, но одновременно и уязвимой.
– Ты настоящее совершенство, – наконец сказал он. – Я мог бы стоять так вечно и просто смотреть на тебя.
Щеки Грейс вспыхнули, но не от смущения, а потому, что искренность Уинна затронула струны ее души.
Не отрывая от нее глаз, он отступал, пока не наткнулся на кровать. Отбросив покрывало, Уинн сел на край кровати и поманил Грейс пальцем к себе. Он хотел, чтобы она подошла к нему и, судя по блеску в его глазах, хотел, чтобы она сделала это медленно.
Грейс вздохнула и шагнула вперед. Чем ближе она подходила к Уинну, тем темнее становился его взгляд. Когда она оказалась совсем близко, он обхватил ее за шею и лег вместе с ней на кровать.
Губы их снова встретились. Контакт был дразнящий, намеренно легкий. Ухватив зубами его нижнюю губу, Грейс мягко втянула ее в рот. Сильная рука обняла ее за талию. Она лежала на Уинне, ее рот был в нескольких дюймах от его груди. Грейс медленно расстегнула одну пуговицу на его рубашке, затем еще две. Каждый раз, когда освобождался кусок кожи, она ласкала ее языком. Наконец рубашка была полностью расстегнута, обнажив его грудь и живот. Грейс принялась за джинсы. Уинн оперся на локти и помогал ей бедрами. Сняв с него джинсы, она опустила голову и языком очертила круг вокруг его пупка, прежде чем спуститься ниже. Уинн глубоко вздохнул и учащенно задышал. Пальцы Грейс скользнули в его трусы-боксеры.
