– Может быть, я не вовремя? – спросила она, смиренно потупив взгляд.
– Что Вы, что Вы, я уже ухожу, – игриво произнес Константин.
Оставшись наедине с ней, Куликов вдруг почувствовал, что все его тревоги и переживания остались позади. Он помимо воли с наслаждением вдохнул запах ее духов, и его настрой держать ее на расстоянии растворился в ее аромате.
– Как поживаете, Сергей Александрович? – грустно, голосом человека, сожалеющего о содеянном, спросила Сукурова.
– Все без изменений, Лилия Семеновна. Жениться собираюсь, – надменно подняв подбородок, произнес Куликов, полагая, что она наконец-то находится в его власти, и он может рассчитаться с ней за былые унижения.
– А я очень плохо без Вас поживаю, – сказала она и замолчала.
– Каждый сам совершает свой выбор, – морализировал Куликов.
– Конечно, Сергей Александрович, Вы, как человек мудрый, абсолютно правы во всем.
При этих ее словах, Куликов почувствовал, как ему их все это время не хватало. Так его никто в жизни еще не превозносил! Чувство благодарности начало расти в нем. Эта обворожительная особа, которая могла бы совратить любого, превозносит именно его!
– Я хотела бы обратиться к Вам с личной просьбой. Поверьте, я бы никогда не посмела… Вы такой неприступный, Вас все боятся, и я тут не исключение. Стоит Вам повести бровью, и Ваши подчиненные, да и другие сотрудники трепещут. Я знаю, что Вас опасаются и вышестоящие Вас люди. Да, да, я неоднократно слышала это. Вы же профессионал, каких мало! А кто же не испугается такой жесткой конкурентной борьбы. У Вас несгибаемая воля, которая, вне всяких сомнений, обеспечит Вам быстрый карьерный рост. К сожалению, ее сила распространяется и на меня. Но только одна я знаю, что Вам присущи и другие качества: душевная широта, чуткость, отзывчивость. Вы готовы благородно помогать людям, несмотря на их просчеты. Просто многие этого не знают. Но мне господь дал эту радость: знать эти скрытые от других качества Вашей души. Только поэтому я снова осмелилась к Вам подойти. Сергей Александрович, я могу Вас просить о маленьком одолжении?
– Конечно, – великодушно ответил Куликов. Душа его купалась в потоках беззастенчивой лести, щедро на нее проливаемых.
– Понимаете, я намерена уйти от Якунина, я не могу больше жить с этим человеком…
– Вы уже, кажется, уходили от него. Это Ваше личное дело, – попытался уйти от опасной темы Куликов.
– Конечно, личное, Сергей Александрович. Я бы и не стала утомлять Вас своими семейными проблемами. Зачем они Вам! Вас ведь ничто со мной уже давно не связывает. Но дело в том, что косвенно все это – я имею в виду мою личную жизнь – связано с моей просьбой, иначе многое… – на ее красивом лице отразилась мольба.
– Ну хорошо, хорошо. Конечно, Лилия Семеновна, как Вам будет удобнее.
– Так вот, я так устроена, что не могу раздваиваться. Поэтому после того, что у нас с Вами было, я все ему рассказала. Я хотела уйти от него, но он удерживает меня силой.
– Как это? Сейчас на дворе двадцать первый век, вообще-то, – пытаясь изобразить насмешливый тон, сказал Куликов.
– Я вижу, Вам, Сергей Александрович, это все кажется смешным. Мне, наверное, не стоило затевать этот разговор. Я, пожалуй, лучше пойду, – и Сукурова поднялась с кресла.
– Ну что Вы, Лилия Семеновна, рассказывайте. Останьтесь, пожалуйста, – забеспокоился Куликов, в душе которого зародилась надежда. – Я просто не понимаю, как в наше время мужчина может силой удерживать женщину.
– Хорошо, если Вы этого хотите, то я останусь, – Сукурова была сама покорность. Но теперь уже получалось, что это Куликов ее просит.
– Конечно, бывает, что он применяет и физическую силу. Игорь ведь очень сильный. Он может ударить меня, что уже случалось. Пусть и не часто, но я боюсь его. Однако, Вы совершенно правы, этого одного было бы недостаточно. Есть и другое. Мне трудно это объяснить. В нем заключена какая-то демоническая сила. Она притягивает меня. Это может показаться странным, ведь Игорь практически урод.
Куликов вопросительно приподнял брови.
– Да, да, урод. Вы это и сами видите. Но это его уродство странным образом действует на меня. Оно притягивает. А может быть, здесь и нет ничего странного? Уродство вообще притягательно. Очень часто люди против своей воли рассматривают калек и инвалидов и делают это со странным удовольствием. В жизни очень много всего странного и необъяснимого. Так вот, я чувствую себя совершенно беззащитной перед ним. Он имеет необъяснимую власть надо мной. Я уже ненавижу его, но ничего не могу с собой поделать, не могу ему отказать, – она трагически замолчала.
Голова Куликова гудела. У него возникло ощущение, что его искупали в помойном ведре. Но странным образом он почувствовал, что его это привлекает. Одновременно в нем нарастало дикое животное желание обладать Сукуровой. Ноздри его раздулись, а взгляд приобрел твердость.
– Мне это все самой отвратительно, поверьте. Но чтобы справиться с этим, мне нужна Ваша помощь. Сергей Александрович, умоляю Вас, отвезите меня сегодня к дочери. Он ждет меня каждый день после работы на улице и силой заталкивает в машину. Умоляю Вас! Помогите мне!
Какое-то движение за пределами кабинета отвлекло его внимание. Куликов поднял голову и к своему ужасу увидел быстро приближающуюся к ним плотно сбитую фигуру Якунина. Он ворвался к нему в кабинет и своим немного гнусавым неприятным голосом сказал:
– Здравствуйте, Сергей Александрович! А я бы хотел с вами поговорить. Не возражаете?
Сукурова сразу вся сжалась и пробормотала:
– Я, наверное, попозже зайду?
– Зачем же, Вы нам не помешаете, Лилия Семеновна, останьтесь, – довольно бесцеремонно распорядился Якунин.
– А зачем нам, Игорь Геннадьевич, Сукурова? – с вызовом в голосе спросил Куликов.
– Сейчас узнаете! Я как раз о ней собирался поговорить, – повысил голос Якунин. Его глазки яростно буравили Куликова. Желваки ходили у него на щеках. Свои огромные руки с нечистыми ногтями он упер в его стол и склонился над хозяином кабинета.
– И что же я узнаю? – открыто враждебно проговорил Куликов. Он почувствовал острое желание ударить Якунина. И самое главное, Куликов знал, что Якунин хочет того же. Обоим был понятен истинный предмет разговора, но каждый пытался завуалировать его как может.
– Не кажется ли Вам, Сергей Александрович, что Вы переходите все границы? – прошипел Якунин.
– А что, собственно говоря, такое Вы имеете в виду? – прошептал Куликов.
– А то, что Вы ставите Лилию Семеновну в неловкое положение.
– Как это?
– Заставляете ее вкалывать допоздна. А у нее семья имеется, домашние обязанности, знаете ли!
– Кто это ее заставляет? – сказал было Куликов, но потом подумал, что оправдываться перед этим типом он не собирается и, встав из-за стола, так что едва не уперся носом в нос Якунина, добавил:
