Французский исследователь Ж. Дескюре подчеркивал, что зависть ведет к ряду нервных и душевных заболеваний. Завистник, пишет Ж.-П. Сартр (1998), «делает из лишения и страдания себе заслугу и из них черпает право требовать невозможное» (c. 436).
Для нейтрализации отрицательных переживаний завидующий прибегает либо к саморазрушительным фантазиям, либо к проявлению равнодушия, цинизма, к насмешкам, позволяющим ему избегать травматизации, связанной с ощущением дефицита и неполноценности своего существования. Зависть может выродиться и в самобичевание. В принципе, завистник — несчастный человек, достойный сожаления, страдающий от сомнений, от навязчивых мыслей, от отсутствия так называемого чувства собственного достоинства.
Нередко зависть мотивирует человека на то, чтобы овладеть желаемым объектом даже преступным способом или испортить его (Кляйн, 1997).
Зависть влияет на стиль взаимоотношений между людьми. Т. В. Бесковой (2011д) был выявлен ряд корреляций склонности к зависти и представлений о зависти других к себе со стилями межличностных отношений (табл. 5.1).
Таблица 5.1. Матрица корреляций склонности к зависти и представлений о зависти других к себе со стилями межличностных отношений
Примечание: уровень значимости: * < 0,05; ** < 0,01; ***< 0,001.
Приведенные в таблице результаты свидетельствуют о том, что завистливым мужчинам в отношениях с другими свойствен агрессивно-подозрительный стиль; завистливые женщины в межличностных отношениях проявляют подозрительно-подчиняемый стиль. Кроме подозрительности, которая свойственна и завистливым мужчинам, и завистливым женщинам, зависть проявляет себя и в других аспектах межличностных отношений, но в них уже наблюдается гендерная специфика. Это значит, что завистливые мужчины в отношениях с другими проявляют агрессивность, а завистливым женщинам свойственна подчиняемость другим, покорность, склонность к самоуничижению, слабовольность, пассивность. Однако зависть мужчин проявляется не прямо, а косвенно и сопровождается злобными шутками, колкостями, направленными на объект зависти, ненаправленными и неупорядоченными взрывами ярости.
У женщин склонность к зависти отрицательно коррелирует с интегративным показателем «доминирование».
Мужчины и женщины, проявляющие эгоистично-авторитарный стиль отношений (а женщины и с агрессивным стилем), склонны предполагать, что они являются объектом зависти других. Таким образом, завистливым респондентам независимо от их гендерной принадлежности в межличностных отношениях свойственно проявление подозрительности.
Зависть показывает, насколько люди чувствуют себя несчастными.
Артур Шопенгауэр
Тяжелее всего для завистника то, что ему никто не завидует.
Роже Мартен дю Гар
Приведенные выше данные соответствуют результатам другого исследования Т. В. Бесковой (2010а), в котором статистически значимая связь подозрительности и завистливости была выявлена при использовании методики диагностики агрессивности Басса — Дарки. Таким образом, люди с высоким уровнем зависти весьма настороженно относятся к другим, проявляя в отношениях недоверие и осторожность, а иногда и полную убежденность в том, что окружающие намерены нанести им какой-либо существенный вред. Показательны в этом отношении данные Т. В. Бесковой (2010ж): средний балл собственной зависти к другим (Мх = 2,32) у опрошенных ею людей оказался значительно ниже среднего балла предполагаемой зависти других к себе (3,02) (t = 12,44, р ≤ 0,001). Иначе говоря, человеку свойственно предполагать, что он завидуют другим меньше, нежели другие завидуют ему. Т. В. Бескова предполагает, что причин этому несколько: во-первых, собственная зависть не всегда осознается субъектом; во-вторых, у человека присутствует желание выглядеть лучше перед самим собой; в-третьих — худшее ожидается чаще со стороны, и, наконец, в-четвертых, предполагаемая зависть других повышает самооценку.
Зависть может приводить к поступкам, схожим с предательством, и когда это касается лиц, занимающих высокие посты, может приводить к трагическим последствиям не только для объектов зависти, но и для многих других людей.
Зависть одного человека может нанести огромный урон военным и политическим интересам целой страны. Вот два примера из русской истории Первой мировой войны, приведенных Ю. В. Щербатых. Один из них — гибель армии А. В. Самсонова в 1914 г., когда отчаянно завидовавший ему генерал П. К. Ренненкампф, несмотря на приказ ставки, не пришел в критический момент на помощь Самсонову, попавшему в окружение. В итоге при прорыве окружения Самсонов погиб вместе с большей частью своих войск.
Второй эпизод той войны связан с знаменитым Брусиловским прорывом — самой успешной наступательной операцией русской армии в Первой мировой войне. По замыслу ставки Верховного главнокомандующего, главный удар в той операции должен был наносить Западный фронт под командованием генерала А. Е. Эверта, а в качестве прикрытия предполагалась атака Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова; 4 июня 1916 г. армии Брусилова прорвали фронт и устремились в прорыв. Только за первые три дня его войска взяли в плен более сорока тысяч солдат противника и девятьсот офицеров. Вся Россия восторженно встретила этот успех, кроме одного человека — генерала Эверта. Ведь именно ему дали лучшие войска и вооружение и именно он мечтал во всем блеске показать свой военный талант. Поэтому когда Ставка приняла решение сделать удар Брусилова основным, а Эверту было приказано помочь ему с правого фланга, обиженный командующий Западного фронта решил отомстить герою. Генерал Эверт добился у Николая II разрешения отложить свое наступление на шесть суток, в то время как у Брусилова уже кончались боеприпасы и продовольствие, а личный состав был измотан и обескровлен непрерывными боями. Брусилов обратился к генералу Эверту и начальнику Генерального штаба М. В. Алексееву с просьбой бросить в прорыв хотя бы третью армию Эверта, прикрывающую фланг фронта Брусилова, и Эверт с трудом дал на это формальное согласие. Однако завистливый генерал так и не отдал соответствующий приказ своим подчиненным, и Брусилову пришлось биться в одиночку, в то время как к австро-венграм на помощь подошли немецкие корпуса. Брусилов вновь обратился к начальнику Генерального штаба: «Если Западный фронт не перейдет в наступление, мы потеряем все успехи, которых достигли в тяжелейших боях». Алексеев снова приказывает Эверту начать наступление третьей армии, но тот опять не дает приказа о наступлении, объясняя отсрочку… плохой погодой. Через несколько дней Эверт снова добился лично от царя отсрочки наступления, а в близком кругу сказал: «С какой стати я буду работать во славу Брусилова».
Если бы не зависть генерала Эверта, то Австро-Венгрия была бы разгромлена, выбыла бы из войны и мировая история могла бы быть совсем другой.
Итак, почти вся научная, и вкупе с ней художественная, литература постоянно обращала и обращает внимание на деструктивный, агрессивный, бесплодный и мучительный характер зависти. Однако имеется, хотя и небольшая, часть ученых и писателей, которые по-иному относятся к зависти.
