– Хотя здесь не Форт Нокс, не думаю, что многие догадались бы заглянуть сюда.
Кейт протянула ему ключ.
– Ты, случайно, не ревнуешь? – спросила она, глядя на Джонатана снизу вверх.
Джонатан закатил глаза:
– Отпирай!
Квартира оказалась маленькой, угловой; белая кухня переходила в гостиную с кирпичной стеной. От кухни гостиную отделяли квадратный обеденный стол со стульями, темно-зеленый диван, бочка, которую превратили в журнальный стол, и большой плоскоэкранный телевизор, привинченный к стене. Остальные стены украшали картины и снимки в рамках – афиши, плакаты боевиков, а также дорожные знаки и семейные фотографии. Кейт следила, как Джонатан рассматривает интерьер, иногда на чем-то задерживаясь взглядом.
– В юности Джейк тоже пережил бунтарский период, который выразился в том, что он воровал дорожные знаки. Он до сих пор ими гордится! – Она показала на складной стол. – Его мой отец в шутку подарил Биллу за год до того, как тот погиб. Не думаю, что Джейк когда-нибудь его выбросит. – Она показала на дверь наискосок от стола. Дверь была маленькая, как, наверное, и расположенная за ней комната. – Гостевая спальня, – пояснила Кейт и показала на соседнюю дверь: – Там ванная, она совсем крошечная. К тому же от стен отлетает плитка… Последняя дверь, как ты, наверное, догадался, ведет в его комнату, тоже не самую просторную на свете.
Джонатан рассмеялся и поставил свою сумку рядом с диваном. Потом он вышел на кухню. Они так и не дождались заказанной в отеле пиццы, и он надеялся, что у Джейка найдется хоть какая-нибудь еда.
Кейт бросила свои вещи в гостевой спальне и тут же перешла в комнату Джейка. У агента нашлись продукты для приготовления сэндвичей с индейкой и жареной картошки.
– Ужин готов! – позвал он, разложив еду по тарелкам.
Кейт вышла, когда он раскладывал столовые приборы. Лицо у нее раскраснелось, и она не сразу посмотрела ему в глаза.
– Выглядишь подозрительно, – заметил он. Кейт криво улыбнулась и с делано беззаботным видом всплеснула руками. – Чем ты там занималась?
– Ничем, – ответила она, как ребенок, и села за стол. Джонатан обрадовался, заметив, как она оживилась при виде еды.
– Знаешь, мне бы в голову не пришло рыскать в комнатах у Марка или Оливера – примерно то, чем ты сейчас занималась. И уж точно я не заглядывал в комнату Никки, хотя все они – мои лучшие друзья, – с улыбкой заметил он. – По-моему, ты излишне любопытна.
– Хотя я почти ничего не знаю о Никки Уотерс, наверное, хорошо, что ты не заглядывал к ней в комнату, когда был у нее дома, – уклончиво ответила Кейт. – Мне кажется, что владелица охранного агентства должна высоко ценить личное пространство. – Джонатан поднял вверх большие пальцы рук в знак согласия. – Я тоже не имею обыкновения рыться в комнатах своих друзей… разве что мне кажется, что в них есть нечто, достойное моих усилий. – Она покосилась на комнату Джейка. – Кое-что, способное помочь нам докопаться до сути.
– Ты нашла там что-нибудь полезное?
– Нет, но у меня ведь и не было достаточно времени, верно? – Она подмигнула, и ему стало радостно от этого. Как ни пытался он скрыть свои чувства, выражение лица его выдавало. Он повернулся к стене и стал рассматривать фотографии.
– Это Билл? – спросил он, увидев на одном снимке широко улыбающегося смуглого блондина. За его спиной расстилался океан, блондин щурился от яркого света. Снимок был явно старый.
– Да, его сняли за несколько лет до того, как… – Кейт помолчала. – По-моему, его снимал мой отец. – Она положила на тарелку недоеденный сэндвич и встала. Прошла вдоль стены, разглядывая фотографии, пока не нашла ту, которую искала. – Однажды наши родители решили устроить совместный семейный отдых. Мама Джейка очень давно не была на море, поэтому мы взяли все необходимое на несколько дней и поехали…
Джонатан подошел к ней и посмотрел на снимок. Билл сидел на песке; рядом с ним стоял маленький Джейк. Чуть дальше, в полосатом шезлонге, сидела улыбающаяся блондинка. Джейк в объектив не смотрел. Он сосредоточился на недостроенном песочном замке. Джонатан узнал Дикона, он видел его фото в деле Кейт. Дикон, только моложе, чем на снимке из досье, сидел тоже в полосатом шезлонге рядом с матерью Джейка; оба смеялись. Рядом с ним стояла женщина в черном цельном купальнике; она смотрела на улыбающуюся девочку, которая помогала Джейку строить замок из песка. Это несомненно была Кейт, единственная из всех, она смотрела прямо в объектив. Все они выглядели такими счастливыми! Такими довольными.
– Ты очень похожа на мать, – заметил Джонатан, глядя на женщину в черном купальнике. Когда их фотографировали, мать Кейт была старше, чем Кейт сейчас, и все же сходство было невероятным.
Кейт улыбнулась:
– Спасибо. То был редкий случай, когда мы собрались все вместе. Какой-то турист согласился нас снять, но вдруг моего отца что-то насмешило. Я даже не знаю, есть ли у нас другие общие снимки. Несколько лет назад мать Джейка обнаружила фотографию в альбоме и сделала копии для нас и моего отца. Это одна из моих любимых. – Кейт повернулась, и Джонатан понял, как сильно она любит своих близких, в том числе Джейка и его родителей. Он непроизвольно сделал шаг назад. Жаль, что у него нет таких же, как у нее, детских воспоминаний о семье. У него семейных воспоминаний просто нет.
Джонатан вернулся за стол и снова приступил к еде. Спустя какое-то время она тоже села за стол. Они молча доели сэндвичи и картошку. Кейт, не говоря ни слова, убрала со стола и помыла посуду. Джонатан старался прогнать мрачное настроение, но ничего не получалось. Вокруг него словно выросли стены. Он даже не заметил, что Кейт снова села напротив.
– Ты вырос в приюте? – Джонатан вздрогнул от удивления и, вскинув голову, встретился с ее вопросительным взглядом. Она улыбнулась, как бы извиняясь, и поспешила объясниться: – Вчера ты обмолвился, что в детстве часто переезжал; мне показалось, ты говорил об этом с горечью или с досадой… Кроме того, ты дал понять, что хочешь пустить корни. Ты больше всего на свете любишь свою работу, «Орион» и своих друзей. Кроме того, я видела твою татуировку – домик… – она показала на его предплечье.
– Ты делаешь поспешные выводы, – буркнул он, но Кейт не обиделась и не смутилась. Ее черные глаза были добрыми; они пытливо смотрели на Джонатана, но он не знал, что они ищут. Видя, что Кейт молчит, он наконец решил рассказать ей то, о чем никому прежде не рассказывал.
– Моя мама умерла сразу после моего рождения, а отец не хотел возиться с ребенком. Поэтому он предпочел устраниться. – Гнев и презрение к отцу, которые он испытывал когда-то, совершенно прошли. Теперь он просто констатировал факты. – Меня, как и тысячи других таких же брошенных детей, не усыновили. Много лет я переезжал из одной приемной семьи в другую. По тем или иным причинам я не уживался в приемных семьях. И с детьми как-то не получалось сдружиться. – Он вздохнул.
Пусть он больше не испытывал горечи из-за того, что отец его бросил, не думал, что когда-нибудь забудет тяжесть одиночества.
