— Простите, лересса, — удивленно воззрилась на нее Айра. — Но разве вы не должны быть сейчас в классе?
— Каком еще классе?
— У нас занятие по Травологии. Первое. И в расписании именно вы указаны нашим учителем.
Леди дер Вага секунду ошарашенно таращилась на гостью, потом перевела взгляд на песочные часы, стоявшие на полке возле самого входа. Наконец посмотрела на капризное растение, пересадкой которого так увлеклась, и вдруг всплеснула руками.
— Мать честная! Опять забыла! Этот листовик у меня уже три года живет и не желает приживаться, вот я и… спасибо, что напомнила, девочка! Сейчас, погоди, я его куда-нибудь положу… — Женщина заметалась взглядом по сторонам, не решаясь положить привередливый кустик просто на землю. — Или нет, лучше прикопаю… ах, демоново семя… ты же не любишь обычного света! Всевышний, куда же мне тебя деть?! Надо бы пересадить, но времени совсем нет, бросить я тебя, конечно, не брошу, а мне еще переодеться, тару тебе приготовить, земельку сверху насыпать, погладить, полить…
— Давайте, я его подержу, — неожиданно предложила Айра, протягивая руку.
Листовик неожиданно качнулся навстречу, отчего-то встрепенувшись и выпустив наружу сразу три тонких усика, которыми попытался обвиться вокруг ее указательного пальца.
Девушка вздрогнула, когда один из них коснулся кожи, и на всякий случай отступила на шаг, благоразумно спрятав руку за спину.
Вдруг он кусается?!
Цветочек тут же увял, словно расстроившись. Опустил листики, поник и едва не заплакал, а преподавательница Травологии, потаращившись на это чудо пару секунд, вдруг просияла и восторженно воскликнула:
— Ожил! Мой мальчик ожил!
Айра опасливо отступила еще на шажок: да она какая-то ненормальная.
— Ты — живой, мой маленький, мой хорошенький, замечательный… — заворковала травница, поглаживая вялые листики. — Сейчас мы тебя посадим в хорошую землю, польем, я тебе песенку спою… хочешь? Ну, расправь свои крылышки, поднимись, мой славный… ну, чего тебе не хватает? Отчего ты такой грустный?
Девушка поежилась: дама говорила с кустиком словно с родным сыном. Аж прослезилась с досады, когда он не пошевелился, и расстроилась, кажется, еще больше, чем он. А уж смотрела на бессильно обвисшие корешки как на убиенного младенца.
— Ну вот, — огорченно вздохнула госпожа дер Вага, убедившись, что цветок больше не собирается оживать. — Только немного расшевелился, как опять… и что мне с ним делать? Ума не приложу! Ни в какую не желает жить! Чахнет и чахнет, сохнет и горюет! Ну где я ему тут Занд возьму? А? Скажите, где?!
— А он из Занда? — невольно заинтересовалась Айра, вспомнив, что уже слышала про это жутковатое место.
— Из Охранного леса. Мне его один маг три года назад привез, так я с тех пор и бьюсь, как курица над яйцом. А толку никакого.
— А чего ему не хватает?
— Не знаю! — с несчастным видом отозвалась женщина. — Я уж его и магией, и отварами, и специальную коробку сделала! Земли из Занда попросила привезти, чтобы он не скучал! И — ничего! Представляешь?
— Вы думаете, он скучает?! — изумилась девушка, непонимающе воззрившись на поникший кустик.
Госпожа дер Вага возмущенно на нее посмотрела.
— Конечно! Ты же скучаешь по дому?! По маме с папой, братишке, сестричкам… разве нет?!
Айра вздрогнула.
— Я…
— Вот именно! Растения ничем от нас не отличаются! Все мы — одно и то же! Все живые! Все чувствуем! И он, конечно, ужасно одинок здесь, где нет никого, кто был бы ему дорог.
Девушка сникла: вот это она могла понять. Очень даже хорошо. А потому, мгновение поколебавшись, снова протянула руку.
— Дайте его мне, лересса. Пожалуйста. Может, у меня получится его убедить, что новый дом иногда бывает не хуже старого?
Травница покосилась на нее с нескрываемым сомнением, но Айра была серьезна — ей вдруг показалось, что кустик действительно поймет. Ведь не зря же он так тянулся навстречу?
— Ладно, — наконец протянула леди дер Вага цветок. — Но если загубишь…
Листовик, оказавшись в руках Айры, снова встрепенулся и, будто не веря своему счастью, осторожно пошевелился. Сперва приподнял зеленые листики, неуверенно выпустил еще один усик, которым настороженно ощупал руки девушки. Мгновение подумал. Поерзал. А потом вдруг распустил корешки и обвился ими вокруг ее пальцев, бесстрашно устроившись, будто на руках у матери. После чего блаженно раскинул листочки, осмелел и наконец выстрелил вверх длинным щупом, на конце которого прямо на глазах ошеломленной травницы распустился крупный ярко-желтый цветок.
— Ой, — только и сказала Айра, с изумлением чувствуя, как бьется внутри удивительного растения странная, но несомненная жизнь. А потом ощутила, как шелохнулось внутри ее собственное сердце, и немного напряглась, но боли не было — только непонятное удовлетворение и ощущение абсолютной правильности происходящего.
— Ты ему понравилась, — неслышно прошептала госпожа дер Вага, словно боясь спугнуть свою удачу. — Девочка, он тебя признал! Он тебя принял! Понимаешь?!
— Нет, — честно ответила Айра, с любопытством изучая цветок. Вот ведь чудной. Шевелится сам по себе, капризничает, привередничает и грустит — совсем как ребенок! Но сейчас сидел у нее на руках смирненько, тихо и с явным удовольствием. Так, будто обрел наконец то, что так долго искал.
Не зря госпожа травница так над ним трясется. Интересно, в Занде все растения такие?
Айра помялась, откровенно не зная, куда теперь его девать.
— Еще ни к кому… никогда и ни у кого… а тебя принял сразу, как увидел… и это замечательно! — вдруг просияла леди дер Вага и широко улыбнулась. — Дитя, у тебя настоящий дар! Чистейшая Земля, можешь мне поверить! Чудесная, полноценная и на редкость мощная! Тебе просто на роду написано растить и выращивать! Хочешь, я научу тебя с ним разговаривать?
— А можно? — неуверенно улыбнулась девушка.
— Нужно! Пойдем-ка, пойдем, — вдруг заторопилась госпожа дер Вага. — Листовик ни в коем случае не бросай! Посади его… ну-у-у, где-нибудь, где он сам захочет. Думаю, теперь он не будет привередничать. Особенно если ты пообещаешь его навещать и подкармливать. Цветы — они такие. Порой как дети, можешь мне поверить. Ласку любят, слово доброе… да не стой столбом! Найди ему место! Тебя бы за волосы в воздухе подвесить! Небось не понравилось бы! А ему, бедному…
Айра, спохватившись, помчалась следом за быстро удаляющейся чародейкой. Руки сжимала крепко, но так, чтобы не повредить и не выронить драгоценное растение, за которое травница ей потом наверняка голову оторвет. Правда, где-то внутри зрела твердая уверенность в том, что листовик теперь не упадет, даже если она решит перевернуть руки ладонями вниз. Вопрос в другом: согласится ли он после всего этого усесться в обычную землю? Вдруг опять начнет капризничать?
