Дальше, разумеется, не полезли — там была территория охранителей, куда простым смертным путь заказан, — но все остальное действительно осмотрели. А убедившись в том, что рядом с деревней нет следов магического вмешательства, со спокойной душой свернули расследование и благополучно удалились, объяснив произошедшее тем, что погибшая девочка просто ушла из дома и была убита вышедшим из леса диким зверем.
Рядом с Охранными лесами чего только не случается, да и звериных следов возле плетня нашлось предостаточно. Мальчишка же мог удариться и сам, упасть во сне или поцарапаться по пути в отхожее место, не заметив торчащей из стены щепки.
Вот только кузнеца, во дворе которого всегда царил идеальный порядок, такая правда не устроила. Но спорить с магами оказалось бесполезно: услышав возражения и посмотрев на обрывки одежды девочки, найденные возле плетня, чародеи только пожали плечами и удалились. А отец Вэйра, с бессильной злостью проводив их глазами, в тот же день поклялся, что больше не допустит повторения случившегося…
* * *
Взобравшись на невысокий пригорок, Вэйр остановился, чтобы перевести дух и осмотреться. По тракту он сегодня не пошел — срезал через лес напрямик, чтобы не тратить время впустую. А поскольку в лесу он, как любой охотник, прекрасно ориентировался, то выбрался из чащи как раз там, где планировал.
Вон, впереди дорога виднеется… значит, до Пармы осталось немного — уже к вечеру должна показаться на горизонте.
В Парме Вэйр собирался выяснить, каким образом можно добраться до представителя Ковена магов, чтобы рассказать ему о происходящем в предгорьях. Он рассудил, что если отцу в свое время не сумел помочь даже наместник из Сервы, значит, надо обращаться сразу в Ковен. То есть прямиком в столицу, где наверняка уделят больше внимания тревожным новостям с окраины.
Вот только до столицы далеко, а денег у Вэйра имелось совсем немного. Так что, прежде чем заниматься поисками, ему надо было найти работу и основательно подготовиться. Попутно, как он себе и обещал, подыскать жилье для родителей, чтобы перевезти их подальше от Охранного леса. А уже потом заниматься всем остальным.
К тому времени, он надеялся, реки как раз очистятся ото льда, суда вновь начнут бороздить своенравную Аргу… авось кто-нибудь из торговцев согласится довезти его до столицы за приемлемую плату. А если даже путешествие по воде окажется слишком дорогим, то все равно — дорог в этой части страны не в пример больше, чем возле Охранных лесов.
Определившись, таким образом, с ближайшими планами, Вэйр повеселел и, отыскав небольшую протоку, привел себя в порядок. Заодно передохнул, перекусил остатками припасов, терпеливо дождался, пока дневная жара окончательно спадет, и только тогда двинулся дальше. Шел он теперь по дороге, с нетерпением вглядываясь в каждый новый поворот и надеясь, что уже эту ночь проведет хотя бы на сеновале. Привычки привычками, однако ночевки вблизи Охранного леса приносили немало беспокойства. Да и зверье тут водилось опасное, а порой и из-за границы забредали твари, с которыми одинокому путнику просто не совладать.
Вот только Всевышний почему-то рассудил, что радоваться Вэйр начал преждевременно, и приготовил для него еще одно испытание: как только юноша, погрузившийся в радужные грезы, преодолел очередной поворот, «осчастливил» его совершенно неожиданной встречей.
Причем неожиданной настолько, что Вэйр в первый момент даже опешил, обнаружив, что на тракте, с которым он связывал столько надежд, его терпеливо ждет кряжистый, неряшливо одетый мужик с внушительной дубиной в руках. А потом чуть не растерялся, услышав сбоку хруст ломаемых веток и увидев, как из соседних кустов неторопливо выходят двое невысоких парней, отрезая ему дорогу к бегству. После чего быстро обернулся и заметил еще один силуэт, прячущийся неподалеку, — четвертый человек явно стоял на страже и готовился перехватить беспечную жертву, если та вдруг взбрыкнет и надумает скрыться в чаще.
Парни, не теряя времени, зашли юноше за спину. Один — мордатый, щекастый и неповоротливый, как хряк. Второй постройнее и пошустрее, с глубоко посаженными, лихорадочно блестящими глазами, свернутым набок носом и щербатым ртом. На обоих, как и на стоящем впереди мужике, были надеты стоптанные, явно не по ноге пошитые сапоги, одинаково грязные рубахи, подпоясанные потертыми кушаками, и наспех залатанные штаны, уляпанные подозрительными темными пятнами.
Мельком их оглядев, Вэйр с удивлением обнаружил, что с оружием у нападавших дела обстоят скверно: всего один нож на четверых. Да и тот висел в потертых ножнах на поясе у типа, который появился первым. Парни держали в руках самые обычные дубины, а тот, что остался в кустах, вопреки здравому смыслу был вооружен не луком, а каким-то подобием копья с ржавым наконечником.
Вэйр медленно отступил к краю дороги, стараясь выглядеть напуганным и держать незнакомцев в поле зрения, а сам с досадой подумал, что слишком рано размечтался об отдыхе и потерял осторожность. Правда, он не рассчитывал, что в такой глуши встретит грабителей, и совсем не предполагал, что кто-то позарится на его тощий мешок. Но, видимо, прохожих на тракте было немного, поэтому банда, переживающая не лучшие времена, решила потрясти первого, кого послал им Всевышний.
— Здор-р-рово, парниша! — сплюнул себе под ноги мужик, когда пойманная в ловушку жертва тревожно заозиралась. — Слышь, а ты куда топаешь? Не в Парму, случаем?
Вэйр промолчал. При этом постарался сгорбиться, опустить голову и стать как можно меньше, чтобы выиграть для себя несколько драгоценных секунд. Да, трое на одного — не самый плохой расклад, который встречался ему по жизни. Кроме того, жирдяй выглядел не особенно подвижным и, судя по выражению лица, был излишне уверен в себе. Стоял, опять же, удачно, в пределах досягаемости. Зато его сосед казался более напряженным и даже скованным, хотя дубину держал не в пример более уверенно. Тогда как последний из этой неприятной троицы остановился по правую руку от Вэйра и явно приготовился перехватить его, если тот попытается сбежать.
«Нехорошо, — подумал Вэйр, быстро просчитав варианты. — Лезть с охотничьим ножом на три дубины — самоубийство. А если еще мужик окажется бывшим воякой…»
От этой мысли он поежился, и, заметив этот жест, один из парней глумливо ухмыльнулся.
— Так, значит, все-таки в Парму идешь? Хотя куда ж еще: дорога всего одна… эй, а хошь, мы тебя проводим?
Вэйр, сглотнув, опустил голову и отступил на шажок левее, лихорадочно вспоминая уроки отца.
— Ты че, немой? — осклабился толстяк.
— Н-нет, — хрипло ответил Вэйр, облизнув пересохшие губы. — Только не убивайте…
— Не-а, — успокаивающе помахал дубиной щербатый. — Мы только проводим. Не ссы.
— Ага, — гулко хохотнул толстяк, подметив, как дернулся от этих слов юноша. — Проводить — эт мы могем! Хоть до Пармы, хоть до ельфов, а хоть до самого Всевышнего…
— Не богохульствуй, дурило, — внезапно подал голос главарь. — Словишь молнией по башке или язык тебе кто отрежет — враз отучишься бога поминать, когда не надо.
