— Лучше уж Камилла Уитмор, чем Тереза Биго.
— Не представляю, зачем она ему сдалась? Такая… страшненькая.
Я сложила руки на груди и уткнулась взглядом в полки, мысленно считая корешки. Можно подумать, я раньше не знала, что обо мне говорят.
— Страшненькая? Вы хотели сказать — страшная? Когда она смотрит, дрожь берет! Леди Лавиния совсем на нее не похожа.
— Ах, Лави просто душка. Кажется, ей нравится Майкл Эрден.
— Лави — да, но Тереза!
— Вы видели ее кошмарное платье?
Я невольно бросила взгляд на свои юбки, которые в темноте казались черными. Между прочим, сливовое платье — одно из моих любимых. Да, воротник у него глухой, но на груди кремовая камея. Хорошо, плечи закрыты, но рукава даже до локтя не доходят и украшены тонким кружевом.
— Если граф де Ларне хотел жениться на леди из Энгерии, мог бы выбрать кого-то посимпатичнее. Вот Аннет Марстон, она такая миленькая!
— Но ей уже двадцать три!
— Терезе Биго и того больше. В ее возрасте никто не выходит замуж, это ужасно.
Сколько всего интересного можно услышать, если вовремя затушить лампу! А вот кто именно треплет языком, из-за ширмы не разглядеть.
— Отец говорит, все дело в каком-то договоре, который их родители заключили давным-давно. Так что ему просто не приходится выбирать, это как брак по доверенности…
— Брак по доверенности — это другое! Там ты хотя бы знаешь, на ком женишься.
— Ах, да какая разница! Ему просто не повезло.
— Бедняга! Сам-то он весьма недурен…
— Недурен? Да он красавец! Если бы был свободен, я бы и сама за него пошла.
— Ах!
Снова хихиканье, от которого я с силой сжала зубы. Да у меня мозг разжижается от таких разговоров, хотя я в них даже не участвую! И так, на минуточку, вы говорите о моем муже.
— Если он пригласит меня в третий раз — я соглашусь! Танцевать с ним одно удовольствие.
— О, леди Джейн! Вы такая смелая!
Леди Джейн, леди Джейн… Я попыталась вспомнить, кто это — кажется, дебютантка, как и Лави, белокурая, невысокая, пышная, с голубыми глазами на пол-лица. Сегодня она нарядилась в светло-лазоревое платье, в котором грудь только чудом не выпрыгивала из декольте, а ее матушка постоянно поправляла газовый шарф на округлых дочерних плечах, призванный эту самую грудь прикрывать для соблюдения приличий. Что же, судя по их заявлениям, Анри в восторге от белобрысых дур.
— Отчасти я делаю это из сострадания. Нелегко ему должно быть живется с такой-то женой…
Да вы прямо… святая Миланея!
Смачный хруст — корешок книги жалобно дернулся под моими пальцами. Квохтанье стихло как по волшебству.
— Эй… здесь кто-нибудь есть?
А что голосок такой слабый?
Я ушла на грань, разглядывая парящего в углу призрака, которого приметила, еще когда садилась читать — едва уловимый, полупрозрачный светло-серый контур. Не знаю, что он здесь забыл, вопреки расхожему мнению, говорить они тоже не умеют. А вот показать могут многое. Если захотят.
— Послушайте, это недостойно — слушать чужие разговоры!
А обсуждать чужих мужей достойно, леди Джейн?
Злая сила потекла сквозь пальцы и влилась в бесплотную фигуру, наполняя ее подобием жизни. Призрак затрясся, словно его пронзали тысячи игл, подчиняясь моей воле, метнулся к девицам. Библиотека словно заледенела, с полок посыпались книги, грохоту упавшего стула вторил истошный визг на несколько голосов и оглушительный топот, точно не юные леди бежали, а стадо молодых антилоп.
Я улыбнулась, расправила платье. Бесплотная, источающая бессильный гнев тень прошила насквозь, не причиняя вреда. Вообще-то призраки не любят, когда их направляют, тем более так откровенно — насколько к ним применимо слово «не любят». Ну простите, так уж получилось. Этих девиц надо было поставить на место.
Стоило двери закрыться, я поднялась и подошла к эркерному окну. Дождь и не думал затихать, за залитым стеклом в кромешной тьме не разглядеть ничего. Я подалась вперед, приложила ладонь к стеклу, наслаждаясь размытой картиной ночного сада, и в этот миг рама содрогнулась, заставив меня отпрянуть. По стеклу поползла ладонь, стирая капли, оставляя запотевающий след. Миг замешательства — и я повернула ручку, рванув створку внутрь. В лицо брызнул холодный дождь, напоенный свежестью воздух окутал меня и потянулся в библиотеку. Рискуя превратиться в мокрую курицу, я наполовину высунулась в сад, огляделась. Никого, только шум исхлестанных ливнем листьев и пелена дождя.
Я захлопнула окно и решительно направилась к двери, на ходу вытирая лицо. Надо сообщить леди Адель или ее мужу — возможно воспользовавшись непогодой и сезонной суетой, в сад забрался воришка. Гм… какой-то странный воришка, бросающийся на стекло. Вторя моим мыслям, за спиной раздался тонкий скрежет поворачивающейся оконной ручки. Я замерла, точно передо мной выросла невидимая стена. Шум дождя снова стал громче, по библиотеке заструилась магия — едва уловимая, она набирала обороты, сгущаясь в воздухе изумрудными искрами, а потом чья-то рука скользнула по щеке в короткой ласке. Я перешла на грань: призрак парил в стороне, ко мне же протянулась невесомая белесая дымка, напоминающая туман.
Это чувство — когда взгляд вонзается тебе между лопаток, проходит дрожью по позвоночнику, я запомнила хорошо: тогда анонимному посланию в моих руках оставалось жить не больше пятнадцати секунд. Посланию, о котором я совсем забыла со своим нежданным замужеством. Я резко обернулась, и игла пристального взгляда впилась в грудь, холод от нее растекался по животу и ниже. За окном точно кто-то был, и этот кто-то смотрел на меня. Я не могла его видеть, он же наблюдал за мной как затаившийся перед прыжком дикий зверь.
Выругавшись совершенно неподобающим для леди образом, я задрожала от мощи побежавшей по венам магии. Вокруг заструилась защита — тонкая серебристая паутина. Тонкая на вид, пробить ее можно только очень сильной магической атакой. Чужая сила дрогнула — и отхлынула, подобно волне во время отлива. По эту сторону жизни туман оказался зеленоватым свечением, который стягивался в темноту сада до мерцающей точки, пока не исчез окончательно. Я решительно направилась к окну, понимая, что никого там не увижу, все-таки снова нырнула наружу и огляделась. А потом с силой захлопнула раму и медленно опустила взгляд на белеющий на полу конверт.
Еще до того, как осторожно опустилась рядом, чтобы его поднять, я уже знала, что увижу. Тонкую печать, на которой выделялся полукруг с расходящимися от него лучами.
12
Конверт обжигал руку. Я вошла в бальную залу как раз во время очередного вальса, отыскала глазами Анри: на сей раз он танцевал с леди Люси Дижон. Снова белокурая особа, с крупными локонами ниже лопаток и глазами раненого оленя. Он что-то сказал, на щеках ее появились ямочки, а его ответная улыбка заставила сжать кулаки. Ох, бедняга! Наверное, и впрямь убивается с горя, что я не в его вкусе.
