— Возможно потому, что в Энгерии мнение женщины мало кого волнует.
— Или потому, что в несчастье есть своя особая прелесть.
Я приподняла брови:
— Объяснитесь, милорд.
— Легко. Несчастному человеку прощается все, со счастливого спрос иной.
Мы наконец-то поздравили будущих супругов и отошли. День сегодня выдался ветреный, длинные волосы то и дело прилетали в глаза, приходилось постоянно их убирать. Ничего не поделаешь, Анри настоял, чтобы я не делала высокую прическу, в итоге мы с Мэри соорудили нечто сносное, хотя и слишком миленькое для меня: две пряди обрамляли лицо, еще несколько были подхвачены на затылке заколкой, но остальные свободно струились по плечам и спине.
— Граф. Миледи. — К нам приблизился Альберт.
Времени прошло всего-ничего, раньше мы могли не видеться и того дольше, но сейчас словно минула целая вечность. Я смотрела на него и не могла отвести взгляд. Против беспечной фривольности Анри — неизменная подтянутость и строгий костюм. Я уже почти забыла, что нормальные мужчины носят шейные платки, застегнутые на все пуговицы жилеты, сюртуки и парадные фраки.
— Лорд Фрай.
Если бы голосом можно было резать металл, Анри бы хватило одного короткого слова на самое прочное литье.
— Как вам Лигенбург? Заметил, вы со многими подружились.
— Вы очень наблюдательны.
— Каюсь. То, что вам оказали столь теплый прием, целиком и полностью ваша заслуга.
— Ваша любезность не знает границ.
Учтивый тон, но разговор больше напоминал дуэль. От воображаемых шпаг искры летели в разные стороны, заставляя даже меня чувствовать их обжигающие уколы. Да что с ними такое?
— Господа, прошу всех в дом! — донесся громкий голос лакея. Шуршание платьев, взволнованные голоса дам — вот-вот начнется бал, а после состоится легкий ужин.
— Вы позволите пригласить вашу жену на первый танец?
— Если она того пожелает.
— Миледи?
После той ссоры я буду счастлива избавиться от общества мужа хотя бы на несколько минут.
— Буду рада.
Анри передал мою руку лорду Фраю и направился к дому. Недовольным он не выглядел, равнодушная насмешка в глазах была адресована не кому-то из нас, скорее, миру в целом.
Я смотрела ему вслед, испытывая странную досаду. Ему что, совсем безразлично, что я так легко согласилась танцевать первый танец с другим? С мужчиной, которого он называл прихвостнем Винсента и которого даже записал мне в любовники?
— Что-то случилось? — Альберт внимательно смотрел на меня.
Я покачала головой:
— Просто не выспалась.
Мы направилась в зал: перед глазами замелькали разноцветные шелка, бледно-голубые стены с росписью под самым потолком и начищенный до блеска паркет. Вокруг царило радостное возбуждение, стоило музыке расплескаться по залу, как барон и баронесса Мэрринг открыли бал. Следом за ними в танец влились Грэгори и Айрин, а затем остальные. Пары кружились по залу, а среди них и мы. Анри снова пригласил леди Джейн и был полностью увлечен партнершей. Я то и дело поглядывала в их сторону, но он на нас не смотрел.
— Ваш муж занимательный человек.
Занимательнее некуда. Стоит вспомнить наш разговор в ванной — и внутри все сжимается. Этому занимательному человеку невдомек, что отец не стеснялся воспитывать меня совсем не джентльменскими методами и что шрамов не осталось только благодаря исцеляющей магии армалов. Они сошли не сразу, но сошли — спасибо Винсенту, его терпению и целебным узорам. Вот только если с кожи шрамы можно свести, то с сердца уже не получится. Я до боли закусила губу.
— Леди Тереза?
Альберт вел уверенно, но безо всяких притязаний и навязчивой близости. Сколько лет я мечтала о таком танце? С тех пор, как впервые его увидела, пожалуй. И что — вот я, вот лорд Фрай, вот вальс, но вместо удовольствия — пшик. Зачем я вообще согласилась? Все было кончено в Зеленой гостиной Мортенхэйма, оправдываться за свою резкость я все равно не стану. К счастью, сразу ни одно письмо не сложилось, а теперь тот дурацкий порыв миновал.
— Мне стоит извиниться за то, что произошло.
Я удивленно взглянула на него.
— Я должен был сказать вам раньше.
— Ничего вы мне не должны. Давайте забудем. — Ну и о чем говорить дальше? Я выдала первое, что пришло в голову: — Лучше расскажите о своей жене. Какая она?
— Чудесная, — взгляд его снова стал отстраненным, по губам скользнула привычная быстрая улыбка. — Светлая, добрая. Удивительно терпеливая.
Легкий укол ревности, от которой я поспешно отмахнулась. Между нами ничего нет и быть не может.
— Вы правы, она достойна лучшего.
— Я такого не говорила.
— И все-таки. Вы бы согласились день за днем проводить в одиночестве, не имея возможности даже показаться с мужем на людях?
Временами судьба преподносит удивительные сюрпризы. Меньше всего мне хотелось танцевать на балах, изображать любезность и общаться с теми, до кого мне нет никакого дела. Уединенная жизнь с Альбертом вдали от светской суеты представлялась настоящим раем. Случись пребывать в безвестности — так что с того? Главное, он был бы рядом. Если эта женщина не способна оценить свое счастье, она просто глупа.
— Она меня ни разу не упрекнула, но иногда я встречаю ее взгляд и начинаю думать, что развод будет лучшим решением. Для нее.
Горечь в словах Альберта слишком живая, чтобы можно было принять ее за желание просто поддержать беседу. Он любит эту женщину, но готов отпустить — несмотря ни на что. Даже если бы это было его единственным достоинством, в моих глазах он стал еще лучше.
— Почему вы доверяете мне, Альберт?
— А вы?
Его рука лежала на моей талии, но он не стремился притянуть меня ближе, как это делал Анри. Меня не пронзало дрожью желания, не хотелось — отчаянно, неудержимо — коснуться его губ. Только пальцы слегка подрагивали в сильной ладони, от напряжения. Случись все иначе, мы и впрямь могли бы быть счастливы.
— Не знаю, просто я верю вам. Всегда верила.
— Вы счастливы рядом с графом?
Я с трудом сдержала смешок.
— Я задаю слишком личные вопросы. Простите.
— Вовсе нет. — Он только что делился со мной самым сокровенным. Не уверена, что даже Винсент знает о том, что Альберт рассказал мне. — Мой муж… между нами нет ничего общего.
Кроме исступленного притяжения, о котором даже вспоминать стыдно.
Мы кружились, кружились, кружились, но я не забывала смотреть в сторону Анри и леди Джейн. Сегодня на ней было легкое абрикосовое платье. Шарф, прикрепленный декоративными булавками с жемчужинами, струился над пышными формами газовым облаком. Ее глупое хихиканье раздражало до зубовного скрежета: почему одни женщины смеются красиво, а другие как недобитые лягушки квакают?
