— Прошу.
До того как Анри уколол палец иглой, я все еще не верила, что это случится на самом деле. Но когда он приложил его к бумаге и багряное пятнышко засеребрилось, отмечая первую печать скрепления, мне вдруг стало нечем дышать. Вторую иглу муж протянул мне, и тут в дверь постучали.
Я дернулась, чудом не проткнув палец насквозь, когда в кабинет заглянул Жером. Шрамы с его лица еще не сошли, в остальном он поправился на удивление быстро. Пару раз даже шутил, что исключительно благодаря заботливой Мэри, из-за чего камеристка заливалась краской.
— Чего тебе? — резкий голос Анри полоснул даже меня. Никогда не слышала, чтобы он с ним так разговаривал.
— Экипаж подали. Если хотите успеть, советую выехать прямо сейчас. Половина улиц перекрыта, движение почти стоит. Все хотят посмотреть на невесту де Мортена.
— Тут ехать от силы полчаса, — прорычал Анри.
— А сейчас все два, — невозмутимо отозвался Жером.
— Достаточно. Я не собираюсь опаздывать на свадьбу брата.
Я подхватила бумаги и вышла из кабинета. Не хватало еще застрять где-нибудь и опоздать на венчание. Моя гордость ждала предостаточно, так что ничего с ней не случится. Подождет еще.
Второй день свадебного приема, а чувство такое, что сто второй. Я — сестра жениха, поэтому вокруг слишком много лиц, слишком много шума, счастья и улыбок, которые приходится возвращать. А еще танцы, танцы, танцы — в перерывах между обедами, фуршетами, ужинами. Каждый раз, когда я оказывалась напротив Анри, наши пальцы сплетались, и даже самый внимательный вряд ли заподозрил бы что-то неладное. Лицо — слишком близко, взгляд — глаза в глаза. И сумасшедший ритм сердца, которое бьется из последних сил. Вальсы, кантрели и дальше по списку. Ноги гудят, скулы сводит, но я улыбаюсь и танцую. Танцую и улыбаюсь. Комплимент направо, улыбка налево, снова и снова, до бесконечности.
Странное чувство — обнаружить себя у стола с пуншами и лимонадом и понять, что грудь распирает от нехватки воздуха, а зубы сжаты так, что только чудом не хрустят. Вдох получается судорожным и рваным, я цежу пунш маленькими глоточками, как положено леди, и благодарю всех, кого только можно, что уже вторая половина дня. Недолго осталось.
Завтра Анри уедет, и станет проще.
— Графиня?
В полупоклоне мне протягивал руку виконт Торстен. Невысокий, плотного телосложения брюнет с усиками.
— Окажете мне честь?
Я с надеждой огляделась — может, рядом затесалась еще какая графиня. Но нет, только я. За мной так не охотились, даже когда я была дебютанткой.
Видимо, на моем лице отразилось замешательство, потому что он переспросил:
— Вы уже обещали танец?
Спасибо, что подсказали. Я немного виновато улыбнулась:
— Прощу прощения.
Короткое неудовольствие на его лице уступило место маске учтивости. Торстен поклонился и отошел, а я допила остатки пунша и взяла из рук лакея следующий бокал, глядя на танцующих. Вспоминая вчерашний день.
Торжественная церемония в Миланейском соборе была великолепна: центральный неф заполонили приглашенные, приехали даже ее величество Брианна и принц-консорт Дамиан. Я опиралась на руку Анри, стараясь не смотреть на многочисленных гостей, перед глазами покачивалось окно-роза под самыми сводами. Миг, когда Луиза вошла в двери, был отмечен на площади торжествующим ревом. По рядам пронесся вздох, словно ветер подхватил восхищение сотен голосов. Огненные волосы полыхали даже под фатой, кремовый лиф облегал точеный стан, платье струилось вниз невесомыми шелковыми волнами. Луиза шла по проходу с отцом, а брат смотрел на нее так, словно в этой женщине сосредоточена вся его жизнь.
Мне такого уже не испытать.
Очередной танец закончился, Анри поцеловал руку Люси Дижон, а у меня неожиданно закружилась голова. Наверное, стоило съесть за обедом что-то еще, кроме овощного салата и двух ложечек мусса.
— Вы позволите?
«Нет» не успевает сорваться с губ: передо мной Винсент.
— Разве я могу вам отказать?
— Разумеется нет. Самая красивая женщина в этом зале должна быть моей.
— А как же ваша жена?
— Ревнуете?
— Вот еще.
Я передернула плечами, а Винсент улыбнулся. Увлек за собой, сжимая мою ладонь. Ведет он уверенно и резко — не в пример мягкой силе Анри.
Поворот, шаг, поворот. Шаг, снова поворот, шаг в сторону.
Знакомый запах — дорогого табака и мяты, в смоляных волосах брата серебрится тонкая паутина седины. Она появилась зимой, после той ночи, когда едва не погибла Луиза. Если не присматриваться — незаметно, как и сеточка морщин в уголках глаз, когда он улыбается. Смешно подумать, я помню его совсем мальчишкой, запускающим бумажного змея в парке.
— Не вздумайте передать Луизе мои слова.
— Ей понравится.
Винсент угрожающе сдвинул брови, глаза потемнели до черноты и полыхнули углями, но меня ему не обмануть: он бесстыдно, самым наглым образом счастлив. Наверное, это передается и мне, потому что становится спокойно и легко, выпитый пунш не буянит, сердце не колотится о ребра. Даже несмотря на то, что Анри кружится по залу с Камиллой Уитмор. Сколько их еще будет, других женщин?
Да сколько бы ни было, это больше не мое дело.
Шаг назад, шаг в сторону, поворот.
Матушка танцует с бароном Мэррингом, глаза ее сияют.
— Она счастлива за вас.
Я споткнулась, но Винсент быстро перевел ошибку в шаг. Никто ничего не заметил.
— «Моя девочка обрела любовь», — так она сказала. Никогда не слышал в ее голосе столько нежности.
Я закрыла глаза. Вспоминала бесконечную вереницу гостей, поздравляющих молодоженов, светлую улыбку Луизы, кольцо на ее пальце, сомкнутые руки. Винсент не переплетал пальцы, он просто держал ее хрупкую ладонь в своей: уверенно и сильно, так, что без слов понятно — не отпустит, что бы ни случилось. Никогда.
Шаг назад, шаг в сторону, поворот.
Музыка прокатилась по залу и затихла.
Винсент поцеловал мне руку и достал из внутреннего кармана фрака конверт.
— Хоггарт после случая с договором тщательно разбирал архивы и нашел это. Постоянно забываю вам отдать.
На пожелтевшей от времени бумаге размашистым резким почерком отца было выведено мое имя. Прежде чем я успела ответить, Винсент подался вперед и порывисто привлек к себе. Не сказать, с каким облегчением я обняла его в ответ.
— Поздравляю вас, — прошептала на выдохе, искренне радуясь, что голос не дрожит.
— Спасибо, — негромко произнес он и отстранился, — не представляете, как я боялся, что вы не примете Луизу.
— Боялись? Вы?
