– С волдырями ты загнул, конечно, – шепнул Галвину Шакнар.
– Ага, знаешь, как человеческие вельможи заботятся о своей коже и лице? Да для них это еще хуже проклятия!
Два сорванца, которые украдкой следили издалека, с высокого тутовника за тем, что происходит на Хмельных полянах, пришли к единодушному выводу – взрослые играют в какую-то очень интересную игру. Они зачем-то выстроились в длинную-длинную цепь и один за другим подходят к людям со свитками, прикладывают к ним ладони и что-то долго шепчут при этом. В том, что это игра, сомнений не возникло. Но ее правила остались для ребятни загадкой. На прятки не похоже, на догонялки тоже. Может, новый вид хоровода? И еще разошлись мнения – что именно находится на этих пергаментах и почему их необходимо касаться руками.
* * *
Два войска грузились на корабли одновременно. Так было решено, поскольку первый, кто переплывал Петронелл, сразу оказывался в более выгодном положении. Шенку пришлось подождать Лигу, потому что он был готов отчалить буквально через несколько дней, и это явилось первым маленьким шажком к новым отношениям закоренелых врагов. «Система Громмарда» исключала враждебные действия солдат армий, но не распространялась на политиков и остальное население союзов. Несомненно, им предстояло через некоторое время испытать настоящее потрясение. Война кончилась. Вместе с ней кончилась жизнь, посвященная вечной войне. Кончились оправдания лишений, которые народу нужно было испытать, потому что – война; кончились фальшивые призывы к терпению от лица вельмож, этих лишений ни в малейшей степени не испытывающих. Караннон предрекал, что с глаз народов вскоре спадет пелена. Они оглянуться вокруг и спросят, а во имя чего мы страдали и умирали? Кто ответит за детей, что выросли без отцов? Кому предъявлять претензии за украденные судьбы целых поколений? И где прячется тот коварный маг, который сумел наслать морок ненависти на обширные области земли? Таашуру предстояло очнуться.
Времени для этого было предостаточно. Пока не вырастут новые солдаты, потому что старые воины все как один откажутся снова брать в руки оружие. Зато им надлежало многое поведать своим родичам, землякам и соплеменникам. О том, что за Петронелльским морем находится земля, где спокойно живут гоблины рядом с гномами, а орки селятся вместе с людьми. А гражданам Таашура предстояло выслушать это все. И поверить.
Все время, пока происходила возня вокруг договора, Галвин пытался найти возможность объясниться с Эйрой. Его миссия завершилась. Ушла цель, на пути к которой он позабыл про все на свете. Впереди оставалась жизнь. И в ней вполне могло найтись место для Эйры и ее сына. Ее и…? У Галвина замирало сердце от мысли, что он, возможно, уже стал отцом. Поэтому-то и старался гном выискать малейший повод, чтобы остаться с Эйрой наедине. Но в ответ встречал такую холодность, что самые теплые и нежные слова замирали у него на устах. А еще около нее все время терся Тирсис. Этот человек поджидал Эйру после совета, его бас слышался из ее окон, когда Громмард «случайно» прогуливался неподалеку. Галвин убеждал себя в том, что девушка специально старается его помучить, она желает, чтобы бывший возлюбленный острее прочувствовал потерю того счастья, которое у них могло быть и которому он предпочел жизнь скитальца. И даже больше – гном полностью убедил себя в том, что заслуживает такого обращения. Где он пропадал, пока она вынашивала его ребенка? Неудивительно, что она приблизила к себе Тирсиса. На кого-то ей нужно было опереться! Галвин все ждал, что Эйра втянет коготки, сменит гнев на милость, но приближался срок отбытия Лиги, и ему пришлось самому сделать решительный шаг к примирению. Он остановил Эйру по дороге домой и предложил поговорить.
– Только давай быстро, – нетерпеливо ответила она. – Меня ждут.
Но нужные слова, как назло, застряли где-то между умом, сердцем и пересохшим языком. И нить беседы сама по себе уползла на мир с Шенком и его, Галвина, роли в произошедших событиях.
– Знаешь, самое обидное, что теперь все будут считать, что находились в одном шаге от победы, – посетовал гном. – Причем половина из них, сама того не зная, была в шаге от поражения. Но все равно – они будут твердить, что я украл у них победу. И те, и эти.
– Мученик Галвин Громмард, – не скрывая язвительной усмешки произнесла Эйра.
Гном понурил голову. Где те фразы, которые уже были готовы вырваться у него, но так и не вырвались? По-дурацки как-то складывалось их общение. Но потом он отчаянно тряхнул чубом:
– Мне говорили… я слышал… в общем, ты недавно родила сына. Вот… Я и решил спросить… ну, мне, понимаешь, небезразлично, ведь мы с тобой были…
– Тебя волнует, не твой ли это ребенок? Так?
– Ну, я не это хотел сказать, Эйра. Хотя… Проклятье! Да… именно это!
– Галвин, он сын лорда Тирсиса.
– Правда? Ты уверена? – у гнома словно все оборвалось внутри.
Рухнул уютный дом, который он уже мысленно построил. А ведь там могли по вечерам гореть светильники с зелеными абажурами, слышаться смех друзей. И звонкие детские голоса. Галвин отчаянно, будто утопающий за соломинку, зацепился за свой вопрос:
– Ты уверена?
Эйра посмотрела сквозь него. В ее взгляде даже жалости не было. Только холод, отчуждение.
– Конечно, уверена. Сразу после победы должна была состояться наша свадьба. Но она все равно состоится. Этого ты у меня отнять не смог. Прощай, Галвин Громмард. Я не буду говорить тебе слова презрения или осуждения. Ты сделал то, что сделал. Только будущее рассудит, насколько ты был прав, – Эйра резко повернулась и пошла по тропинке к своему дому.
Ее ладошка взмахнула и на мгновения зависла в воздухе. Неоконченный жест, как неоконченная судьба. Которая должна была сложиться правильно, но почему-то пошла по-другому. Галвин понуро сутулился и побрел к выходу из крепости. Часовой спросил пароль, но он даже не ответил, а стражник не стал переспрашивать. Дисциплина регулярного войска Лиги понизилась практически до уровня толпы рекрутов.
За перекидным мостиком его ждал трицикл. Около «Ревуна» по-прежнему лениво возлежала Хала, а Шакнар сидел, привалившись к боку львицы, и задумчиво жевал травинку. Орк оказался достаточно чуток, чтобы в этот вечер не надоедать Громмарду с расспросами. Он просто, по солдатскому разумению, напоил его до слезливых соплей. А потом уложил спать и заботливо укрыл одеялом.
Следующий день был вторым днем всеобщей погрузки на корабли. С хмурым и помятым лицом Галвин приплелся на берег, чтобы понаблюдать за сборами Лиги, а также попрощаться с теми однополчанами, кто до сих пор считал его боевым товарищем.
К удивлению инженера, чуть поодаль от крепости он увидел длинную, закрученную в спираль очередь из солдат. Все при оружие, а гномы-артиллеристы катили в ней свои пушки. Колеса вязли в земле, но канониры с громкими ругательствами тянули их за ободья и толстые деревянные спицы. Громмард протолкался в начало очереди и обнаружил там несколько невесть откуда взявшихся конторских столов, около которых суетилось более десятка гоблинов. Позади них, на деревянных, вкопанных в грунт шестах, ветер трепал транспарант с надписью: «Срочная скупка военного барахла». Несколько зазывал бойко выкрикивали лозунги: «Поменяй оружие на твердую валюту», «Подходи, честный человек, набивай карманы золотом», «Деньги прокормят лучше меча», «Жена порадуется слитку больше кольчуги». Посреди этой непонятной ярмарки, за солидным бюро из красного мореного дуба восседал не кто иной, как Ханчи. Он весь обложился учетными книгами, а чтобы бриз не рвал из рук страницы, придавил их углы камнями. Шустрый гоблин гортанными возгласами отдавал указания подручным и успевал делать в своих журналах записи.
