Такие клиенты часто говорят: «конфетка в рот залетела», «пирожок запрыгнул», «печенюшка попала сама», оживляя еду, наделяя ее интеллектом, полностью отключая его у себя. И все же процесс срыва сопровождается глубочайшим чувством вины за свое неправильное поведение, стыда за свое безволие и попытки себя за это наказать, отчего срыв становится продолжительнее и сильнее.
Как развивается срыв?
Начинается срыв всегда с одной и той же причины. И дело здесь не в стрессе, не в каких-то чрезвычайных, непереносимых обстоятельствах, хотя именно они и придумываются для того, чтобы оправдаться, почему срыв все же случился. Срыву всегда предшествует остановка в снижении веса!
Я уже говорила о том, что в жизни человека с «толстым» мышлением фаза длительной фиксации или сохранения веса отсутствует. Вся его жизнь напоминает американские горки, где фаза снижения веса (сколько бы она ни длилась) всегда переходит в фазу постепенного набора веса, который всегда имеет прогрессию, то есть веса набирается больше, чем даже до начала его снижения в предыдущий раз.
Нестерпимое желание похудеть от полученного извне «пинка» приводит к использованию жестких мер, полуголодное существование в которых не может продлиться долго. И единственное, что помогает это выдержать и изо дня в день терпеть, это хоть какое-то снижение веса, хоть какой-то результат, награда за изнурительный труд.
Но тело не может всегда снижать вес, со временем неизбежно возникнут длительные ступеньки или плато, когда делать приходится все то же самое, а вес стоит. Это может послужить толчком к срыву. Если настроение слишком зависит от весов, то срыв неизбежен.
Как это выглядит со стороны? Проснулась утром, встала на весы – минус ноль. Призадумалась. На следующее утро проснулась, встала на весы – минус ноль. Пригорюнилась. На третье утро встала на весы – минус ноль, хоп конфетку! Надо же, все равно минус ноль… а почему бы и не две? Некоторое время вес будет стоять, и появляется иллюзия полного контроля над ним. А количество конфет тем временем растет…
В один прекрасный день стрелка весов качнется уже вверх и покажет прибавку. Ответом на это будет – ну и ладно, подумаешь, я же теперь умею худеть, вот в прошлый же раз получилось, начну завтра!
Первый этап срыва это всегда его отрицание.
Другой пример. Вес стоит день, два, настроение все хуже, мотивации все меньше. Пошла в магазин за капусткой, диету-то все же надо продолжать. Неожиданно очнулась в кондитерском отделе перед СВОИМИ любимыми пирожными. Подумала, что семья давно не ела сладкое. Купила. Принесла домой. Водрузила на стол. Теперь нет никакого покоя от того, что они рядом, здесь, в зоне протянутой руки. Надо срочно придумать стресс, чтобы был явный повод их съесть. Пришедший после работы муж обвинен в том, что мало улыбается. Ура! Теперь пирожные можно съесть! Это он (муж) виноват, настроение мне испортил, я обиделась, пришлось себя пожалеть! А может быть, это был не муж, может быть, нечаянно в гости заглянула мама, и пришлось вскрыть запрятанную далеко коробку конфет. Вот если бы не мама, коробка бы так и лежала себе не распечатанной! Но ведь маму надо чаем угостить! А как самой-то не попить за компанию! Вдруг мама расстроится.
Можно еще долго перечислять подобные случаи, но единственным связывающим их фактором является то, что в срыве всегда обвиняются другие люди или непредвиденные обстоятельства. «Я ни при чем! Я не виновата!» – так выглядит позиция человека в срыве.
Но это только начало. Самое интересное происходит потом. Пирожные уже благополучно дожевываются, но почему-то они… не радуют (!), и где-то внутри все же зарождается чувство вины, которое никак не помогает насладиться вкусом. Откуда оно возникает, если не виновата и не при чем? А возникает это чувство именно потому, что в глубине есть ответ, что и «виновата», и «при чем», сама принимала решение съесть эту лишнюю еду, но решила свалить на других, вот чувство вины и возникло.
Чем оно опасно? Виноватый человек чувствует себя некомфортно. А разве можно, испытывая любой дискомфорт, при этом параллельно чем-то наслаждаться? Вот почему вкус любимых пирожных пролетит незамеченным мимо. А раз он не замечен, то следует процесс их поглощения продолжать. Не возникает ни чувства насыщения, ни чувства пресыщения вкусом, когда дальше уже есть просто бессмысленно.
Кроме того, виновный всегда должен быть наказан. Чем можно наказать человека, который переел лишней еды? Конечно – лишением ее же, любимой. Значит, сегодня были желанные пирожные, завтра – нежеланный голод. Долго ли голод можно терпеть? Все умеют это делать по-разному, но пройдет время, и такое обращение с собой неизбежно обернется чувством жалости. Как же можно себя пожалеть? Как можно пожалеть ребенка, у которого отобрали мячик? Вернуть мячик! Как можно пожалеть того, у кого отняли лакомую еду?..
А худеть когда начнем? Конечно, завтра!.. Хороший был анекдот: «С завтрашнего дня можно поменять работу, образ жизни, встать на лыжи и так далее. Только вот досада: как ни проснусь, опять – сегодня!»
Зачем начинать худеть завтра, если послезавтра день рождения у подруги? Зачем худеть после дня рождения, если через неделю юбилей у друзей? Зачем худеть после юбилея, если все равно через несколько дней в Турцию лететь? Зачем худеть после Турции, если… и так далее. Вот почему «завтра» никогда не наступает.
Так и попадает человек в замкнутый круг и чувствует себя в плену у пищевой зависимости. Какое-то время ему даже нравится так думать. Во всем виновата «пищевая зависимость»! Появляется соблазн спихнуть на нее всю ответственность за то, что происходит с пищевым поведением. Как будто все это дает свободу ничего в себе не менять. Но когда такой клиент приходит ко мне и говорит: лечите мою пищевую зависимость, – это выглядит так, будто он ставит передо мной пустой стул, а сам уходит, и мне остается лечить «никого».
Расхлябанность и безответственность – это далеко не свобода. Разве пищевая зависимость, если уж говорить, что она существует, последствия за свои действия несет сама? Нет! Встать на борьбу с лишними килограммами придется тебе! Хотя вначале так заманчиво казалось думать: я ни при чем! И отдать всю власть произвола в лапы несуществующего монстра.
Я уже писала ранее, что когда ты была маленькой девочкой, родители несли ответственность за тебя, но также и осуществляли за тебя все выборы: какие колготки надеть, во сколько ложиться спать, а то и с кем можно дружить… Понравилось бы тебе во взрослой жизни быть такой же безответственной, как в детстве, и отдать власть родителям или иным людям выбирать за тебя: кого любить, за кого замуж выходить, где жить, на кого учиться? В этих выборах, осуществляемых самостоятельно, очень много личной ответственности, а значит, и очень много осознанности. И нет никакого затуманенного несуществующими монстрами мышления, никакой неясности. Но именно тогда и появляется свобода! Никто не указ, выбираю подходящее себе сама! И сама несу ответственность за свои решения!
Именно так живет «стройное» мышление. Ясный, четкий, осознанный подход ко всем выборам, осуществляемым и в социальных связях, и в отношении себя, и в еде. Полное осознание и принятие на себя ответственности за последствия любого своего поведения.
