— Беги уже, беги, — Лазарь подтолкнул девушку свободной рукой, когда мы оказались на улице, — Видишь Вольво темный?
Романова стартанула так, что пыль из-под пяток взмыла в воздух. Через несколько секунд из машины вылезла Ольга и девушки вцепились друг в друга. Что они говорили слышно не было, да и мы с Лазарем проходили нечто подобное, поэтому решили не мешать — молча погрузили сумку и чемодан в багажник и сели вперед, оставив сестер наедине.
— Как долетели?
— Да нормально. Долго ехать? Я помыться хочу, — поморщившись, я опустил солнцезащитный козырек и откинулся на сидении, пытаясь устроиться поудобнее.
— Минут сорок.
— Как Питер?
— Холодно, слякотно. Как обычно.
Когда девушки сели в авто, Лазарев тронулся с места и включил какое-то местное радио. Тарабарщина на испанском успокаивала, а вот щебетание на заднем сидении немного раздражало.
— Нет, и даже не сказали! — воскликнула Илона, — Даже не предупредили по телефону, что у вас свадьба. Нормальные вы вообще, а?
Игорь расхохотался, когда женская ладошка хлопнула его по плечу, а Ольга только фыркнула.
— И ты знал? — судя по всему обратились ко мне — я утвердительно кивнул, — И не рассказал, ну и гад же ты, Агеев.
Губы сами собой растянулись в улыбке — от ее обиженного тона. Лазарев покосился на меня и подмигнул, а я лишь пожал плечами, продолжая улыбаться, как идиот.
И понеслась… Обсуждение планов, платья, каких-то процедур и прочей бабской хрени. Да, звучало как фон для ушей, но за сорок минут они чуть не свернулись в трубочку. Представляю, что будет в ближайшие восемь дней.
Дом, в котором жили Игорь с Ольгой был небольшим, в типично испанском стиле. Из спальни, в которой меня поселили открывался вид на океан вдалеке и такие же красноватые крыши — судя по всему постройка еще и на возвышенности стояла. Я бы оценил красоты, но, признаться честно, заебался так, что едва разобрал сумку. Наспех приняв душ, спустился в гостиную — достаточно просторную и устроился в кресле. Поговорить с другом толком так и не удалось, усталость от долгого перелета дала о себе знать, так что к восьми часам я отчалил в кровать.
Правда, поспал всего пару часов. Решив осмотреть дом, я нашел неплохое снотворное тридцатилетней выдержки и выпил пару глотков прямо из горла — надеюсь, Лазарь не побрезгует. В темноте заметил хрупкую фигурку, скользнувшую на кухню и покачал головой — надо сматываться.
Но почему-то не смотался. Сделав глубокий вдох, шагнул за ней — Романова судя по всему решила выпить чаю — и остановился, как вкопанный.
Почему на ней почти нет одежды? И почему меня это вообще волнует? И почему сердце пустилось галопом, когда она обернулась и вздрогнула — на ее лице мелькнула тень испуга. И на хрена я сделал это — подошел так близко, что чувствую запах цветочного шампуня в волосах?
Глава 8
Греет душу чужое горе
Я смеюсь, а причины нет
То ли в ссоре я сам с собою
То ли в ссоре я с белым светом
Смысловые галлюцинации «Остановите звездопад»
Илона, наши дни
Ворочаясь в постели, я разглядывала небольшую комнатку и свежий педикюр, который сделала перед отъездом. На большом пальце откололся кусочек красного лака и этот факт раздражал, как и мысли о сумме, выброшенной на ветер, судя по всему.
Вздохнув, поднялась с кровати и включила ночник с абажуром — бахрома по краю отбросила тень на стены. Тусклая лампочка мерцала желтоватым цветом, но в помещении было уютно, а еще пахло чем-то сладким, какой-то незнакомой пряностью. Поднявшись, выглянула в окно и улыбнулась красивому виду, раскинувшемуся вдалеке.
Надо обязательно погулять по городу и добраться до пляжа, погреться на солнце — Оля сказала, что сейчас вода держит где-то двадцать градусов — нам, северным людям, самое то. Хорошо, что я захватила купальник и не забыла крем для загара.
Решив заварить чаю, взяла мобильник и вышла из комнаты, прислушиваясь — судя по тишине в доме все спят. Наверное, у меня акклиматизация или как там ее — поспать удалось лишь пару часов. Сейчас в Питере около восьми утра и мой организм решил, что пора вставать.
Тихонько прошлепав босыми ногами по деревянным ступенькам, спустилась и наощупь добрела до кухни, стукнувшись об косяк. Свет почему-то решила не включать, лишь отдернула штору. Включив чайник, быстро нашла пакетик с зеленым чаем и бросила его в кружку с каким-то замком на боку — наверное, местная достопримечательность.
Летом в это время солнце уже восходит, но сейчас небо было темно-синим с мерцанием, пожалуй, миллиарда звезд. Ни одного облачка. Недолго думая, схватилась за телефон и сделала снимок. Чайник вскипел, кипяток прожурчал в чашке, и я снова уставилась в окно, отпивая маленькими глотками из чашки.
— Не спится? — послышалось за спиной.
От удивления вздрогнула и повернулась — Тимур стоял, подпирая косяк плечом. В темноте его лицо почти не было видно, а вот тело в голубоватом цвете мне удалось разглядеть превосходно — он был без футболки, в одних шортах. Отвернувшись, я уставилась на шкафчик и моргнула.
— Чай будешь?
— Можно.
По тихому шороху я поняла, что он подошел ближе. За спиной скрипнула половица, а потом тело обдало теплом, но меня почему-то зазнобило.
Сглотнув, потянулась к чашкам и снова вздрогнула — Агеев встал прямо за моей спиной, не касаясь, но я чувствовала. Руки затряслись, а потом я застыла — когда его ладони легли на столешницу по обе стороны от меня.
— Ты думала о том, что произошло тогда? — хрипло спросили в макушку, — В офисе?
Маленькое уточнение, в общем-то не нужное. Думала. Конечно, думала. Не знала, правда, что и думать, но думала.
Господи, он ведь даже мне снился, причем в таких снах, о которых даже рассказать стыдно…
— Я тоже думал, — Тимур словно прочитал мои мысли и придвинулся еще ближе — теперь его грудь касалась моих лопаток.
Одна ладонь обожгла кожу на плече, когда легла на него. Теплое дыхание коснулось щеки — он уткнулся в нее носом, глубоко вздыхая. Или вдыхая мой запах?
— Знаешь, почему я игнорировал тебя после этого?
— Почему?
Он замолчал, проводя носом по моей щеке, а во мне словно что-то включилось. Затрепыхало — или это имеют ввиду, когда говорят о бабочках?
— Потому что я ненавижу тебя, — прошептал он мне на ухо, и я поймала его взгляд в стеклянной дверце шкафчика.
Бешеный взгляд. Голодный. Дикий.
— Я ничего тебе не сделала, — пробормотала я.
— Знаю. Это бесит меня еще больше. И то, что я хочу поцеловать тебя снова.
