— Ну, минуту назад он спал и крепко. — усмехнулась Оля, — Обнимая нашу Илонку.
— Идите вы, — пробормотала я, заливаясь краской с головы до ног, — Просто так получилось. Можно позавтракать спокойно?
— Конечно, восстанавливай силы, — с издевкой пропела моя сестрица, — Выдвигаемся через час.
— Куда? — Игорь резко выпрямился и прищурился, глядя то на меня, то на нее.
— Я попросила Илону сходить со мной ко врачу, — Оля показала жениху язык и уселась к нему на колени, — И это не обсуждается.
Пожав плечами, Игорь поцеловал ее в щеку, и я невольно улыбнулась глядя на эту идиллию.
Усевшись за стол, мы молча приговорили завтрак. Агеев так и не спустился, что очень удивило и меня, и Лазарева — тот постоянно косился в сторону лестницы, но молчал. Оля, прожевав ровно половину, побежала наверх и я встретилась с обеспокоенным взглядом Игоря, но лишь ободряюще улыбнулась. Он, молча, вышел за ней следом, и я осталась на кухне одна, собирая посуду и ставя ее в раковину.
Намыливая тарелку пеной, я досадливо качала головой и размышляла над событиями прошлой ночи и утра. Мы с Агеевым заключили перемирие — факт. Даже установили рамки отношений, но сомневаюсь, что в понятие «дружбы» входит совместный сон и обнимашки по утрам. Или я не права?
Чья-то рука легла на мою талию, а потом и чье-то тело прижалось ко мне сзади. Я застыла, держа тарелку под краном и вздрогнула, когда мне на ухо прошептали:
— Ты сбежала. Мое сердце кровоточит.
Удивленно округлив глаза, обернулась к Тимуру, и моя челюсть упала почти до пола, когда он улыбнулся и подмигнул.
Еще раз: улыбнулся.
И подмигнул.
— Эээ, — вырвалось из меня, и я захлопнула рот.
Что-то в нашей системе начальник-подчиненная-ненавижу-давай-дружить определенно сломалось. Агеев потянулся к вымытой кружке, прижимаясь ко мне слишком плотно и слишком горячо.
То есть, я имею ввиду, что он был горячим. Ну, теплым. Ну, как живые люди, знаете.
— Доброе утро, — проворковал Тимур, наливая кофе и вставая рядом.
Послав мне еще одну улыбку, он сделал глоток. Я же смотрела на него во все глаза, не моргая.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, меняясь в лице.
— У меня шок, — прохрипела я. — Ты улыбнулся. Дважды, — его лоб нахмурился, — И ты вправду сказал, что твое сердце кровоточит?
— Я так сказал? — после моего кивка, Агеев пожал плечами и продолжил, — Просто я выспался, — усмехнулся, — Ты не разбудила меня, — приложился к чашке, — А мне очень хотелось бы увидеть выражение твоего лица утром.
Снова издевается.
Покачав головой, домыла посуду и вытерла руки кухонным полотенцем. Оля крикнула, чтобы я собиралась, поэтому я ретировалась в спальню, переоделась, собрала волосы в высокий хвост, решив ограничится прозрачным блеском для губ и большими солнечными очками, за которыми не будет видно моих не накрашенных глаз. Когда спускалась вниз второй раз за это утро, я разглядела на улице силуэты Лазарева и Агеева — они, как обычно, устроили спарринг и разгоняли по воздуху тестостерон. Оля подхватила сумочку в прихожей и скользнула в балетки, вяло улыбнувшись.
— Поехали, — скомандовала сестра, приглаживая волосы.
— Поехали, — ответила я, пожав плечами.
Почему-то идти с ней ко врачу было волнительно. Словно кошки скребли своими когтями по внутренностям — я ведь понимаю, что она позвала меня не просто так. Оля что-то скрывает от Игоря и, похоже, решила сделать меня соучастницей.
— Сядешь за руль? — остановившись у машины, она, не дожидаясь моего ответа, бросила ключи, — Меня еще немного подташнивает.
— Как скажешь.
Почему меня не покидает ощущение, что Лазарев меня убьет?
Тимур, наши дни
— Итак, — протянул Игорь, потягиваясь, — Кто-то сегодня проснулся в обществе симпатичной блондинки?
Я простонал, прикрыв глаза ладонью.
— Она встала раньше меня, между прочим.
— Могу перефразировать: кто-то сегодня проснулся в постели симпатичной блондинки? — пнув меня по лодыжке, Игорь встал в стойку и подергал бровями, — От перестановки слагаемых, сумма, знаешь ли, не меняется.
— Заткнись.
— Нет, ладно ты. Но Романова? — попрыгав с ноги на ногу, он поддразнивающим движением ладони подозвал меня ближе и нагло ухмыльнулся, — Я думал она — приличная, а оказалось…
— Она приличная! — взревел я, бросаясь в его сторону.
Игорь увернулся, и я схватил руками воздух, чудом удержав равновесие. Сделав еще один выпад, почти поймал его, но этот говнюк поставил мне подножку, и я кубарем рухнул на землю.
— Успокойся, защитник, прикалываюсь я, — фыркнул Лазарев, — Лед тронулся?
Растянувшись на газоне, я посмотрел на него снизу и нахмурился.
— Вроде да. Перемирие объявлено, во всяком случае.
— Что дальше думаешь делать? — друг уселся рядом, опираясь на согнутые ноги и хмуро посмотрел на отъезжающую от дома машину.
Коротко махнув рукой, он повернулся ко мне и вопросительно поднял брови, побуждая ответить.
— Не знаю. Как пойдет, — пожал плечами я.
— Пессимистично как-то.
— Нет, реалистично. Они долго в больнице будут?
— Вернуться через час-полтора. А что?
— Хочу на море съездить.
— С Илонкой?
— Да.
— Тебе собрать корзинку для пикника? — с насмешкой поддразнил Игорь и поморщился, когда я пихнул его в бок, — Ауч.
— Не глумись. Для меня это неизведанная территория.
— Ну да, ну да.
Вздохнув, я поднялся на ноги и, покачав головой, скрылся в доме.
Приняв душ и переодевшись, стал дожидаться приезда девушек, сидя в кресле в гостиной. Украдкой оглядывая убранство дома, я про себя отметил, что Лазарев никогда не изменяет своим привычкам — в углу комнаты висел датчик движения, на окнах и балконной двери тоже стояли датчики на открытие и выдавливание. Хотя сам городок маленький и больше похож на деревушку, да и по ночам на улицах стоит такая тишина, аж воздух звенит, подозреваю, что приоритетом в выборе жилья были отнюдь не обстановка, а именно безопасность. У Игоря есть пунктик по этому поводу после того, как они с Ольгой встретились.
Я его понимаю. Если бы она, будучи ребенком была под присмотром, ее никогда бы не похитили. И если бы она не сказала сестре спрятаться, то вполне вероятно и у Романовой была бы другая жизнь — намного страшнее. От этой мысли по позвонкам пробежался холод.
Входная дверь хлопнула и прихожая наполнилась приглушенными женскими голосами. В интонациях девушек я распознал тревогу, точнее в интонациях Илоны.
