Поднимаясь по лестнице, я подбирала слова, тихо бормоча себе под нос, но вся моя решимость испарилась, когда входная дверь квартиры открылась.
— Я могу войти? — помявшись с ноги на ногу, отвела взгляд в сторону.
— Нет, — Тимур вышел на площадку и закрыл за собой. Скрестив руки на груди, он прислонился плечом к откосу и вздернул подбородок, — Чего тебе?
— Тимур, — выдохнула я, собирая остатки смелости, — Не увольняйся, пожалуйста. Не делай этого из-за меня.
— С чего ты взяла, что я делаю это из-за тебя? Не много ли чести?
Сглотнув, промолчала, игнорируя желчь, поступающую к горлу.
Это тяжелее, чем я думала. Намного тяжелее.
— Допустим не из-за меня…
— Допустим? — с издевкой поддел он.
— Тимур, прекрати. Просто выслушай. Да, я вернулась в город, но в агентство я возвращаться не собираюсь. Сегодня я просто отвезла документы Игорю — он забыл их дома. И это все. Мы с тобой не будем пересекаться, если причина твоего решения в этом.
Выдохнув, уставилась на него, ожидая реакции.
Агеев молчал. Долго. Стук подъездной двери, звук шагов на площадке и чья-то, с громким хлопком закрывающаяся, квартира заставили вздрогнуть. Но даже тогда, Тимур не заговорил. Молча отодвинулся, опустил ручку и вошел к себе, закрывая дверь прямо перед моим носом.
— Стой! — крикнула я, подставляя ногу и протискиваясь внутрь, — Тимур, пожалуйста…
— Уходи, — он отвернулся, но я остановила его, схватив за руку.
— Не делай этого. Sagittarius — ваше детище. Игорь не справится без тебя.
— И?
— Ты ему нужен.
— И дальше-то что? Что я должен тебе сказать, чтобы ты наконец-то свалила? — обернувшись, Тимур оглядел меня с головы до ног и брезгливо поморщился, — Я заберу заявление. Ты довольна?
И тут я не выдержала. Взорвалась, ткнув в него пальцем, удивив и себя, и его — Агеев покачнулся.
— Перестань вести себя, как ребенок! — прошипела я, — Да, у нас с тобой не получилось, но это не значит, что все вокруг в этом виноваты. Это только между нами, нам и разгребать.
— Разгребать? И это говоришь ты. Ты, которая тупо сбежала? — прорычал он, отводя мою руку в сторону.
— Я оставила тебе письмо. И я постаралась донести до тебя, почему я так поступила. Хотя, — отступив на шаг, я гневно фыркнула, — Может ты просто не умеешь читать?
— Да пошла ты!
— Конечно, от тебя другого и не ожидалось, — закатив глаза, я истерично рассмеялась, но мой смех резко оборвался, когда почувствовала твердое тело в опасной близости от своего.
— Убирайся, — просипел Тимур, — Просто уйди нахер из моей жизни, как всегда это делаешь.
— Что? — от возмущения мои речевые фильтры спали — полностью. И я произнесла вслух то, что до сих пор не произносила даже мысленно, — Ты оставил меня! Там, на улице, совершенно одну!
Когда эти слова вырвались из меня, я в ужасе закрыла рот ладонью. Тимур застыл, словно примерз к полу, его лицо окаменело — ни единой эмоции.
— Прости, я не должна была… — промычала сквозь пальцы.
— И я, — он приблизился ко мне, часто дыша, и практически упираясь лбом в мой, — Не должен был. И жалею об этом каждую @#$ную секунду, что продолжаю дышать. Каждую секунду я виню себя за то, что ушел тогда, — Тимур замахнулся, я в ужасе вжалась в стену, с не меньшим ужасом уставившись на ладонь, с приземлившуюся возле моей головы, — Каждую секунду я чувствую вину за то, что ты оказалась там, в подвале с тем психом. Каждую. Секунду.
Слова закончились. Закончились аргументы для спора, просьбы, обвинения. Опустив голову, я зажмурилась, борясь со слезами и молчала — сожалея о том самом: «Слове — не воробье».
— А ты жалеешь? — обхватив мой подбородок, он заставил поднять голову, — Что бросила меня? Жалеешь, что ушла?
— Тимур…
— Скажи честно — да или нет? Ты жалеешь, что не дала нам шанса? — отчаяние звенело в его голосе — надрывно, болезненно.
Я попыталась отвернуться, но его хватка была железной. Как и всегда. Закрыв глаза, стукнулась затылком о стену, когда отпустил меня, и покачала головой.
— Ты жалеешь?! — крикнул Тимур.
— Нет! — вместе со словом из горла вырвался всхлип, — Не знаю. Нет.
— Сука. Ненавижу тебя, — прошипели в лицо, — Ненавижу.
Схватив мои запястья, он прижал их к стене над головой и обрушил на меня поцелуй. Гневный, злой, яростный — он причинял боль, но я могла с ней справиться, я понимала ее. Тимур просто хотел, чтобы я почувствовала. Хоть что-то.
Он сдавил мои руки — я укусила его нижнюю губу. Зашипев, отстранился и посмотрел на меня взглядом, который может плавить сталь. Дернув плечами, я высвободилась из захвата и залепила пощечину — такую, какую всегда мечтала, чтобы воздух звенел, а ладонь обжигающе наливалась кровью. Вторая цели так и не достигла — запястье снова перехватили, жестко фиксируя за спиной.
Наши грудные клетки соприкасались с каждым яростным вздохом. Молча смотря друг другу в глаза, мы боролись — оба, я видела это. Наверное, он боролся с желанием придушить меня на месте, ну а я…
А я боролась с желанием поцеловать его.
И я проиграла.
Мои пальцы по-прежнему покалывало от удара, и я запустила их в волосы на его затылке. Притянула к себе, но не успела опомниться, как моим ртом завладели полностью, не давая вздохнуть. До головокружения, до дрожи, до боли в каждом сантиметре моей кожи — он целовал меня, наказывая за мою собственную глупость.
Тимур дернул меня от стены, крепко держа одной рукой, а другой стягивая пальто. Развернул, продолжая целовать, и толкнул в сторону, задев вешалку — та рухнула с грохотом и шелестом одежды на пол. Споткнулся, переступая через нее и потянул меня в комнату; я же споткнулась о свои туфли, которые слетели с ног, пока он тащил меня. Ударившись об косяк, я рефлекторно сжала пальцы в его волосах, притягивая его еще ближе; Тим зарычал, отстраняясь.
Кислород, поступивший в кровь при вздохе, сделал меня пьяной. Я схватилась за край свитера и сняла его через голову, даже не обратив внимания на статическое электричество, неприятно пробежавшее по волосам и коже. Завела руки за спину, расстегивая лифчик; стянула бретельки с плеч — металлическая застежка звонко царапнула деревянный пол. Молния на юбке была сбоку — я и ее расстегнула под диким взглядом, следящим за каждым моим движением.
Если бы он сказал хоть слово; издал бы хоть один звук, я бы остановилась. Но он молчал, наблюдая, как я раздеваюсь и даже не шевелился. Даже не дышал.
Два крошечных вдоха, и я упала на кровать, прижатая за плечи сильными руками. Еще один вдох, и я вижу, как он расстегивает джинсы, даже не снимая их толком и прижимается ко мне. Выдох, и маленькая боль вперемешку с удовольствием пронзает мое тело, от чего я выгибаю спину и громко стону — Боже, до чего же хорошо.
