– Знаешь… слышал, как эти методы действуют?
– Слышал только их названия. «Маячок», «три минус один», «конструктор».
– А что-то еще слышал?
– Я представлял себе, что уровень подготовки для этого должен соответствовать ферзю или ладье.
Я посмотрел на Дима очень, очень новым взглядом, и очень осторожно спросил:
– Раз уж ты фантазировал о таких способностях… Ты случайно не воображал, что и сам наделен ими?
Ладья расхохотался – нервно, но искренне.
– Владька, что ты! Я не киллер, боже упаси! Поверь на слово старому другу! Ну хочешь, мамой поклянусь!.. И обо всей этой теме я и вправду ничего почти не знаю. Но одно знаю наверняка: пси-тэ высокого ранга, если ему это очень понадобится, может найти способ довести человека до суицида.
Мне вспомнился безвольный любовник Кати Петровской, который «на глаз» распознал во мне пситехника.
– Дим, ты говоришь, пси-тэ высокого ранга. Такие люди заметны. Во-первых, есть реестр всех до единого ранговых пситехников. И ферзей с ладьями в нем – меньше одной десятой. Во-вторых, даже если ты ни единой душе не покажешь свой диплом, найдутся люди, кто распознает тебя.
– Владя, так я и собираюсь первым же делом проверить всех пситехников, с кем был знаком Иван Березин!
– Меня тревожит это.
– Почему?
– С интервалом в неделю два безумных самоубийства. Вероятно, спровоцированы одним и тем же человеком. Этот человек – очевидно, пси-тэ. Значит, для пситехника высокого ранга сам факт знакомства и с Петровской, и с Березиным – уже, считай, обвинительный приговор.
– Ну, лично меня это не столько тревожит, сколько радует. Есть ясный путь отыскать этого гада.
– Дим, гад должен осознавать этот путь. Зачем он так мудрил со вторым убийством? Почему не грохнул Березина тупо пулей в затылок? Тогда мы не связали бы вторую жертву с первой и оказались в тупике.
– Найдем его – спросим, – подмигнул Дим. Предупреждая мое возмущение, добавил: – Видишь ли, я уважаю твое желание нарисовать психологический портрет убийцы, восстановить ход его рассуждений и всю такую лобуду. Но сейчас мы знаем гораздо более четкие приметы этого человека. Раз – он знаком с обеими жертвами. Два – он встречался с Петровской в прошлое воскресенье, а с Березиным – позавчера вечером. Три – он пситехник ранга ладья или ферзь. Предлагаю искать согласно этим приметам. Уверен, мы найдем примерно одного человека.
Логика друга была непогрешима. Я кивнул, соглашаясь, поскольку спорить было не с чем. Но меня тревожило одно ощущение: будто мы мчимся по рельсам, проложенным кем-то другим.
* * *
В типографии по-прежнему пахло краской и смертью. Эксперты уже прибыли. Один снимал место происшествия и труп, другой возился с потеками крови на гильотине. Капитан Прокопов был тут же, Дим подошел к нему.
– Сан Дмитрич, установили адрес Березина?
– Конечно, – он продиктовал.
– А адрес прокурора знаете?
– Знаю. Но он, думаю, на даче – воскресенье ведь.
– Адрес дачи?
Следователь прищурился с интересом:
– Зачем он тебе?
– Не мне, а вам. Есть такая бумажка – ордер на обыск. Кажется, ее подписывает прокурор.
– Предлагаешь метнуться на дачу за ордером?
Дим приобнял следователя и чуть отодвинул его от копошащихся экспертов.
– Вот если на минуту поверить в вашу версию с убийством, то каков будет список подозреваемых? Коллег по работе вычеркнем – они ж не идиоты, чтоб в своей же песочнице срать. Ни жены, ни детей. Выходит, связь Березина с убийцей ни разу не очевидна, но она есть. Записные книжки? Письма? Расписки? Фотографии? Где, по-вашему, бедный редактор держал все это?
– Так я не спорю, что нужен обыск. Но почему сегодня?
– А если, положим, убийца хочет уничтожить доказательства своей связи с жертвой – то когда он станет это делать?
– Хм, – капитан почесал подбородок. – А что, по-твоему, в первую очередь нужно искать?
Ладья без колебаний ткнул пальцем в фото, прилепленное к кожуху машины.
– Другие фотографии этих детей.
– И еще, – добавил я. – Информацию о прошлом месте работы Березина.
– Есть мысли на этот счет?
– Катерина Петровская где-то работала до школы, где именно – неизвестно никому, даже ее любовнику и лучшей подруге. Где работал прежде Березин – тоже пока неизвестно. Если так выйдет, что это одно и то же «неизвестно»…
– Разумно. Значит, я к прокурору.
– А мы прямо к Березину. Осмотримся там, встретим вас на месте.
Мы вышли на улицу. Дим сел за руль. Едва тронулись с места, я спросил:
– Хочешь влезть в квартиру раньше Сан Дмитрича?
– Ну отчего же сразу влезть! Березин жил один, наверняка оставлял ключик соседям. Мы вежливо попросим.
– Димыч, ты не спятил? Есть такая бумажка – процессуальный кодекс…
– Скажи мне, как гурман, что вкуснее: остаточный эмофон покойника в собственном соку или остаточный эмофон покойника с привкусом ментовской ауры?
Я заткнулся. Мы мчались по проспекту Комарова. Кроны деревьев, что росли вдоль дороги, под заходящим солнцем казались позолоченными. Проскочили памятник самолетику и высотку авиационного университета, рынок, мост. Свернули направо.
Иван Березин жил недалеко от работы: минут тридцать бодрым шагом, минуты четыре машиной. Панельные девятиэтажки соседствовали с чахнущим за темными заборами частным сектором. На площадке паслась стайка детей, мамаши в блузах и рейтузах вяло болтали на лавочке.
– Добрый день, барышни. Не знаете ли Ивана Березина, редактора, он в этом подъезде живет?
Одна из трех дамочек знала.
– Поднимитесь на шестой этаж, слева от лифта квартира.
– Мы там были уже. К сожаленью, нет дома. А мне позарез нужно ему передачку оставить. Возможно, знаете, с кем он дружит, общается? Душевно прошу, припомните!
– Мммм… Попробуйте Николаича, под Березиным живет. Это мужчинка такой… с лысиной… взрослый.
– Да, точно! – кивнула другая женщина. – Они тут в шахматы иногда играют.
– Ага, в шахматы. Гы-гы.
– Премного благодарствую!
На пятом этаже Дим хлопнул ладонью по кнопке звонка и держал долго, пока внутри не зашаркали торопливые шаги. Отперла полная, рыхлая женщина в синем халате. Открыла сразу, ничего не спросив.
– Нам нужен ключ от квартиры Березина, – отчеканил мой друг.
– А вы кто?
Ладья наклонил голову чуть вперед и медленно, с силой, будто вдавливая слова в уши матроны, повторил:
