– Он не спешит, уверенно идет… и сразу к двери, а не к Ивасю… Ивась идет следом за ним…
– Ивась идет следом за мужчиной, в дверях они оказываются рядом, и вы можете увидеть рост мужчины. Он выше, чем Ивась?..
– Чуть-чуть… На пару сантиметров, может… Он не пропускает Ивася, дергает дверь и входит сам, а Ивась уже потом…
Дим приподнял указательный палец, чтобы обратить мое внимание.
– Они оба заходят в подъезд, со скрипом закрывается дверь… Тогда вы встаете с места, идете к подъезду… Приближаетесь к темно-серой машине… Чтобы войти в подъезд, вы проходите мимо автомобиля… Темно-серый кузов похож на мокрый асфальт… поблескивают стекла… двигатель пощелкивает, остывая… От машины слегка веет выхлопным газом и разогретым металлом… Ваш взгляд скользит по автомобилю и падает на номер… Он окутан дымкой, но вы задерживаете взгляд и всматриваетесь… В дымке проступают нечеткие силуэты… Первые линии, которые вы видите, напоминают… Что? Что видится вам?
– Треугольники. Что-то треугольное… Две буквы… Ну да, АА.
– Вы видите буквы АА и переводите взгляд дальше, на первую из цифр. Вы всматриваетесь…
– Не вижу… Нет, плохо, не видно.
– Но вы продолжаете смотреть, одновременно представляете себе в уме все десять цифр. То, что вы видите в дымке, похоже на одну из цифр. Похоже на ноль?.. Похоже на единицу?.. Похоже на двойку?..
Николаич моргнул и дернул головой.
– Тогда вы переводите взгляд к следующей цифре. Она тоже окутана дымкой, и вы сравниваете дымчатый силуэт. Похож ли он на ноль?.. На единицу?..
Одну за другой, свидетель вспомнил четыре цифры из пяти – первые три и последнюю. Затем Дим попросил его поднять глаза и всмотреться в логотип на капоте машины. Тщедушный Николаич, склонный к спиртному, мало что знал об автомобильных брендах, но по его словам значок был похож на зеленую гребенку в белом круге. Дим вывел его из транса и поблагодарил.
– Очень помогли, Евгений Николаевич! А говорили, не помните. Пситехнический отдел прокуратуры Голосеевского района признателен вам за содействие.
Николаич сел, ошарашенный. Матрона в синем халате осторожно спросила:
– Молодые люди, будьте добры, а что случилось с Ваней? Он пропал, да? Исчез?
– К сожалению, уже найден. Он умер вчера вечером.
– Боже!.. Как же…
Муж и жена испуганно переглянулись, ища поддержки друг у друга. Рот Николаича приоткрылся.
– Сочувствую вам, – мягко сказал Дим. – Мы – эксперты. Я Вадим Давиденко, это Владимир Шульгин. Скоро сюда приедет следователь и задаст вам еще ряд вопросов. Пожалуйста, помогите ему, как помогли нам. Это очень нужно.
– А как… Ивася убили, да?
– Мы не знаем, – честно ответил Дим.
– Скажите, вы его вчера видели или слышали? – спросил я.
– Вчера – нет, не довелось… Я звонил ему, он не брал трубку. Несчастный Ивась…
С лестничной площадки послышались голоса, раздался звонок в дверь. Я отпер. Капитан Прокопов уставился на меня.
– Вы какого черта здесь?
– Как видите, рыбу ловим, стихи сочиняем, – бодро отгавкнулся Дим из-за моей спины.
– Хотите незаконное проникновение схлопотать?
– Отчего же! Все честно-благородно. Эти милые люди по нашей просьбе отперли дверь ключом, который добровольно презентовал им хозяин квартиры. В письменном виде готовы засвидетельствовать, что мы с Владькой ничего не передвигали в квартире, и тем более не хищали. Да и к тому же, – он подмигнул, – Сан Дмитрич, вы ведь с ордером приехали, верно?
Следователь вызверился.
– Я что тебе, песик на побегушках?!
– Сан Дмитрич, – примирительно сказал я. – В пятницу вечером здесь побывал один субъект. Брюнет ростом около ста семидесяти пяти, возрастом от двадцати семи до тридцати трех, уверенный в себе, хладнокровный, успешный. Одет был в черные брюки и рубашку.
– …Прибыл на автомобиле марки «шкода» цвета мокрого асфальта, – подхватил Дим. – Государственный номер двести четырнадцать прочерк восемь. С ним вместе приехал покойный Иван Березин, и оба вошли в дом. Это случилось около девяти часов вечера, а в одиннадцать автомобиль все еще стоял у подъезда. По мнению пситехнических экспертов в нашем лице, названный субъект является последним, кто разговаривал с покойным.
Сан Дмитрич уважительно кивнул:
– Хорошо сработано. Надеюсь, вы своих пальцев здесь не понаставили?
– Обижаете! Мы ничего не трогали. Поиски – ваша парафия.
– Вот и ладно, – согласился следователь и кивнул помощникам: – Ребята, приступайте.
21 мая
Я вернулся домой уже за полночь. Хотелось спать, но ложиться было тревожно. Казалось, за время моего сна произойдет еще сотня важных событий, и все они грудой свалятся на голову утром.
Сварил чаю и взял из холодильника пару заварных пирожных. Хотя я ничего не ел со времени пикника (который был, кажется, неделю назад), но голода не чуствовал – наверное, из-за эмоциональной усталости. Сладости хотелось просто как успокоительного: вкус пирожных с чаем – это такая привычная, неотъемлемая черта моей родной реальности. Ну, той реальности, где шашлыки, Бетси, проективные методики, весенние грозы и ссорящиеся соседи за стеной.
Вышел на балкон. Чай приобрел аромат липового цвета. Пирожные с привкусом ночного воздуха оказались еще слаще. Во дворе на лавке шумно шепталась какая-то парочка. Вероятно, они горячо любили друг друга, но было негде. Мне хотелось расслышать хоть часть их слов, чтобы занять этим свои мысли. Но в шепотном шорохе слова не различались, и мысли снова соскальзывали к квартире покойного редактора – как в воронку.
Три часа обыска прорисовали личность несчастного во множестве черточек. Березин был кандидатом наук, лингвистом с красным дипломом Львовского университета. Страстный любитель литературы от Лермонтова до Коэльо. Нашлись и книги современных украинских авторов, некоторые с автографами писателей. Сам Березин тоже пописывал – осторожно, больше в стол. Мы отыскали целую кипу черновиков рассказов и статей. Юношеские, поспешным студенческим почерком – в основном, о любви. Поздние, распечатанные на принтере – в основном об изломанных человеческих судьбах. Стиль изложения был под стать квартире: педантичный, изобилующий деталями, но и болезненный, с надрывом.
Нашлись альбомы с фотографиями – в основном, старыми, студенческих лет. Березин был парнем щуплым и бледным, с поэтической тоскливой загадочностью во взоре – как раз таким, каких обожают романтически настроенные девицы. На групповых фото он обычно оказывался с краю, на парных приобнимал за талию девиц: чаще черненькую в очках или кудрявую шатенку. Был Высокий Замок, скульптура Дианы на Площади-Рынок, тенистый парк при университете, узкие мощеные улочки. Лица на фотках почти всегда улыбались, солнце, как правило, светило. Кажется, его юность прошла счастливо – в душевных терзаниях и сладких томлениях, среди средневековых львовских домиков.
