– Смерть каждого, как таковая, являет собой психологический парадокс. Если допустить, что оба покончили с собой, то исключительные способы самоубийства свидетельствуют о серьезных нарушениях в работе психики, если быть точным – о разрушении целостности личности. Аномалия такого рода не может не проявляться на поведенческом уровне, а значит, была бы заметна окружающим. Однако накануне смерти Березина и за три дня до смерти Петровской свидетели видели их в добром здравии и трезвом рассудке. Следовательно, нарушение психики развивалось чрезвычайно быстро. Возможно ли это?
– Возможно при одном условии: накануне смерти оба пережили влияние сильного психотравмирующего фактора, который запустил процесс.
– Угу.
Дим пишет выше фотографий: «Версия 1: суицид», и рядом: «ФАКТОР???»
– С другой стороны, мы можем попытаться определить эти смерти как предумышленное убийство. Тогда нам придется признать, что убийца наделен определенными сверхспособностями физического или психологического типа.
Ниже фотографий его рука выводит синим цветом: «Версия 2: убийство». Далее: «Убийца – супермен», от супермена две стрелочки: «физич.» и «пситех.».
– Чтобы осуществить эти два преступления, убийца должен был, как один из вариантов, суметь напоить Петровскую вонючей кислотой, не оставив на ее теле никаких следов насилия, а на емкости – следов прикосновения. Кроме того, он должен был исхитриться нарядить Березина в парадный костюм, написать его рукой предсмертную записку (опять же, не оставив следов на теле), а затем выйти сквозь запертую дверь.
– Как другой вариант, – говорю я, – убийца мог послужить тем самым запускающим фактором, который нужен для самоубийства.
– Точняк.
Дим ведет окружную стрелку от «убийца – пситех.» вверх, к «ФАКТОРу???»
– Давай подумаем, что включает в себя этот фактор. Что нужно, чтобы он сработал.
– Вина, – сразу отвечаю я, вспомнив эмофон жертв.
– Вина. Основной мотив эмоционального состояния жертв – конечно, вина, угрызения совести. Отсюда стремление покарать самих себя, понести наказание и, таким образом, избавиться от душевных мук.
Маркер чертит: «ВИНА». Я беру фломастер и добавляю: «За что?» Дим пишет: «Перед кем?»
– Дети, – говорю я. – Фото на гильотине.
– Эти дети, Владя, – вообще особая тема. Но предлагаю не забегать слишком вперед. Давай сначала определимся вот с чем: когда сложился комплекс вины, мучивший жертв? Могло ли это случиться в недавнем прошлом, в этом году? Так, чтобы они чувствовали раскаяние за недавно совершенный поступок?
– Нет.
– Почему?
– У Катерины и Березина, в их судьбах есть ряд общих черт. И все эти черты приходят из прошлого.
Дим отчеркивает нижнюю часть доски, надписывает ее «Прошлое», делит на половины: «Катерина» и «Иван».
– Итак, что же интересного мы знаем об их прошлом? Начнем с Катерины – тут тебе и маркер в руки.
Я записываю тезисы и поясняю.
– Во-первых, мужчины. Катерина избегает их. Если вступает в отношения, то они выходят конфликтными, ссоры имеют проективный характер: Катерина старается перекладывать вину на мужчин. Иными словами, она идет по сценарию неосознанного избегания отношений.
– Ты говоришь о ней в настоящем времени.
– Да… Не заметил. Во-вторых, дети. Катерина любила детей, хотела и умела работать с ними, была, по словам коллег, великолепным педагогом. Однако собственных детей она страшилась так же, как и прочных отношений. В частности, секс с женатым мужчиной, который наверняка не бросит семью, вполне устраивал Катерину.
– Сильно ли мы ошибемся, если предположим, что мужчин она избегала как раз потому, что не хотела детей?
– Похоже на правду. И третье: прошлое. Петровская тщательно скрывала, где работала с окончания института и до 36-й Киевской школы. Но об этом ее месте работы я знаю две вещи: она получила опыт воспитания детей и по роду службы сталкивалась с пситехниками.
– Откуда знаешь? – спросил друг. Я рассказал о своих визитах в школу и к любовнику Катерины.
– Так. Хорошо-с. Перейдем к Березину. О нем информации побольше, – Дим номерует тезисы на доске. – Раз. Он тоже страшился семьи и детей, как и Петровская. Два. Он также работал неизвестно где, но не в Киеве. Надо полагать, где-то в Западной Украине. Три. Где бы ни работал, но получал там неплохие деньги – по приезду в Киев сразу купил квартиру. Четыре. До той работы Березин был просто интеллигентом, а после стал интеллигентом депрессивным и пьющим. К тому же, начал писать рассказы о несправедливости, страданиях и нелегких судьбах. Следовательно, в тот период с самим Березиным либо с кем-то из близких случилось нечто, что никак не входит в рамки термина «счастливая судьба».
– Пять, – добавляю я. – Березин истребил все, что связывало его с тем периодом. Не осталось ни фото, ни записных книжек, ни…
– Рассказов! – Дим вдруг вскинул руку, я умолк. – Рассказы он писал ДО и писал ПОСЛЕ. Можно предположить, что писал и ВО ВРЕМЯ. Почему же не осталось написанного им за те годы?
– Уничтожил, как и фото, как записные книжки.
– А если он писал о том, что видел? Березин стал участником трагических событий, но сперва не знал, что все окончится грустно. Он снимал и описывал происходящее. А потом, когда дело обернулось трагедией, он постарался забыть все. Для этого сменил город и сжег черновики и фотографии.
– Звучит обоснованно. Только почему он не сжег то фото, которое было на месте смерти?
Дим широко и плотоядно улыбнулся.
– Потому, Владя, что это фото принадлежало не ему! Его принес некто, кто хотел напомнить Березину о его вине! Это и есть тот фактор! Точней, часть его.
– Думаешь, Малахов?
– Видишь ли, Малахов не удивился, когда Сан Дмитрич показал ему карточку с детьми. Не было ни капли интереса (в отличии от фоток Петровской). Этому может быть два объяснения, одно из них таково: Малахов заранее знал, что мы ему покажем эту карточку, а знал он как раз потому, что сам дал ее Березину.
– Но второе объяснение проще: он ничего не знал ни о фото, ни о детях. Только…
– Только зачем-то оговорился, что не видел этих детей ДЕТЬМИ. Зачем?
– Затем, что он мог их видеть уже взрослыми, тут адвокат высказалась вполне логично.
– Владя, Малахову и его адвокату стоит бояться только тех фактов, которые мы сможем доказать. Он оговорился на случай, если мы сможем ДОКАЗАТЬ его знакомство с кем-то с того фото и обвиним во лжесвидетельстве. А значит, в числе его близкого окружения: родственников, друзей, коллег – есть некто, похожий на кого-то с фотографии!
– Гениально, Ватсон! – Воскликнул я с восхищением, лишь отчасти наигранным. Затем задумался. – Постой… Березин чувствует себя виноватым. И раз уж это фото – последнее, на что он смотрит перед смертью, то вина, вероятно, перед кем-то из детей на карточке.
