Ферзи в статистику не входили. Они встречались с частотой примерно один на тысячу. Никто в здравом уме не рассчитывал на ранг ферзя – это была фантазия из серии: «Вырасту – стану олигархом». Детские глупости. Лишь наивный дурачок может верить.
Марина и не верила. Она держала свой аттестационный лист и перечитывала раз за разом. Протирала стекла очков, сворачивала лист, разворачивала и читала вновь.
– Здесь написано: «Рекомендована к доподготовке на ранг IV». Сколько ни стараюсь, эта надпись не уходит… Очень стойкая галлюцинация.
Я, еще не осознав полностью всего значения события, сказал:
– Да ладно тебе! Мы и планировали стать ладьями. А ты получилась выше – но это же прекрасно! Ты заслуживаешь этого!
– Мы?.. Ты планировал стать ладьей. А я ждала, что меня вышибут без ранга – по неадекватности. Если психическое здоровье хоть что-то значит, меня должны были выкинуть! И, знаешь, в глубине души я бы порадовалась. Нашла бы почву под ногами: я больна – хоть какая-то ясная идентичность! Но теперь…
Она беспомощно потрясла бумажкой:
– Как это получилось?..
– Ты пойдешь на доподготовку? – спросил я, опять же, не понимая до конца, о чем говорю.
– Да, – сказала Марина без колебаний. – Хочу понять смысл. Не может быть так, что все по случайности. Просто не может.
Я порадовался за нее. А часом позже получил свою аттестацию и узнал, что не дотянул до ладьи. Изъян уровня я-концепции – трещина фундамента, в которую девятью годами позже Марина вгоняла маячки. Вот тогда, перечитывая нехитрое резюме: «Рекомендован к рангу II», – я уразумел всю глубину произошедшего. Эхом звенела в голове давешняя фраза Марины: «Любовь для равных, а я…».
Засада
Хрущевка. Стены лестничной клетки выкрашены до половины зеленющей краской, выше – серая побелка. Площадка крохотная – вдвоем не развернешься. Три двери обиты черным дерматином, на той, что нужна нам, лоскут ткани оторван, торчат войлочные внутренности.
– М-да, соседи не очень жалуют убийц, – отметила Марина и нажала кнопку звонка.
Ей пришлось позвонить второй раз и третий. Мы слышали, как внутри улюлюкает сигнал, но ответа не было. Чертков-Малахов находился где угодно, но не здесь.
– Как поступим, шеф? Заплачем от досады и уйдем или выбьем дверь с ноги? Ты умеешь выбивать двери? Я умею плакать.
– А я умею звонить, – подмигнул я и открыл в смартфоне рекламку: аварийное вскрытие дверей.
Слесарь обещал приехать за двадцать минут. Марина предложила подождать во дворе. Я вспомнил последний разговор со следователем и возразил:
– Лучше тут особо не светиться. Останемся в подъезде, только отойдем от двери, чтобы соседи не слышали.
Спустились на пол-пролета к окну. Внутреннее стекло было выбито, внешнее кое-как держалось на четырех гвоздиках. В щели с замогильным посвистом вторгался ветер. Солнце садилось, было сумрачно и зябко.
– Думаешь, нам ставят ловушку?.. – спросила Мариша.
– Думаю, Чертков предвидел наши действия. Раз понимал, что я свяжусь с тобою, значит, знал, что мы будем копать. Школа, приемный отец, детдом – это легко просчитать наперед. Значит, и наш визит сюда для него не ахти какой сюрприз.
– И что нас там ждет?
– Ты мне скажи. Предположим, ты – пситехник-убийца. За тобой охотятся двое, ты боишься встречаться с ними, поскольку один из них – ферзь. Но хочешь оставить им подарок в своей квартире – этакую психическую мину. Как бы ты поступила?
– Хм… – она нахмурилась. – Я построила бы инсталляцию. Это техника бесконтактного воздействия. Подбираются зрительные образы: фотографии, картины, предметы, – расставляются определенным образом. Дополняются надписями, звуками – например, при открытии двери автоматически включается плеер. Все с тем расчетом, чтобы всадить некую идею точно в трещину фундамента – активировать болевой контур. Для этого нужно хорошо знать, кому именно готовишь подарок. Но наш приятель ведь знает тебя.
– Как это выглядит на практике? Ты встречалась с таким?
– Да, однажды. Меня пригласили на исследование. Инсталляция выглядела так: входишь в маленькую комнату, там тесно, стены и потолок выкрашены в белый, окон нет, освещение тусклое – сумерки. У стены лежит вышитый рушник, на нем стоит свеча, горит. Из динамиков непрерывно слышится женский плач. Участникам эксперимента ставилась задача: пробыть в комнате десять минут, погасить свечу и выйти. Семьдесят процентов участников не выдержали и двух минут. Девяносто процентов не рискнули погасить свечу.
– Исследование касалось страха смерти?
– Ага. Но это была безадресная инсталляция, закладывался универсальный посыл, а не нацеленный в болевую точку конкретному человеку. Прицельный выстрел будет в десятки раз эффективнее.
– Меры предосторожности?
– Контролируй эмоции. Вспоминай, что чувствуешь обычно на местах преступления. Как только появится что-то необычное, выходим подышать воздухом.
Она потерла лоб, подумала.
– Если попадутся улики, лежащие на виду… Хоть что-то любопытное, лежащее на виду – тоже выходим подышать. Скорее всего, это приманка чтобы вызвать сильный интерес. Интерес обостряет чувства, расширяет каналы восприятия, что сделает атаку успешнее.
– Хочешь сказать, лучше не испытывать интереса?
– Лучше не испытывать ничего… По крайней мере, ничего бесконтрольного.
По лестнице зашаркали шаги. Отдуваясь после подъема, к нам подошел мужчина в комбинезоне, с сумкой инструментов на плече.
– Это вы звонили?
Я просканировал его, причувствовался к полю. Сказал с интеллигентским бархатом в голосе:
– Милейший, нам предстоит с вашей любезной помощью попасть в квартиру номер четырнадцать.
Почти попал. Слово «любезной» – лишняя нота мягкости, она царапнула по краю окна контакта. Слесарь ощутил легкое недоверие, хотя все же потянул застежку сумки.
– А вы… – начал он, не понимая, что именно его тревожит. В том, что квартира – моя, он не усомнился.
– Чаю хотите?.. – спросила Мариша. Метко. Слесарь улыбнулся и расстегнул сумку.
Работа заняла минуты две. Я стоял у него за спиной и обостренными чувствами сканировал площадку. Теперь я почувствовал то, чего не заметил прежде: Чертков был здесь недавно. Не сегодня, но вчера. Поздно вечером, ночью. Кажется, с ним приходил еще кто-то. Похоже, он таки готовил нам капкан – психическую ловушку. Эта мысль порадовала меня. Если так, то враг боится нас – отступает, минируя мосты. С Димом он встретился лицом к лицу, а с нами не рискует. Ферзь ему не по зубам.
– Готово, хозяева, – сказал слесарь и открыл передо мною дверь.
С улыбкой на лице я шагнул в прихожую.
И обмер. Почувствовал сразу, с первой секунды. Это нельзя было не почувствовать.
