– Вот сейчас мамка проснётся и такой хай поднимет, – прошептал я, – А ну брысь в кровать!
Малой подскочил, задев оконную раму виском, и быстро обернулся.
– Эрвин, – испуганно пролепетал он.
– Давай, зубы чистить и спать. И брось ты эту гадость, не солидно это нынче – курить.
– Мне, между прочим, уже девятнадцать, – пробурчал он.
– Вот поэтому веди себя, как мужчина, а не как подросток. Либо признайся матери, либо бросай. Я–то тебя прикрою, как обычно, но долго не продержусь – Соня меня с говном сожрёт скоро.
Дёмка фыркнул и улыбнулся. Потянулся на цыпочках, спрятал пачку с зажигалкой на холодильник.
– Эрвин, а ты курил когда–нибудь?
– Не курил, и тебе не советую. Иди.
Он вздохнул и поплёлся в ванную. Услышав шум воды, я довольно улыбнулся и посмотрел в окно на развесистый клён, освещаемый тусклым светом уличного фонаря. Подумав немножко, я открыл верхний шкафчик и нащупал на полке тонкий листок бумаги. Достав его, я уселся за кухонный стул у окна и развернул письмо. Потёр лицо и моргнул несколько раз, а потом в сотый раз принялся читать написанные неровным почерком строчки.
«Здравствуй.
Я знаю, что не должна этого писать, но иначе не могу. Не получается. Мне так много хочется тебе сказать.
Начало какое–то сумбурное… Тяжело подобрать правильные слова, зная, что это письмо прочитают другие люди. Ты же знаешь, что каждая твоя встреча прослушивается; каждая строчка проверяется. Как будто за нами подглядывают в замочную скважину – мерзко и гадко. Знакомое ощущение, не правда ли?
Я хотела сказать, что прощаю. Я долго думала о твоём поступке. Долго не понимала того, как можно пожертвовать собой ради другого человека. Пыталась даже возненавидеть тебя. Немножко получилось. Самую малость.
Но ненадолго. Отпустило как–то.
Я простила. Я понимаю тебя – ты такой, какой ты есть. Ты добрый, отзывчивый; ты чувствуешь ответственность. В тебе нет эгоизма, ты не думаешь о себе. И если перед тобой встаёт выбор: поступить правильно или закрыть на всё глаза – ты делаешь так, как нужно, даже в ущерб себе.
Именно поэтому я в тебя влюбилась. Ты – полная противоположность мне. Я
– эгоистка. Я не умею думать о
других. Я хочу для себя, я думаю в первую очередь о себе.
Когда я встретила тебя, я подумала – вот оно. Вот он, тот, кто мне нужен. С кем я хочу прожить остаток жизни. С кем мне по-настоящему хорошо во всех смыслах.
Жаль, что не получилось… Жаль, что мы потеряем столько времени.
Но я
простила тебя. Я тебя поняла.
И я горжусь тобой.
Мне кажется, что я ждала тебя всю жизнь. И я подожду ещё немного.
Даже вечность
»
Чернила в некоторых местах были смазанными – наверное на них капали слёзы. Я аккуратно сложил листок и поднялся, чтобы убрать его обратно, но меня остановила тёплая рука, которая легла на моё плечо.
– Опять куришь? – прошептала Соня.
– Угу, – хмыкнул я с улыбкой.
Развернулся, сжимая клочок бумаги в руках и обнял ее одной рукой за талию. Вдохнул запах волос у виска и чуть отклонился назад, чтобы взглянуть на ее лицо.
Улыбается.
– Мне вот интересно, – она прищурилась, – Ты долго еще его прикрывать будешь или все-таки сознаешься?
– По-моему, в тебе говорят отголоски твоей бывшей профессии. Не в чем мне сознаваться.
– Ну-ну. А то я тебя не знаю, Иванов. Всех прикроешь, всех отмажешь.
– Мне кажется, именно за это ты меня и любишь.
ВСЁ
