Врубель начал говорить, но осекся. В этот момент он понял, что представляет собой отдел прямых инвестиций. Здесь не приветствовались дискуссии по существу. Дарр делал то, что хотел. На собраниях в Drexel Врубель, не колеблясь, поднял бы этот вопрос, и это, скорее всего, заставило бы компанию отказаться от сделки. Но возражать Дарру не разрешалось.
Поэтому Врубель глубже вжался в кресло. Дарр закончил выступление и спросил, есть ли вопросы. На это отреагировал один из руководителей в последнем ряду.
«Не знаю, как отнесутся к подобной сделке брокеры, — прокричал он. — Но я хочу сказать, это здорово. Может быть, нам назвать ее “Сделка генеральных еврейских партнеров Prudential-Bache”?»
Дарр расхохотался.
«А что, неплохая идея, — сказал он. — Поскольку все главные партнеры евреи, скорее всего, это понравится нашим брокерам».
Врубель был в шоке. Он никогда не слышал ничего подобного на деловых совещаниях.
В Ванкувере, Британская Колумбия, шло собрание по продаже товариществ. Брокером номер один по прямым инвестициям только что объявили Фреда Стораску. Всего за год он продал клиентам ценные бумаги товариществ на сумму 22 млн долл. Если бы подразделение Стораски было самостоятельной компанией, оно заняло бы пятое место в стране, сказал ведущий, представляя его собравшимся. Теперь Стораска собирался поделиться секретами своего успеха.
Он подошел к сцене под шквал аплодисментов, поднял глаза на собравшихся и начал говорить сбивчиво и бессвязно. Обрисовав некоторые из своих стратегий, Стораска начал рассказывать о себе.
«Я взял себе за правило работать 105 часов в неделю, — сказал он. — Я встаю в четыре утра, еду в офис, и в полшестого в понедельник я уже на месте. Обычно я остаюсь на работе до вечера вторника или среды. В эти дни я сплю на кушетке у себя в кабинете».
Кое-кто из присутствующих начал перешептываться. Многие из них слышали истории о том, как по утрам Стораска бродит по коридорам подразделения в Далласе в нижнем белье и моется в мужском туалете. Стало понятно, что эти слухи недалеки от истины.
«Люди рассуждают об упорном труде и при этом говорят: “Пойми, у меня семья, я должен то, я должен это”», — продолжал Стораска. Он сделал небольшую паузу для пущего эффекта и обвел взглядом аудиторию.
«Но никакие отговорки недопустимы!» — рявкнул он.
Он бессвязно перескакивал с одного на другое, пока в конце концов не остановился на принципе личного контроля.
«Нужно держать все под контролем, — возвестил он. — Поймите, вы работаете на себя, а не на дядю. Ваш бизнес — это вы сами».
Держать все под контролем означает не подпускать к клиенту других консультантов, когда приходит время говорить об инвестициях.
«Уберите со сцены финансового консультанта вашего клиента, — сказал он. — Избавьтесь от него. Выведите его из строя. На первой же встрече вы должны сломать его в психическом и физиологическом плане».
Чтобы проиллюстрировать мысль о том, как держать все под контролем, Стораска рассказал, как его вызвали к директору школы, где учится его сын. Он сказал, что сидел и слушал, как директор рассказывает о том, что его беспокоит в поведении мальчика. Затем Стораска обернулся, чтобы посмотреть в глаза сыну.
«И я сказал: “Никогда не позволяй такому сукиному сыну решать, можешь ты ходить в школу или нет. Он всего-навсего директор. Если ты позволишь типу вроде этого ставить цели в твоей жизни, ты станешь таким же, как он”».
Под занавес Стораска рассказал, как после телефонного звонка он полетел в Сиэтл на встречу с клиентом на самолете, принадлежащем компании. Клиенту нужно было срочно переговорить с ним. Пилот совершил вынужденную посадку в городском аэропорту. Вместо терминала для частных самолетов он остановился в зоне, отведенной для Pan American Airlines, — этот путь был самым быстрым. Прибыл полицейский и остановил его. Но Стораска сказал полицейскому, что, должно быть, шеф полиции помнит его, поскольку в свое время он преподавал на курсах самообороны. Пока Стораска рассказывал эту историю, офицер позвонил своему боссу, который сразу вспомнил имя Стораски и приказал отпустить его. Ему даже предложили выделить охрану.
«И я спросил офицера: “Мы действительно кому-то помешали?»”
“Да, — ответил тот, — два самолета вынуждены кружить в воздухе над аэропортом из-за проблем на земле”».
Стораска расправил плечи.
«И тогда я сказал: “Что ж, пусть полетают немного еще. Меня ждет важная сделка»”».
Когда речь была завершена и Стораска спустился со сцены, брокеры Prudential-Bache смотрели на него в изумлении. Выходя из зала, они переговаривались между собой и обнаружили, что все они пришли к единому мнению: лучший продавец товариществ с ограниченной ответственностью в Prudential-Bache — форменный псих.
В 10 часов утра 28 апреля 1988 года акционеры брокерской фирмы E. F. Hutton & Co собрались в зале на Мейдн-Лейн, 33, чтобы официально объявить о том, что фирма прекратила свое существование. Hutton так и не смогла оправиться после того, как была признана виновной в махинациях с необеспеченными чеками в начале 1980-х годов, когда ее возглавлял Джордж Болл. С тех пор клиенты старались воздерживаться от ведения бизнеса с компанией, замешанной в уголовном преступлении. Обвал рынка 19 октября 1987 года стал последней каплей. Этого Hutton было не пережить. Фирма была продана компании Shearson Lehman Brothers. Однако на Уолл-стрит никто сомневался, что эта продажа была результатом скандала вокруг истории с фиктивными чеками.
На той же неделе новая фирма Болла, Prudential-Bache, не привлекая всеобщего внимания, достигла важной вехи: объем продаж ценных бумаг товариществ по инвестициям в энергетические компании превысил один миллиард долларов, и это сделало ее крупнейшим продавцом товариществ для мелких инвесторов в истории Уолл-стрит. Это достижение было оборотной стороной крупнейшей аферы отдела прямых инвестиций. Но мошенничество было не столь очевидным фактом.
На квартальном совещании брокеров подразделения Prudential-Bache в Калифорнии в начале 1988 года было не меньше уловок и искусных маневров, чем на турецком базаре. Брокеры бродили по отелю в Палм-Спрингс, в то время как менеджеры по маркетингу как из самой фирмы, так и из других компаний старались соблазнить их своими продуктами. Одни описывали закрытые взаимные инвестиционные фонды, акции которых, по их словам, должен приобрести каждый человек. Другие превозносили сложные инструменты, которые позволяли заработать деньги на изменении ставки процента. Но, как и ожидали брокеры, самыми крупными торговцами на этом базаре были те, кто продавал товарищества закрытого типа. С нефтяными скважинами, самолетами и недвижимостью те, кто занимался продажей товариществ, не имели недостатка в клиентах.
Основное внимание на встрече привлекла новая сделка, которую расхваливал менеджер по маркетингу Джон Мацейка из отдела прямых инвестиций. Речь шла о фонде ипотечного инвестирования VMS, и, по рассказам Мацейки, он был так хорош, что едва ли это могло оказаться правдой.
