– Ну и плыл бы себе в крепость Озю! – расхохотался торговец. – Верно, румелийская красавица дожидалась тебя там, сама не своя от страха.
– Сначала у меня не было денег… – оправдывался опиоман Мернс. – А потом я подумал, что она вернется за мной…
– Скатившаяся звезда никогда не возвращается… К тому же ты говорил, что она бежала от своего хозяина-гяура, – продолжил торговец, которого бездействие Мернса удивило не меньше, чем рассказ о румелийской Лейли. – Зачем бы она стала возвращаться в Истамбул?
– Я не знаю, не знаю, – твердил Мернс, – должно быть, тогда я совсем одурел от гашиша. Вот и не знал, что делать. А теперь время ушло.
– Так отправляйся в крепость Озю! – предложил торговец. – Может, румелийка до сих пор дожидается тебя на берегу!
Опиоман Мернс не выдержал насмешек, ночью, тайком, пробрался на первый попавшийся корабль и спрятался в трюме. Его обнаружили только тогда, когда корабль пришел в незнакомый порт. Моряки крепко избили бесплатного пассажира и выбросили беднягу на берег. От местных жителей Мернс узнал, что попал отнюдь не в крепость Озю.
Сначала несчастный долго и без толку блуждал по берегу, а потом набрел на развалины храма Святого Фоки. От некогда прекрасной церкви остался только фундамент и пол. Она давно уже была заброшена и стала притоном для курильщиков опиума. Здесь и поселился опиоман Мернс – иногда и ему перепадало от щедрот завсегдатаев развалин.
Джеймс перестал есть и пить, совсем высох – подачки курильщиков заменили ему скудную земную пищу. Однажды бедняга Мернс услышал легенду о святом Фоке, который принял мученическую смерть на том самом месте, где возвели разрушенный ныне храм. Святой Фока вырыл себе могилу за день до того, как его убили римские солдаты.
Опиоман Мернс решил последовать примеру святого Фоки и потратил несколько дней на то, чтобы вырыть себе могилу. Потом лег в нее, скрестил на груди руки, закрыл глаза и стал ждать смерти, которая довольно скоро пришла за несчастным доктором. То ли сжалилась над бедным Джеймсом, то ли тело бедняги уже не могло ей противиться… Исхудалая грудь Мернса перестала вздыматься, и он навсегда затих в своем последнем убежище.
Местные жители завалили могилу камнями, а потом забыли о ней. Только в стамбульской портовой кофейне помнили о бедняге, который отправился на поиски румелийской красавицы, да, видно, сгинул по пути. С влюбленными иногда такое случается…
Глава 14
Французский инженер
Удаляющийся Константинополь медленно тонул в волнах Черного моря, как земля во время Всемирного потопа. Казалось, совсем недавно так же таял, мерк, исчезал вдали остров Хиос с его апельсиновыми рощами, в которых можно было бродить до утра рука об руку, немея от теплого, сладкого, отпущенного в дар счастья. Сколько еще островов и городов должна она покинуть по воле Гетерии и своей собственной? Когда прекратятся скитания, которым как будто нет ни конца ни края?
Она не знала наверняка цели своего пути. Добраться до христианских земель – вот и все, о чем мечтала бывшая любовница шляхтича Лясопольского, сбежавшая от доносчика Деболи. Но кто ждет ее там, в христианских землях, и кому нужна теперь наследница византийских императоров, которая отказалась подчиниться воле Гетерии? Единственного друга – доктора Мернса – не было рядом: незадолго до отплытия он сошел на берег и исчез. Тщетно высматривала София в пестрой толпе на пристани беднягу-опиомана, называвшего ее богиней Олимпа. Так и покинула Константинополь – одна. Правда, в дороге ее развлекал болтовней француз инженер по имени Франсуа Леруа, приятный и обходительный, как лучшие представители его словоохотливой нации. Рассказы француза оказались более чем кстати, иначе София бы разрыдалась, как ребенок, случайно отпустивший в толпе теплую руку матери.
– А знаете ли вы, милая Софи, – болтал француз, – что турки строят крепости из греческого мрамора и на месте греческих укреплений? Я сам был тому свидетелем. Они не только перестроили до неузнаваемости античную крепость Алектора, но и переименовали ее в Озю. В крепость Озю я и плыву. Она расположена на берегах Черного моря – этой непорочной девы султана, как говорят в Истамбуле. Ах, какая у османов короткая память! Они успели забыть, что когда-то это море называли Греческим. И представьте себе, Софи, камень для новых укреплений турки берут из соседней с крепостью местности, именуемой Сто могил.
Некогда там находился древний город Борисфен, который описывал в своей истории Геродот.
– Или Ольвия, – продолжила София, – я читала историю Геродота.
– Я и не подозревал, что вы столь образованны, мадемуазель! Но откуда у прелестной турецкой ханым интерес к Геродоту?
– Я гречанка, сударь, – София почему-то испытывала безотчетное доверие к этому легкому, веселому человеку. – Княжна из рода Маврокордато.
– Куда же направляется очаровательная княжна? – титул Софии нисколько не интересовал француза, зато слово «очаровательная» он произнес сладко, напевно.
– Не знаю, – растерялась София. – Мне непременно нужно добраться до христианских земель, а там сам Господь укажет мне дорогу.
– Осмелюсь предложить себя в качестве попутчика, мадемуазель! – мгновенно нашел решение француз. – Из крепости Озю я следую в Речь Посполитую. Быть может, Софи, у вас есть друзья в Варшаве?
– Друзья потеряли мой след… – горько вздохнула София. – И едва ли можно назвать другом человека, который предал и продал тебя. У меня нет никого в Речи Посполитой. Впрочем, почему бы не нанести неожиданный визит одному предателю… – желание отомстить Лясопольскому тщетной, запоздалой злостью обожгло душу его бывшей любовницы.
– Давайте нанесем визит вашему предателю вместе! – весело предложил Леруа. – Предать вас – какой дурной тон! Эти поляки – они ничего не смыслят в приличиях! Не то что мы – французы!
– И что же мы ему скажем? – легко и бесшабашно, в такт Леруа, спросила София.
– Ровным счетом ничего, Софи, – рассмеялся француз. – Я и без слов смогу поговорить по душам с вашим поляком. Я, видите ли, недурно фехтую. Увеселительная прогулка по Варшаве нам обеспечена!
– Надолго ли вы задержитесь в крепости Озю? – Софии совсем не хотелось надолго оставаться в турецкой цитадели.
– Всего лишь несколько дней… – заверил гречанку француз. – Но со мной вы можете чувствовать себя в совершенной безопасности. У меня есть охранная грамота от султана Абдул-Гамида. Взгляните, мадемуазель… Откровенность за откровенность.
– «Подателю сего письма, франкскому инженеру Франсуа Леруа, предписываем всем нашим подданным оказывать повсеместную и незамедлительную помощь и защиту, – прочитала София. – Да будет это известно, а знаку Нашего Величества да будет вера! Писано в прекрасном и великом городе Кастантинийе, в месяце реби-уль-ахир, в году хиджры 1193, по франкскому счислению – 1780». Видимо, османам крайне необходимы ваши знания, – решила София, – иначе бы они не выдали такую бумагу гяуру.
