– Граф просит приютить вас, пани, – сказал комендант крепости, не преминув приложиться к руке Софии, – но только одну.
– Прости, Франсуа! – София обняла своего попутчика и друга, чтобы почувствовать знакомый запах французских духов и дорожной пыли. Этот аромат вот уже несколько месяцев олицетворял для нее защиту и спокойствие, а теперь, по воле Гетерии, наследница Палеологов должна была искать себе иных друзей.
Впрочем, София больше не роптала – если она сумела расстаться с Константином, то разве любая другая разлука выжмет из нее хотя бы слезу? Встречи и расставания – неизбежная вещь. К тому же Сен-Жермен обещал, что она снова увидит своего французского рыцаря. А Сен-Жермен не умеет ошибаться.
– К чему все это, ma cherie?! – в глазах Леруа застыла такая обида, что София на мгновение продлила прощальные объятия. – Зачем тебе оставаться в этой польской дыре? Поедем, нас ждет Париж, самый прекрасный город на свете! Или разреши мне остаться с тобой… Ради этого я согласен стать поляком. Так же, как только что готов был стать греком! И есть всю жизнь отвратительный кислый польский бигос, запивая его мерзким пивом! Лишь бы у твоих ног, моя дорогая…
– Эй, месье, полегче о нашем славном бигосе и чудесном пиве! – сердито вмешался поляк комендант. – Мне, может, тоже не нравится ваше кислое винишко и протухший сыр, который положено поедать прямо с плесенью! Но я не спешу признаваться в этом первому встречному на большой дороге!
– Это я-то первый встречный?! – Леруа схватился за шпагу.
– Полегче, галльский петушок, а то как бы вам перышки не пощипали! – рука поляка с внятной угрозой легла на эфес сабли.
– Сейчас же прекратите, господа! – закричала София. И добавила, обращаясь к поляку: – Разве граф просил вас затевать ссору с моими друзьями?
Упоминание о графе Сен-Жермене чудесным образом смирило гнев поляка. Он замолчал и отступил к воротам крепости, бросив вопросительный взгляд на Софию.
– Неужели ты покинешь меня, Софи? – в голосе Леруа прозвучало такое неподдельное отчаяние, что его спутница невольно растрогалась и смягчилась.
– Я не могу взять тебя с собой, Франсуа! – тихо сказала она. – Уезжай пока. Я дам о себе знать. Непременно.
– Ты обещаешь?
– Клянусь Элладой! – ответила София. – Ты же знаешь, что для меня это священная клятва…
– О, mon Dieu, как низко пал мир, если даже прекрасные женщины стали давать политические клятвы?! – в отчаянии вскричал Леруа.
Прощание княжны из рода Маврокордато с ее французским другом затянулось бы надолго, если бы не вмешался офицер-поляк, оказавшийся комендантом, и не увел Софию в доверенную его попечению крепость. София и не подозревала, что здесь она найдет не только друзей, но и мужа.
Часть пятая
Графиня Витт
Глава 1
Новая жизнь, новое имя
София Витт, жена сына коменданта Каменец-Подольской крепости, майора Юзефа Витта, носила свое новое имя, как маску. Она спряталась за именем мужа, укрыла за ним недавнее константинопольское прошлое, апельсиновые рощи острова Хиос, Константина Ригаса, променявшего ее на Гетерию, и Кароля Боскамп-Лясопольского, уступившего ее Деболи. Гречанка из рода Маврокордато, наследница византийских императоров, превратилась в скромную супругу польского шляхтича, который иногда, для пущего блеску, называл себя графом.
Любила ли она Юзефа Витта? Едва ли. Отец и сын Витты смешили Софию своей шляхетской гордостью, самомнением мелкопоместного дворянства, которому она могла бы, если бы захотела, противопоставить подлинный аристократизм. Но Витты оказали Софии помощь, на время укрыли ее в Каменец-Подольской крепости, а Юзеф порой бывал очень мил – когда шляхетский гонор уступал место обходительности влюбленного.
На Юзефа Витта Софии указал Сен-Жермен – не как на суженого, Боже упаси! – а как на человека, с помощью которого она сможет послужить матери-Элладе. Иногда София с тенью сожаления и раскаяния думала о том, что цели Гетерии темны и неясны и, следуя им, она лишь множит людскую боль. Вспоминала мучительное и болезненное прощание с Леруа, его обиду и горечь, и сердце сжималось от боли. Когда же после месяца пребывания в Каменец-Подольской крепости отец и сын Витты, словно сговорившись, предложили Софии руку и сердце, гречанка выбрала молодого Юзефа, а не его зрелого отца, но при этом спокойно и, казалось, бесстрастно объявила жениху, что не любит его, над чувствами своими не властна, но будет хорошей женой, пока это в ее силах. Отец жениха не на шутку рассердился, хотел было проклясть сына, отбившего у него красавицу гречанку, но потом одумался и благословил молодых.
София сама удивлялась тому, как ровно и отчужденно звучит сейчас ее голос, некогда трепетавший от первой юношеской любви к Константину Ригасу, и болезненной, порой – унизительной, страсти к Каролю Боскамп-Лясопольскому. Душа Софии словно омертвела, и тщетно Юзеф Витт пытался высечь из нее хотя бы искру любви. Ночью, когда жена засыпала, Юзеф, забыв о шляхетской гордости, шептал Софии нежные, робкие слова обиженного ее равнодушием юноши, но лицо любимой оставалось невозмутимо-далеким, как мрамор эллинских храмов, о которых она иногда, растрогавшись, рассказывала ему. Так прошел не один месяц – в ее равнодушии и в его отчаянных попытках это равнодушие уничтожить, когда София вдруг заявила, что хочет увидеть Европу и Россию.
– Мы должны отправиться в путешествие, Юзеф, – сказала она. – Я получила известие от графа Сен-Жермена. Нам следует посетить Варшаву, а затем Париж.
– Варшаву? – изумление Юзефа не знало границ. – Чтобы наш король-сластолюбец загляделся на твою красоту? Эта крепость хранит тебя от мира, но мир жесток…
– Эта крепость – всего лишь временная пристань. – голос Софии прозвучал жестко и властно. – Я последую дальше. С тобой или без тебя…
– Со мной, конечно же со мной! – отчаянно воскликнул Юзеф, сжимая мягкие, как у ребенка, руки гречанки. – Ты ведь не покинешь меня?
– Не покину. – заверила его София. – Пока ты найдешь в себе силы следовать за мной. Мой путь долог, и я сама не знаю его конечной цели. Гетерия указала мне на эту крепость. Гетерия и граф Сен-Жермен – друг твоего отца.
– Сен-Жермен – всего лишь ростовщик моего отца! – Юзеф решил раскрыть Софии подлинные причины интереса загадочного итальянского авантюриста к коменданту Каменец-Подольской крепости. – У отца были карточные долги. Сен-Жермен заплатил их и стал нашим единственным кредитором. Теперь мы всецело зависим от него. Граф – недурной ростовщик. Говорят, он ссужал деньгами короля Прусского Фридриха. Да и наш король Станислав-Август не брезгует принимать помощь этого странного человека. Рассказывают, Сен-Жермен превращает металлы в золото и может купить всю Речь Посполитую!
– Кто же в советниках у короля Станислава-Августа? – рассеянно и, казалось, равнодушно спросила София. – Говорят, князь Адам Казимеж Чарторыйский?
– Ты прекрасно осведомлена, душа моя… – вздохнул Витт. Интерес Софии к политическим вопросам все больше раздражал Юзефа. Его молоденькую красавицу жену мало занимали наряды и украшения, зато о короле Станиславе-Августе, князе Чарторыйском или русской императрице Екатерине она готова была говорить часами.
