— Я не могла иначе, — заявила Сесилия, когда ее дочь спросила, зачем она все это придумала. — Если бы я не придумала, то все приглашали бы нас к себе на барбекю, а они очень обыкновенные люди…
В течение трех лет их совместной жизни атмосфера становилась все более и более напряженной. Тысячи глупостей Тимми, его крики, слезы, шалости — все вызывало приступы гнева Сесилии и каждый раз оканчивалось нервным срывом. Отчуждение нарастало. Смерть Джоба Девона, мифического дедушки-затворника, дала Саре возможность разорвать пуповину, связывавшую ее с семьей.
— Я надеялся продать владение, — вздохнул Джон Девон, вернувшись от нотариуса, — но эти земли никому не интересны. Их нельзя обрабатывать. За них и доллара не выручишь.
Вот почему Саре, на ее несчастье, пришло в голову переехать жить в Хевен-Ридж.
Отрывок из дневника Сары Девон:
Трудно подвести итог прошедшим трем годам. Как это сделать, если не составить нескончаемый список постоянно раздражающих мелочей? Мы не переносили друг друга, вот и все. Я считала, что родителям надоела драма под названием «начало новой жизни». Мать намекнула, что считает меня непосредственной причиной разорения папы. Что касается Тимми, он и был основным вирусом инфекции. Микробом, который разрушал гены семьи Девонов. Мать напоминала мне об этом при каждом удобном случае.
— Да, — говорила она, — он красив, это правда. Однако у него широкая кость. Посмотри на его лодыжки, руки. Сразу видно, что в его жилах течет крестьянская кровь.
Она испытывала мое терпение… Кроме того, мне надо было оставить Лос-Анджелес, чтобы порвать с прошлым; сколько раз за эти три года я замечала силуэт Джейми в темных углах? Десять, двадцать, тридцать? Страх дремал внутри меня. Разбудить его мог пустяк: шум в саду ночью, скрип половиц. Я думала, что, уехав из Лос-Анджелеса, разрушу эти чары. «Зоопарк», как описал его папа, показался мне надежным местом, где несложно выжить. Парадоксально, но относительное безлюдье в деревне пугало меня меньше, чем переполненный народом город, где опасность может принимать самые разные формы и образы. Я представляла себе «зоо» как форт на индейской территории. Я убедила себя, что смогу издалека увидеть приближение врага. Как я была глупа! Ничего не заметила и ошиблась в образе неприятеля. Я смотрела не туда, куда было надо.
Глава 25
В конце концов Сара заснула в подземелье Джоба. Проснувшись, она неподвижно лежала в темноте, вдыхая теплый запах земли, думала, что однажды у нее не будет сил подняться на поверхность и она закончит жизнь так же, как и ее дед. Она протянула руку к керосиновой лампе, чтобы подкрутить фитиль и сделать огонек поярче. Сара любила это подземелье, где продвигаться можно было только на четвереньках. Тимми никогда не был здесь, и воспоминания о нем ее здесь не будоражили. Без сомнения, это была одна из причин, благодаря которой в норе она могла как-то передохнуть, спрятаться от боли.
Как только она поднимется на поверхность, ее снова начнут мучить вопросы. Всегда одни и те же. Бесконечный перечень ошибок, которые она совершила в течение первых двенадцати месяцев ее жизни в Хевен-Ридже. Ошибки с переездом — те, что должны были помочь избежать случившегося.
Она знала, что все это идиотизм, но ничего поделать не могла.
Ведь были же предупредительные знаки, которые она не смогла распознать!
Она вспомнила неправдоподобную встречу с Питером Билтмором, фермером, который разводил свиней на другой стороне дороги. В тот день она должна была понять, что невидимая рука подает ей сигнал тревоги.
Питер Билтмор…
Он стоял по другую сторону решетки, выражение лица было странное, что-то между смущением и агрессивностью. Ему было не по себе, но Сара не могла понять почему. Она знала Билтмора в лицо. Это был крупный фермер, а она, несмотря на всю свою закрытость, считалась городской девушкой, ничего не понимающей в крестьянской работе на земле. Не было никакого смысла с ним общаться.
Когда Сара открыла ворота, то заметила, что фермер не только чисто выбрит, но и благоухает туалетной водой с резким запахом, купленной в местной лавочке. «Каково, а! — подумала Сара, стараясь скрыть нервную улыбку. — Может быть, он пришел предложить мне выйти за него замуж?»
Но фермер уже был женат на худой хмурой женщине, которую Сара раза три или четыре видела через окно из-за занавески. После долгого вступления и осторожных пустых расспросов Билтмор наконец объяснил причину своего визита.
— Это очень непросто, — выдохнул он, тогда как его загорелый лоб покрылся капельками пота. — Мысль пришла в голову моей жене.
Казалось, его пытают. Вены на лбу фермера вздулись, и Сара забеспокоилась. Мужчина, заставивший ее испугаться, был похож на бочку, а его руки походили на свиные окорока. К чему он клонил?
— Это все моя жена, — повторил Питер. — Может, вам уже говорили, что она не может иметь детей? Это ее сводит с ума, понимаете ли… Если так будет продолжаться, однажды она прыгнет в колодец. Мы попробовали усыновить ребенка, но существующая система абсолютно дурацкая. Мы не имеем права выбирать ребенка, берешь кота в мешке. Просто с ног валят! Я профессионально развожу скот, и меня никто не заставит взять животное, которое я заранее не осмотрел.
— Не совсем понимаю… — начала Сара, но Билтмор прервал ее, подняв руку.
— Ваш ребенок, — тяжело задышал фермер, — он нам очень нравится. Как говорится, мы хотели бы у вас его взять… Видите ли, это в некотором роде усыновление, сделка между нами — из рук в руки. Вы совсем одинокая, в золоте не купаетесь, никого не знаете. Мальчонка, должно быть, изнывает от скуки. Если вы его нам отдадите, он будет счастлив, будет жить как король. Я хорошо обеспечен, у меня есть деньги, много друзей, а моя жена будет исполнять все капризы ребенка.
Сара подумала, что сейчас задохнется. Она открыла рот, но не могла выдавить из себя ни одного слова. Билтмор наклонился к ней и подмигнул.
— Между нами, — прошептал он, решив, что уже провернул дельце, — я и моя жена наблюдали за вами. Не трудно было догадаться, что вы не любите этого ребенка. Никогда не приласкаете, не обнимете. Спокойно! Я не упрекаю, у вас свои резоны, не собираюсь читать вам мораль. Но видно же — этот малыш вам в тягость. Глядя на него, вы вспоминаете что-то неприятное, он вам мешает снова наладить вашу жизнь. Если вы освободитесь от ребенка, вам будет легко найти молодого парня и начать все заново.
Уши Сары пылали. Она плохо слышала, что говорил Питер Билтмор. Что ее действительно приводило в ужас, так это то, что предложения фермера были даже менее абсурдны, чем ее отношения с Тимми. Все ли в Хевен-Ридже разделяли убеждения фермера? Все ли считали ее плохой матерью?
— Я вам предложу способ оплаты, — продолжал толстяк. — Что-то вроде ренты… Малыш официально останется ваш, конечно, с этим ничего не поделаешь, но вы его больше не увидите… или будете видеть, но редко. В таком возрасте все быстро забывается. К концу второго или третьего года он о вас и не вспомнит, а своей настоящей матерью будет считать мою жену. Улавливаете преимущество? Деньги буду отдавать вам из рук в руки, так что никаких налогов платить не надо и все будет шито-крыто. Наличные деньги — это хорошие деньги. Я обещаю, что включу мальчика в свое завещание, а если умру, то все перейдет к нему… и можете мне поверить, это будет солидный куш. Во всяком случае, вы ему ничего подобного дать не сможете. Его будущее будет обеспечено. Подумайте о нем. С такой, как вы, он лет через десять будет торговать на дороге всякой ерундой, чтобы только вырваться отсюда. Мое предложение, если вы согласитесь, сослужит ему хорошую службу. Моя жена — хорошая женщина и будет с ним обращаться как с маленьким принцем. Она сама хотела прийти с вами поговорить, но ей стыдно, и тогда я сказал, что все возьму на себя. У меня есть опыт деловых переговоров — так я ей сказал. Я человек честный и никогда ничего не крал. Матери малыша нельзя будет пожаловаться на мое предложение. Все издержки за мой счет.
