– Разве я сказала, что сможет? – запричитала леди Юфимия.
– Нет, дорогая, конечно, никто не будет так жесток с тобой, – примиряюще сказала Мариоте Кристина. – И я бы не допустила этого. Может, тебе стоит пойти прилечь и проснуться веселой, как прежде? А я пока поговорю с отцом. У тебя уже и глазки стали красными – тебе нужен отдых.
Леди Юфимия дождалась, пока Мариота выйдет из комнаты, а потом, воспользовавшись тем, что и Маклауд, и Кристина молчали, задумчиво сказала:
– Однако тебе действительно придется запереть ее.
– Не мели чепухи, Юфимия, – отрезал Маклауд. – Девочка будет участвовать в свадьбе: она знает, что не выйдет замуж раньше сестры. Я не из тех, кто станет рисковать судьбой клана Маклаудов из-за каких-то мелочей. А теперь не докучайте мне больше.
Кристина обменялась взглядами с теткой и вздохнула. Отец всегда был упрямцем, для него никогда не существовало другого мнения, кроме его собственного. Девушка не знала, как выйти из создавшегося положения. О своем счастье она не думала. Нужно было каким-то образом разрушить безумный, невообразимый план отца и спасти счастье Мариоты.
Для начала она подала тете незаметный, но выразительный знак, и Юфимия сразу же нашла предлог, извинилась и покинула комнату. После ее ухода Кристина сказала:
– Простите, отец, но я должна отказаться от роли, которую вы мне навязываете.
– Черт возьми, о чем это ты болтаешь?
– Я не стану участвовать в обмане, – сказала она прямо. – Думаю, что выразилась достаточно ясно.
Глава 4
Маклауд уставился на Кристину, и лицо его побурело от ярости.
– Ты будешь делать все, что я прикажу, девочка, и слышать больше ничего не желаю.
– Я не пойду за человека, который желает жениться на моей сестре, сэр. Я собиралась подчиниться вам, полагая, что Мариота не хочет выходить за него замуж, но теперь, узнав, что это не так, я передумала. Вы сообщили Рейганоху, что даете разрешение на их брак, и должны сдержать слово.
– Ба! Давая слово, двое должны поплевать на большие пальцы и прижать их друг к другу – мы этого не сделали, так что уймитесь – ты и твоя сестра. Я делаю то, что лучше для клана Маклаудов. Уверен, что Мариота хочет заполучить его только из зависти. Она скоро увидит, что мой замысел ей же принесет выгоду.
Кристина не сомневалась, что внезапный интерес сестры к Гектору был следствием собственнической натуры, но ее это не интересовало.
– Простите, отец, – продолжала она твердо. – Я просто не могу поддержать ваши безумные планы.
Маклауд дал ей пощечину, и, хотя у нее выступили слезы и ей пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть, Кристина не расплакалась, а только прижала к щеке руку, продолжая уверенно смотреть ему в глаза.
– Вы вольны наказать меня, – сказала она, – но сомневаюсь, что даже ваш покорный капеллан поможет вам заключить союз, от которого откажутся и невеста, и жених.
– Пока твоей глупой сестренке не пришло в голову затеять здесь суматоху, я не слышал от тебя таких речей.
Кристина сухо продолжала:
– Я не видела смысла в обсуждении этого дела, поскольку была уверена – и пребываю в этой убежденности до сих пор, – что Гектор Рейганох скажет вам все, что сказала бы я, если не больше.
– А если не скажет, дочка? Что тогда?
– Если бы он хотел на мне жениться, ваши намерения пришлись бы мне по душе, сэр, – честно ответила Кристина. – Не буду скрывать, мне понравился молодой человек, но правда в том, что я не понравилась ему. Ему нужна Мариота, а Мариоте нужен он.
– Да ну, Мариота сама не знает, что хочет, – отозвался Маклауд. – А что, если Гектор Рейганох не станет возражать против вашего брака?
Сердце Кристины забилось сильнее, и она прикусила губу, пытаясь подавить чувства, внезапно нахлынувшие на нее при мысли о том, что Гектор Рейганох мог бы полюбить ее. Но она тут же одернула себя.
– Я не дам вам расстроить Мариоту. Она хочет получить его, сэр, причины меня не касаются. И мне бы не хотелось уводить нареченного жениха у собственной сестры.
– Да никого ты не уводишь, – завопил Маклауд. – Я разберусь с Мариотой загодя – даже если придется высечь ее. Желаешь оказаться виновной в этом?
– Нет, конечно, нет, это было бы несправедливо с вашей стороны, – сказала Кристина, зная, что он пойдет на все, лишь бы настоять на своем. – Вы можете наказать меня, но не трогайте ее.
Его глаза сверкнули: она поняла, что совершила ошибку и дала ему в руки козырь.
– Ты сделаешь все так, как я скажу, – начал Маклауд мягко. – Но если ты будешь продолжать упираться, дочка, мне придется поверить, что это из-за заварухи, которую подняла Мариота, и наказать ее за это, обещаю тебе. Иди и приведи сюда сестру. Сегодня мне придется заняться ее воспитанием. Когда она выйдет отсюда, вряд ли у нее будут еще возражения по этому делу. Отправляйся.
Кристина вздохнула, понимая, что проиграла спор. Начав отстаивать свою точку зрения, отец не щадил никого из сестер. Он наказал бы Мариоту, а потом, разозлившись и на Кристину, и на себя, продолжал бы карать дочерей за любые провинности – сколько раз так уже бывало!
– Хорошо, отец, – сказала она покорно. – Я сделаю, как вы скажете.
– Умничка, – похвалил Маклауд дочь. – Я знал, что ты послушаешь меня.
Начиная с этого момента Кристине стало казаться, что время бежит слишком быстро. Погода оставалась изменчивой: казалось, духи природы не могли решить, какое на дворе время года. Когда небо прояснялось, ветры поднимали вокруг Халамина такую свистопляску, что Кристине чудилось, будто им тоже не по нраву происходящее в замке. А Мариота была еще непредсказуемее, чем погода. То она отказывалась разговаривать с Кристиной и обитателями замка, то вела себя как ни в чем не бывало. Пересчитывая вместе с Кристиной простыни для гостевых комнат, леди Юфимия сказала ей, что такое непостоянство Мариоты можно считать благом для семьи.
– Ты же знаешь, какова она в ярости. Сказать по чести, дорогая, именно этого я больше всего испугалась, когда твой отец объявил о твоей свадьбе с Гектором Рейганохом.
– Люди меняют решения, тетушка, – заметила Кристина. – И Мариота могла изменить отношение к Гектору, это не слишком странно. К тому же ее переживания всегда такие глубокие…
– Да, дорогая, я понимаю тебя, хотя она склонна преувеличивать свои чувства – те, которые она желает показать всем. Разве тебе не кажется, что наша Мариота слишком носится со своими переживаниями? Моя мать, да и моя бабка сказали бы, что ей стоит больше думать о других и меньше – о себе. А если Мариота когда и думала о других, то не в моем присутствии.
Кристина улыбнулась:
– Я вижу, тетушка, что вам так же, как и остальным, нравится ее обычно солнечный характер, ведь если Мариота довольна, нет никого добрее и заботливее ее. Я буду очень скучать, когда она выйдет замуж и уедет от нас к мужу – кем бы он ни был.
