Когда чуть позже, разомлевшие, они лежали обнявшись, Кристина сонно прошептала:
– Я чувствую себя такой счастливой… – В ответ он обнял ее, и она добавила: – Но я все равно буду скучать о ней.
– Я знаю.
– Мне только жаль, что я не такая красивая, как она. Гектор усмехнулся и, повернувшись, взглянул ей в глаза:
– Когда я впервые увидел твою сестру, то по глупости решил, что ее красота и очарование – достаточное условие счастья. А потом я понял, что раньше не знал, что такое красота.
– Это трудно объяснить. Мариота была потрясающе красива.
Гектор криво улыбнулся и сказал:
– Ну да, в моем невежестве я считал, что для счастья мне будет достаточно смотреть на нее до конца своих дней, как будто физическая красота вечна. Что до ее очарования, мне льстило, что она открыто восхищалась мной. Как я был жалок тогда!
– Никогда, – прошептала Кристина.
– Дорогая, к счастью для себя, я получил не ту женщину, на которую нацелился. Но та, на которой я женился, оказалась намного, намного нужнее для меня и пребудет таковой до конца моих дней. Мне повезло куда больше, чем я заслуживал, потому что именно ты научила меня видеть истинную красоту не только в гладкой коже, золотистых глазах и улыбке, освещающей все вокруг, – все это лишь одна грань бессмертной красоты, которая исходит изнутри. Я люблю тебя, Кристина, люблю всем сердцем.
– Я тоже люблю тебя, – ответила она. – Но я люблю тебя намного больше.
– Мудрая девочка. – И он нежно поцеловал ее. – Я в неоплатном долгу перед твоим лукавым отцом.
Она подняла бровь.
– Надеюсь, ты не скажешь ему об этом?
– Ради Бога, конечно, нет! Он и без того несносен. Только подумай, что он скажет, если я признаюсь ему, что мы чудесная пара и счастливы в браке!
