— Но я не должна быть здесь, — запротестовала она. — Кроме того, мне надо сказать вам…
— Потом скажете, — прервал он ее. — По этому коридору больше никто не пойдет. Парни, которые убираются в наших с Кеннетом комнатах, никогда не пользуются этой дверью, только внешней, а Кеннет ушел во флигель еще до того, как я спустился вниз.
— Но тот, кого я слышала, был не Саймон. Мне просто так показалось, пока я не подошла поближе.
— Сомневаюсь, что сейчас вы в состоянии ясно мыслить, поэтому обговорим это позже, — тихо сказал он. — А теперь нам обоим пора.
С этим он приподнял ее лицо за подбородок и звонко поцеловал в губы.
— Противный, — пробормотала она, когда он открыл дверь. — Точно как сэр Харальд.
Ей показалось, она заметила улыбку, но он уже ушел. Губы ее горели от прикосновения его губ.
Через пару минут она выглянула в коридор, обнаружила его пустым, выскочила и взбежала наверх в свою комнату, где Бесс подметала пол.
— А я только собиралась идти вниз, миледи. Не думала, что вы вернетесь с прогулки так скоро.
— Пожалуйста, принеси мой серый кетль,
[6] Бесс. Эту юбку и тунику я могу снять сама, но надо поторопиться, если я хочу успеть позавтракать со всеми.
— Да, миледи.
Девушка быстро прошла к сундуку, где лежал серый кетль, вытащила и хорошенько встряхнула его.
Когда Амалия вновь спустилась и обнаружила остальных за столом, Сибилла посмотрела на нее взглядом, полным искрящегося веселья, заставив ее гадать, многое ли ей известно. Но Изабелла, казалось, удивилась, увидев ее.
— Сибилла сказала, ты отправилась прокатиться верхом.
— Я проголодалась, — ответила Амалия, стараясь не смотреть ни на Сибиллу, ни на Гарта.
К ее облегчению, никто больше с вопросами к ней не приставал.
Гарт ушел, как только поел говядины с хлебом и выпил кружку эля. После этого ей, казалось, стало легче дышать, но эмоции еще не улеглись.
В течение дня, когда бы она ни вспомнила, как резко он дернул ее к себе на колени, гнев вспыхивал с новой силой.
Когда же она вспоминала поцелуй, ее эмоции были менее предсказуемы.
Во время полдника она игнорировала его так же демонстративно, как игнорировала сэра Харальда. Но когда после этого дамы перешли в теплый, солнечный сад, все ее мысли были обращены к Гарту.
Обозвав себя дурой, она сосредоточилась на предмете одежды, который чинила для Изабеллы, пока слуга не пришел сообщить принцессе, что приближаются два всадника.
— Скорее всего это какие-то мелкие сошки, мадам, потому что они не несут флага, а один больше похож на мальчишку, чем на взрослого мужчину. Новы велели предупреждать обо всех людях, которые будут приближаться к дому, а один из этих такой здоровенный, каких я сроду не видывал, поэтому я подумал, вы захотите знать.
Амалия встретилась взглядом с Изабеллой, и принцесса улыбнулась.
— Думаю, они могут быть тебе знакомы, — сказала она. — Иди и посмотри, так ли это, потом придешь и расскажешь нам. Если ты их не знаешь, предоставь их сэру Кеннету или сэру Гарту и возвращайся.
Отложив в сторону починку и надеясь, что всадники прибыли из Холла с новостями о Мег, Амалия отряхнула юбку и поспешила к калитке. Открыв ее, она выглянула во двор, подхватила юбки и побежала им навстречу.
В трапезной флигеля дружинников Гарт тоже получил известие о гостях. Задержавшись лишь для того, чтобы закончить отдавать приказы мужчинам, собравшимся вместе с ним на дневную тренировку, он пошел посмотреть, кто пожаловал.
Когда он вышел во двор, то увидел Амалию, стоящую на цыпочках и крепко обнимающую здоровяка, который ласково взирал на нее, своими огромными ручищами легко касаясь ее плеч. Второй был долговязым рыжим юнцом почти такого же роста, как Амалия, и примерно вполовину меньше того мужчины, которого она обнимала так горячо.
— Эй ты, громила, убери руки от ее милости! — прикрикнул Гарт, шагая к ним.
Когда все трое обернулись к нему, выглядя по очереди: один виновато радостным, второй настороженным, а третья раздраженной, — он широко ухмыльнулся и протянул руку:
— Добро пожаловать в Суитхоуп-Хилл, Тэм. Есть тут еще какие-нибудь женщины, которых ты хотел бы обнять?
Здоровяк, известный под совершенно неправдоподобным именем Малыш Тэмми, служил капитаном ратной дружины Букклея. Он ответил на твердое рукопожатие Гарта, но лицо его сделалось таким же настороженным, как и у парнишки, когда Амалия негодующе воскликнула:
— Это я обнимала его, сэр! — И с нотками вызова добавила: — Он мой очень хороший друг.
— Иисусе, миледи, поосторожнее, — предостерег Тэмми. — Не то он подумает…
— Ты ошибаешься, Тэм, — прервал его Гарт, — Я знаю тебя достаточно хорошо и не сомневаюсь, что ты был добрым другом ее милости. Но кто этот парень с тобой?
— А я, стало быть, еще один из ее добрых друзей, — ответил сам парнишка, улыбнувшись Амалии.
Гарт открыл рот, чтобы отчитать его за подобную дерзость, но Амалия рассмеялась и сказала:
— В самом деле, Сим, и всегда им будешь. Это Сим Эллиот, — добавила она, бросив короткий, холодный взгляд на Гарта.
— Неужто младший брат Дода Эллиота? Быть не может! Последний раз, когда я видел тебя…
— Я, само собой, подрос, сэр, — сказал Сим, выпрямляясь, словно мог вырасти еще больше, если потянется. — Таким большим, как Тэм, я не буду, но уж побольше Дода вырасту как пить дать.
Эти слова вызвали у Гарта улыбку. Ребенком он был тяжкой обузой для своего старшего брата, служившего капитаном стражников в Скотте-Холле. Гарт мог припомнить не один раз, когда недовольство Дода Эллиота выливалось в несколько болезненных моментов для юного Сима.
Уот рассказывал ему и о других злоключениях Сима, многие из которых происходили из-за привычки мальчишки следовать за Додом и его дружками, когда бы им ни взбредало в голову заняться обычной приграничной практикой угона чужого скота — как у англичан, так и у шотландцев.
Сим следовал за ними даже тогда, когда их вел Уот, и один из таких набегов закончился его встречей со своей нынешней женой.
Этот поток мыслей промелькнул в голове Гарта перед тем, как Тэм тихо сказал:
— Мы привезли весточку из Трева, мил…
— Вы оба ездили в Трев? — быстро спросил Гарт.
— Ага. Сам подумал, что это будет хороший опыт для парня.
Гарт спрятал улыбку, услышав, как его вспыльчивого кузена называют просто «Сам», а Сим добавил:
— Это был хороший опыт, точно. Но я должен был остаться с миледи, пока она не разрешится младенцем. Я поклялся служить ей до конца своих дней, так-то.
