По его взгляду Мэгги поняла, что последние слова относятся к ней, а не к Джеймсу, и тут же захотела поступить наперекор. Такое желание возникало всякий раз, когда ею командовали, но что-то в стальном взгляде Ротвелла удержало от возражений. Она поняла: первое впечатление о нем было ошибочным, нужно держать язык за зубами, пока Джеймс Карслей описывает сцену в зале суда.
Ротвелл слушал очень внимательно, без попутных вопросов и ненужных комментариев. Мэгги решила, что его можно назвать красивым, хотя в глазах не хватало тепла, а губы, скорее привыкли к циничной ухмылке, нежели к добродушной улыбке. За праздной манерностью скрывался проницательный ум. Граф вовсе не напыщенный глуповатый щеголь, за которого она приняла его вначале. Мэгги не знала, стоит ли радоваться этому. Когда Джеймс в своем рассказе дошел до того момента, когда Мэгги объявила себя родственницей графа, Ротвелл впился в нее взглядом, и ей почему-то захотелось, чтобы он улыбнулся. Но граф не сделал этого.
Джеймс закончил, но Ротвелл долго молчал. Мэгги стояла, переминаясь с ноги на ногу, мечтая, чтобы все поскорее закончилось. Хотя головная боль прошла, но навалилась ужасная усталость, хотелось уйти и тем самым избавиться от жесткого взгляда Ротвелла.
– Похоже, вы обладаете прискорбной привычкой сначала говорить, а потом думать, – произнес он спокойнее, чем ожидала девушка. – Прежде чем мы продолжим, позвольте посоветовать поскорее от нее избавиться, поскольку с годами вы все чаще и чаще будете попадать в затруднительные ситуации. Кто вы?
– Можно мне сесть? – Мэгги старалась доказать себе, что граф нисколько ее не запугал. – Мы выехали сегодня спозаранку, кроме того, мне отнюдь не нравится стоять перед вами, словно провинившаяся ученица, – Мэгги с досадой заметила, что в ее голосе опять прозвучал шотландский акцент, как всякий раз, когда она слишком волновалась.
– Сначала попрошу вас ответить на мой вопрос.
– Я Маргарет Мак-Друмин, – отчетливо произнесла Мэгги.
– Приятное имя, – лицо графа осталось непроницаемым, и она не поняла, узнал ли он ее фамилию. – А ваши друзья, – осторожно продолжил Ротвелл, – где их можно найти?
– На Эссекс-стрит, – быстро ответила Мэгги, считая эту информацию абсолютно безобидной. – И поскольку теперь знаю, что эта улица находится неподалеку, то вполне могу обратиться к ним за помощью и не причинять вам дальнейшего беспокойства.
– Помилуйте, какое беспокойство! Ведь вы попросили, хотя и импульсивно, моей защиты. Полагаю, теперь я несу за вас ответственность и, конечно же, не допущу, чтобы с вами снова приключилась беда. Поэтому настаиваю: вы должны оставаться в моем доме, пока за вами не придут друзья… если, конечно, пожелают прийти.
Мэгги обескуражено уставилась на графа.
– Вы не смеете меня задерживать!
– О, еще как смею, мисс Мак-Друмин, и не надейтесь, что я не догадался об истинной причине вашего появления в Лондоне. Несмотря на образованность, вам не удалось до конца избавиться от варварского акцента, но дело не только в этом. Я прекрасно понял, чей дом вы стремитесь найти. Хотя виконтессе и ее друзьям пока удается избежать тюремного заключения, они недостаточно хорошо скрывают свои симпатии к проигранному делу.
– Оно еще не проиграно! – не подумав, выпалила Мэгги.
Джеймс удивленно переводил взгляд с графа на девушку.
– Нед, о чем, черт возьми, идет речь?
– О том, что твоя подружка – не кто иная, как якобитка. Ничуть не удивлюсь, если она прибыла в Лондон, чтобы передать послание от шотландских старейшин. Ведь только они могут доверить подобное дело женщине.
Мэгги затаила дыхание – казалось, стоит поглубже вдохнуть, как послание предательски зашуршит в ее корсаже.
Ротвелл неожиданно встал из-за стола, и она с изумлением увидела, что граф не только высок, но и очень широк в плечах, гораздо шире, чем кузен Кейт Дугалд.
– Нед, – вмешался Джеймс. – Может быть, лучше отправить ее к друзьям? Я не думал, что…
– Нет, – Ротвелл смахнул с рукава воображаемую пылинку. – Мисс Мак-Друмин просила моей защиты и получит желаемое. Это убережет ее от дальнейших ошибок и заблуждений так называемых друзей. Можете сесть, мисс Мак-Друмин, мы обсудим, что следует предпринять по отношению к вам.
– Как вы смеете! – негодующе воскликнула Мэгги. – Я не сомневаюсь, вы сразу же узнали мое имя и не можете это отрицать!
– Конечно, узнал. Довольно необычное имя, к тому же каждые три месяца я вижу его в отчетах моих управляющих.
Мэгги заметила растерянность на лице Джеймса и поспешила оправдаться:
– Я не совсем лгала, мистер Карслей. Конечно, с графом Ротвеллом меня не связывают родственные узы, но мой отец – именно тот человек, у которого ваш брат, извините, сводный брат, украл землю.
– Должно быть, вы сумасшедшая, – возразил Джеймс. – Нед не вор!
Ротвелл вытащил из нагрудного кармана позолоченную табакерку и взял щепотку нюхательного табака.
– Вижу, вы не возражаете против моих слов, – с вызовом сказала Мэгги.
Граф убрал табакерку.
– Напротив, мисс Мак-Друмин. Поместье досталось мне в награду за содействие правому делу, приблизившее тем самым победу в войне.
Мэгги презрительно фыркнула:
– Восстание – не война. Вам следовало бы это знать, но вы, англичане, не только самоуверенны и эгоистичны, но и глупы. Вы не знаете ничего, что происходит за пределами вашей драгоценной Англии. Вы, сэр, ничем не отличаетесь от остальных ваших соотечественников, а возможно, намного хуже. Присвоили землю, которую никогда в глаза не видели, и даже не удосужились приехать в Северную Шотландию и осмотреть поместье моего отца. Вы предоставили другим управлять своим новым имением, не желая знать, как живется людям, которые вправе просить вашей защиты.
– И опять, мисс Мак-Друмин, вы позволяете своему языку болтать, что попало. О каких людях вы говорите? – сухо поинтересовался Ротвелл, но Мэгги с удовольствием заметила, что ее слова задели его за живое.
– О ваших арендаторах, Ротвелл, и о том предателе, которого ваш управляющий взял себе в помощники.
– Что вы себе позволяете? – возмутился Джеймс.
Ротвелл жестом остановил брата, и на некоторое время в библиотеке воцарилась тишина. Мэгги и сама понимала, что зашла слишком далеко, и напряженно следила за графом, ожидая его реакции.
Он уже хотел что-то сказать, но в это время дверь позади Мэгги отворилась, и на лице графа появилось выражение легкой досады.
– В чем дело, Лидия?
Взглянув через плечо, Мэгги увидела красивую девушку с блестящими волосами цвета воронова крыла, живыми карими глазами, в платье, сшитом по последней моде. По крайней мере, оно значительно отличалось от платья Мэгги. Глубокий вырез обнажал лебединую шею и соблазнительную девичью грудь, а широкие юбки подчеркивали тонкую талию. Казалось, она ничуть не смущена холодным тоном брата.
