Его губы и язык опустились к ее животу, заставляя ее вновь задыхаться, и с удивлением она подумала, как это было бы на вкус, если бы она сделала это с ним. Ее пальцы, запутавшиеся в его волосах, будто собирались остановить его, если он сделает что-то, что ей не понравится. Неожиданно его рука переместилась туда, где соединялись ее ноги. Удивленная, она напрягалась, а ее пальцы вцепились ему в волосы. Он продолжал целовать ее, перемещаясь вверх к ее груди, в то время как его рука осталась там же, где была, медленными, но уверенными движениями касаясь ее плоти. Он вновь целовал ее грудь, будто ребенок, а затем, расслабив этим ее, опять впился в рот. Неясное понимание происходящего заставило ее выпутать пальцы из его волос и переместить руку к его плечу. Когда она это сделала, его рука переместилась ниже, а палец проник между ног и стал ласкать ее, заставляя ее вновь почувствовать удушье.
Его язык продолжал исследовать ее рот. Поместив левое колено между ее бедрами, он раздвинул ей ноги. Она опустила руку и, коснувшись его живота, стала поглаживать там, но он перехватил ее руку и, запрокинув над головой, прижал ее свободной рукой, на миг придавав своим телом. Все это время пальцы его левой руки, оставленные между ног, двигались там, поглаживали ее.
Наконец его пальцы замерли, и что-то большое и твердое тронуло ее там.
Это походило на то, как живой меч скользит в горячие бархатные ножны, по крайней мере он так думал и осторожно отправил его по этому пути. Она не была первой женщиной, в которую он входил, но никогда прежде не делал этого с той, каждое дыхание, звук и движение которой его так волновали.
Ее прерывистое дыхание, которое он услышал, а также легкий стон, изданный ею, заставили его захотеть погрузиться глубже.
Он сдерживал себя, двигаясь мягко и аккуратно, держа глаза открытыми и наблюдая за ней, поскольку продвигался в нее все дальше и дальше.
Ее глаза были полузакрыты, а веки трепетали, и он мог чувствовать, что она наконец-то начала расслабляться, но тогда его чресла встретили сопротивление.
Ее глаза широко распахнулись.
– Я причинил вам боль? – пробормотал он.
– Но это пройдет, ведь так?
– Да, дорогая.
Мягко ослабив давление, он вновь через какое-то время медленно повторил движения, доступные его сдерживаемым эмоциям. Но когда ее бедра приподнялись ему навстречу, он не смог выдерживать этого дольше. Двигаясь быстрее и быстрее, он чувствовал, как внутреннее напряжение возросло до предела, переходя в кульминацию, и наконец достигло пика.
Он вгляделся в лицо Сибиллы.
Слезы блестели в ее глазах.
– Я думаю, что вы будете удовлетворять меня очень хорошо как жена, моя дорогая.
К его удивлению, она горестно вздохнула:
– Ваша мать сказала мне то же самое. По всей видимости, я должна быть благодарна ей за то, что она одобрила меня, – сказала Сибилла.
– Нам намного легче станет жить, если она полюбит вас, дорогая. И мы оба знаем это.
Обняв ее, он притянул ее к себе и проговорил:
– Завтра у нас будет долгий день, миледи, так что лучше всего нам сейчас поспать.
Прижавшись ухом к его груди, она слышала, как бьется его сердце, а через минуту он уже крепко спал, глубоко дыша. Вскоре она также заснула.
Когда она проснулась следующим утром, тяжелые шторы были открыты, позволяя серому рассвету освещать комнату, но Саймона уже не было.
Сидя в кровати и вспоминая его слова, что она удовлетворит его в качестве жены, она задавалась вопросом, будет ли она сожалеть о том, что вышла за него замуж.
Глава 18
Саймон вскоре возвратился, и его теплая улыбка немного развеяла сомнения Сибиллы. Ей казалось, что когда они спустятся вниз, люди еще будут спать, однако все уже были в столовой и, встретив их, бодро поприветствовали и высказали полную решимость отъехать как можно скорее. После поспешного завтрака все отправились в путь.
С Уэструдером и Букклеем, а также всей их прислугой и помощниками Саймона, они представляли собой очень большую компанию. Капитан Букклея, Весельчак Томми, взял ответственность за вещи мужчин, в то время как преданный Мег Сим Эллиот принялся упаковывать багаж дам, отдавая распоряжения направо и налево, будто был управляющим и имел право командовать другими слугами.
Остановившись рядом с Сибиллой, он произнес:
– Я сделал так, чтобы они поместили все вещи для Элайшоу вместе, миледи, и сказал об этом человеку лорда. Так что когда вы оставите нас, все ваши вещи останутся у вас.
Улыбнувшись, Сибилла поблагодарила его, вынужденная признаться себе, что Сим еще не достиг возраста Розали, а его поведение было таковым, будто он был старым семейным служащим.
Приняв предложение Саймона не привлекать к себе много внимания, насколько это было возможно, компания проследовала через лес аббатства и достигла главной дороги, ведущей на юг. Без леди Мюррей и девочек они путешествовали быстро и еще утром миновали замок Пенкет.
Дорога была достаточно широкой почти во время всего пути их следования для того, чтобы они могли ехать по трое в ряд, да еще и оставлять место для проезда путешественников, которые встречались им время от времени. Однако темп их передвижения значительно уменьшился, когда они достигли узких троп через холмы.
Спустя какое-то время они остановились, чтобы сменить лошадей и принять послеполуденный ленч. После этого Сибилла немного отстала, чтобы поехать одной, надеясь, что более медленный темп даст ей время подумать. Однако в одиночестве она пробыла всего несколько минут, а после этого к ней приблизилась другая лошадь, и Сим Эллиот, поехав рядом с ней, сказал:
– Вы не будете против, миледи, если я некоторое время проедусь рядом с вами, и тем самым вам не будет так одиноко?
– Не делайте из меня дурочку, Сим. Вам безразлично, что думаю я, вам просто хочется быть поближе к вашей обожаемой хозяйке.
– Нуда, в общем, я клянусь, что позабочусь и о вас, и о леди Мег. Другие, особенно эти большие мужланы впереди нас, могут блюсти лишь свои собственные интересы. Но вот я могу быть незаметным, но, если надо, предотвращу ваше падение. Я слышал, как хозяйка говорила, миледи, что она хочет отправить меня в услужение к лорду Мюррею в Элайшоу. Я, конечно, всего лишь подчиненный, но данная перспектива меня не очень-то радует.
– А вы прислуживали ему прежде? – поинтересовалась Сибилла.
– Нет! Но я подслушал один разговор и теперь осведомлен о том, что он очень плохой человек, к тому же файфист, хотя это-то вы и так прекрасно знаете. Поскольку ваша милость служит госпоже принцессе Изабелле, так же как и наша леди Амалия, то вы и так наслышаны о том, что все из их шайки негодяи, один под стать другому. И однажды кто-то назвал его подлым грабителем, который уже приговорен к виселице.
